Реликтовая популяция. Книга 2 - Виктор Васильевич Ананишнов

– Да, – тяжело произнёс он, – придётся возвращаться. А за ночь… Мало ли что произойдёт за ночь. Вода спадёт или бревно какое-нибудь прибьёт к берегу… Да мало ли что…

– Какой от бревна толк, – задал риторический вопрос Ольдим и сам на него ответил: – Никакого.

– Или лодки с тескомовцами подвалят, – добавил Сестерций к перечню того, что может случиться до утра.

– И такое может случиться, – философски заметил Свим. – Я и говорю: мало ли что.

– Будет вам себя пугать, – не согласился с предположением Сестерция Ольдим. – Ещё неизвестно, чем для них закончилось такое внезапное наводнение. Тоже сейчас где-нибудь барахтаются.

– И это может быть…

Глава 17

Личный кавоть Присмета, индекс для связи которого знал узкий круг Центра Фундаментальной Арены, подал сигнал вызова. Бывший Командор оторвался от мятого листка бумаги с нацарапанными на ней буквами. Надпись шла вкривь и вкось, к тому же побывала в воде и отчасти размылась ею. Он давно уже сидел над запиской, и никак не мог уяснить, что в ней написано. Бумажку принёс один из тескомовцев крина, направленного сюда самим Жуперром. Принёсший уверял, что нашел её в кармане куртки сбежавшего вместе со Свимом Тринера. Почему она выглядела так, словно её только что выудили из воды, тескомовец объяснить затруднялся.

Кавоть вновь пискнул. Присмет с удивлением посмотрел на устройство связи. По кавоти он вот уже как месяц ни с кем из своих бывших соратников по организации не общался.

Потому-то кавоть попискивал, а Присмет всё никак не решался ответить на вызов. Наверняка ведь ничего хорошего не скажут. Либо просить что-нибудь будут, либо в предательстве обвинят.

Вызывающий, похоже, решил стоять до конца, и вызвать всё-таки Координатора на разговор. Засопев от неудовольствия, Присмет взял кавоть в руки.

– Присмет?! – неожиданно гаркнуло из него голосом Жуперра.

– А… Да… – растерянно отозвался Присмет, поражённый не столько тем, кто ему звонил, а громкостью и чистотой связи. – Слушаю.

– Испугался? А ты не пугайся! Я о тебе знаю всё! Что ты теперь намерен делать? – гремел голос правителя Южного Тескома.

Вначале Присмет был ошеломлён грубым окриком и не нашёлся, как ответить Жуперру на его крик и намёки о нём. Он, видите ли, всё знает!

Потом, чуть успокоившись, он заметил, что, взяв кавоть, случайно установил слишком большую громкость. Жуперр повторил вопрос, но теперь, после доведения громкости до нормы, он звучал чуть устало и не грубо.

Правитель интересовался его решением и предпринятыми мерами к поимке Свима и мальчика с ним после непредсказуемого наводнения. Обычный рутинный вопрос, так как Жуперр хорошо понимал ситуацию, в которой оказался Присмет, выполняющий его приказ.

Присмету не хотелось опять оправдываться, тем более что он был как будто в случившемся ни при чём. Однако крин, посланный выяснить судьбу тескомовцев, пострадавших, якобы, от нападения на них неведомой банды, сам едва успел унести ноги.

Кринейтор формально Присмету не подчинялся, поэтому вздумал, даже не сообщив о своём намерении ему в Сох, провести полевые испытания своим бойцам, оставив их на ночь под открытым небом у подножия холма посёлка. Наводнение застало крин врасплох, три тескомовца стали его жертвами. Надеясь, что Жуперр о потерях в крине знает не меньше его самого, Присмет заговорил об ином.

– За ними зачем-то бросилась поселковая стража. Спозаранку

– Знаю. И что?

– Стражники, обогнали крин, посланный тобой. И, по-видимому, все утонули.

– Взялись не за своё дело! – резко сказал Жуперр. – Кровь у них взыграла. Болото с ними!

Присмет с правителем был согласен полностью по поводу необдуманных действий стражи, но его покоробило пренебрежение Жуперра к такому количеству погибших людей. Будь там какой-нибудь гурт или, пусть, люди и путры изгои из городов и кланов выродков – куда ни шло. О них можно обменяться мнением и позабыть. А нормальные люди, в том числе тескомовцы… Особенно тескомовцы… Их и так, после беспорядков, устроенных в столице и выяснения отношений между враждующими группировками, за последние недели погибло, поди, несколько сот, а то и тысяч. Людей, способных выполнять какие-то, хотя бы простейшие служебные обязанности, подвижных и целеустремлённых, а не тех, кто всю свою длинную жизнь сидит за стенами своих домов, и предпочитает не давать о себе знать, словно и не люди они. Тех, кого некоторые, понимающие толк в таких деликатных вопросах, называют тупиковой ветвью эволюции, неспособной дать нового побега в развитии человечества, приспособленного к новым экологическим условиям жизни на Земле. Убиты именно те, кто ищет, пытается деятельностью показать, что человечество ещё не деградировало до уровня диких…

– Итак? – вывел Присмета из задумчивости Жуперр.

– Среди них был выродок из кошачьих. Он мог предупредить. Если они услышали накат воды загодя, и если не утонули…

– Слишком много если.

– Если все эти если, – Присмет поморщился от сочетания высказанных слов, но продолжал: – не учитывать, то нет смысла уже что-либо предпринимать, – резко закончил он.

Помолчал и извинился.

– Не стоит извинений. Делаем одно дело. Если… Опять оно… Если тебя мои слова задевают, значит, ты не сидишь, сложа руки. Так что будет в случае твоих если? Или, правильнее сказать, что может быть от них полезного для нас?

– Предполагаю, что они могли укрыться на незатопленных вершинах Драконьей Гряды. Есть такая близ Соха.

– Любопытное название!

– Да. Это как будто остатки каких-то инженерных сооружений Проклятых Веков. Впрочем, никто ничего определённого не знает. Я тоже.

– Возможно, что и от Проклятых Веков. Я тут у себя смотрю на свою карту окрестностей Примето. Как она, эта Драконья Града, далека от Соха?

– Свиджей десять на северо-восток. Больше к северу, – ответил Присмет. – и тянется…

– Есть тут… И называется эта цепочка холмов… Так, читаю… Ха! Ни много, ни мало как След Босого Великана. Так-то!

– След – это значит вмятина, а здесь холмы, – машинально проговорил Присмет, поправляя Жуперра. – Впрочем, – спохватился он, – какая нам разница, как они называются. У тебя карта своя, у меня – своя.

– И сколько лет твоей карте?

– Тысяч десять…

– Ой-ёй-ёй! Древность. У меня моложе. Ну, хорошо, сидят они на каком-нибудь холме или следе, и что?

Присмет неожиданно для себя представил, как Свим, мальчик и те, кто с ними, топчутся сейчас на каком-то из этих, а их не менее трёх десятков, холмов и пытаются что-то предпринять, чтобы добраться до материковой суши. Представил и ощутил сосущее под ложечкой неприятное чувство безысходности, которое они там испытывают, – кругом вода, под ногами размокший лоскуток земли…

Подавил возникшее помимо его воли сопереживание и про себя усмехнулся: человек может, конечно, сделать многое, но природа ещё никогда не потворствовала его усилиям. Она во все времена преподносила ему сюрпризы в самые неблагоприятные моменты его бытия. Вот как сейчас наводнение. Оно, вопреки изворотливости и, надо отдать должное, удачливости Свима, преподнесло ему непредсказуемое пленение. Что бы