Реликтовая популяция. Книга 2 - Виктор Васильевич Ананишнов

пределы дома, у него не было друзей-сверстников, а посягательства женщин на него, подросшего, пресекались сразу. Мать умела это делать.

Свим так бы и остался при живой матери девственником, если бы не труды его единокровной сестры. Суховатая на вид и предельно собранная во всём, она взяла на себя большинство забот о ведении хозяйства в хабулине. Не пристроенность почти тридцатилетнего братца хотя бы к одной из женщин ей показалось непорядком в доме, где всё должно быть гармоничным и естественным. В те короткие промежутки времени, когда мать оставляла сына на попечении старшей сестры, он неизменно находил в своей постели очередную девушку, возбужденную ожиданием близости с ним.

Но ни одна из сестриных находок не стала для него желанной.

А Клоуда, хотя подчас раздражала его своими поступками, тем не менее, всё больше нравилась ему. Даже липкая привязанность к нему и покорность не умаляли её значимости для него, а напротив, возвышали.

Любая другая женщина, выказывающая постоянное пылкое к нему отношение, давно вызвала бы у него неприязнь или настороженность – ради чего это она делает? С Клоудой же он чувствовал себя комфортно и не ощущал каких-либо противоречий в её поведении по отношению к себе. Он знал, он был уверен, что она делает так, а не иначе от чистого сердца, от настоящей любви к нему. Всё это удерживала его от грубостей, когда Клоуда либо чего-то не понимала, либо, как сегодня, по сути дела задерживала их.

Грациозно ступая босыми сильными ногами, растущими словно из подмышек, Клоуда вошла в воду. Полная высокая грудь её затвердела от холода.

– Готова?

Она хотела кивнуть головой, но сверток одежды на ней едва не свалился в воду. Она ойкнула и поправила ношу.

– Я готова. Тяни!

Выходя на берег, она победно улыбалась посиневшими губами. Озорно посмотрела за спину Свима, не подглядывает ли кто за ними, и быстро прильнула всем телом к любимому.

– Кло! – задохнулся от неожиданности и счастья Свим. – Сейчас…

Но она уже одевалась так же споро и аккуратно, как и раздевалась.

До следующей суши, такого же островка, который они только что покинули, следовало пересечь пространство по воде не более чем в тридцать берметов, и команда его быстро преодолела.

День заканчивался.

Позади остались шесть переходов с вершины на вершину цепочки холмов, отделённых друг от друга водными перемычками различной ширины. Единственное, что под конец замедлило движение группы, то это состояние Тринера.

Массаж, производимый К”ньецем, оживлял связника на несколько минтов, достаточных для очередного перехода, но там силы покидали его. Он сильно мёрз. Глядя на его безвольно опущенные руки и упавшую на грудь голову, казалось, что он уже совершенно не способен делать что-либо дальше. Однако сила воли у него была необычайной, она-то, наверное, помогла ему пережить многодневное пребывание связанным на столе в доме Свима.

Как только все перебирались на новый клочок суши, Тринер вздрагивал и словно возвращался с того света. Ольдим и Сестерций подхватывали его под руки, уводили к противоположной оконечности вершины, к новому водному переходу, а К”ньец растирал ему руки, плечи, ноги. Тринер поднимался, брал неимоверно потяжелевший конец верёвки, обматывал его вокруг себя и переплывал очередной перешеек. Там он, даже не развязывая на себе верёвку, падал наземь и дожидался появления кого-нибудь из команды, чаще всего Ольдима.

Потом всё повторялось сначала…

Клоуда, привыкая и смелея, почти совсем перестала задерживать движение остальных.

Появившаяся сноровка и успешное продвижение вперёд поселили в команде Свима оптимистический настрой. Оказывается, вопреки их страхам, чтобы войти в воду весеннего разлива и перебраться по ней к противоположному берегу, нет ничего особенного. Конечно, путешествие приятным не назовёшь, зато отпала тоскливая неопределённость положения – пока есть движение, есть надежда.

Но так не могло продолжаться до бесконечности.

Удача потому и называется удачей, что происходит не всегда, а при стечении ряда условий, но отсутствие одного из них удачу смывает. К тому же Тринер не мог слишком долго находиться между оживлением и полным изнеможением.

Но первой всё-таки отвернулась удача.

Ольдим, ушедший вперёд посмотреть на следующий переход, тут же вернулся назад. И, несмотря на протесты Клоуды, начинающей выходить из воды, и вынужденной в ней присесть, сказал Свиму:

– Там, – он апатично махнул рукой через плечо, – не меньше пяти канторов воды. Клоуда, ты вылезай, я отвернусь… Так вот, нам придётся вернуться назад. Здесь, посмотри, не из чего даже костёр развести. Земля вся насквозь промокла. Песок сплошной… Смотри!

Для подтверждения своих слов Ольдим ковырнул ногой размокшую землю и вывернул большой ком, в образовавшейся ямке показалась вода. Несмотря на значительную площадь, вершина этого холма возвышалась над уровнем воды не более как на четверть бермета и была совершенно лишена растительности, здесь даже трава не пустила своих корней.

– Как Тринер?

– Удивительный человек, но думаю, кому-то из нас с тобой придётся перетаскивать верёвку обратно. Там не так мокро и есть что жечь.

Свим посмотрел в сторону оставленного островка, на жиденькие стволы деревьев, на кустарник, венчиком окруживший клочок сухой земли.

– Здесь не широко, справимся. Пойдём, посмотрим, что там впереди.

– Правильно. Тебе следует посмотреть. Ночью надо будет подумать, как мы будем одолевать этот участок. Очень широко.

– Будь здесь, Кло, – сказал Свим уже одевшейся Клоуде и, проваливаясь голыми ступнями в размокшем песке почти по щиколотку, направился с Ольдимом к остальным, поджидающим их на другом конце островка.

Следующий холм на десяток берметов возвышался над водой. Его густо покрывали деревья и кустарник, да и по величине он, по-видимому, был самым большим по сравнению с теми, которые они уже сегодня прошли. Самое подходящее место для устройства ночлега. Там можно было найти укромный участочек, закрытый со всех сторон растительностью, и безбоязненно развести приличный костёр, достаточный, чтобы все смогли обогреться, высушить одежду и проспать ночь в тепле.

Да, так можно было бы… Однако надо было быть хорошим, нет, отличным пловцом, иначе достичь этого островка надежд пока что не было никаких, даже если вода как будто пошла на убыль.

– Из тех деревьев можно будет сделать плот, – сказал К”ньец.

– Да, – вздохнул Свим, – можно, конечно. Если, конечно, мы туда когда-нибудь доберёмся. Да и плот сделать – тоже морока. Сухих деревьев там нет, а если есть, то их слишком мало для плота… О чем мы говорим?

– Тринер переплывёт, конечно, – совсем о другом заговорил Ольдим, – но оттуда нам ничем помочь не сможет.

Свим молча согласился. Конечно, Тринер переплывёт, не сегодня, естественно, а завтра. После того как отогреется, поест, ему К”ньец сделает массаж – вот тогда он, со свежими силами, и переплывёт. Для остальных такое расстояние неодолимо. Во всяком случае, Свим знал себя, и пуститься в такое дальнее плавание никогда не рискнёт. Была бы длинная веревка, да где ее взять…

Его мысли