Водоворот судьбы. Платон и Дарья - Юрий Васянин

— Пошли, — шепотом согласилась она, смахнув слезу.

— Не плачь больше — слезами горю не поможешь.

Дарья, не отвечая, чуть-чуть повела плечами.

Они вошли в притаившуюся церковь и остановились перед иконостасом с множеством образов, осыпанных самоцветными камнями. Вдруг из-за алтаря донесся едва слышный стон. Платон распахнул дверцу. На каменном полу лежал раненый Пимен. На его груди ярко проступила кровь.

Пимен открыл глаза:

— Подойдите ближе.

Девушка со страданием посмотрела на церковное платье, перемазанное кровью.

Пимен поднял руку.

— Я знаю, что ваши родители готовились к свадьбе. Подойдите ко мне, я хочу обвенчать вас. И подайте мне Евангелие с двумя зажженными свечами, — сказал он и, опершись спиной на стену, взял в руки свечи и Евангелие, поданные Платоном.

— Возьмите символы чистоты и целомудрия в свои руки, — священник вернул зажженные свечи молодым и, прикрыв глаза, хриплым голосом прочитал:

— Обручаются раб Божий Платон рабе Божьей Дарье во имя Отца и Сына, и Святого Духа.

Обручаются раба Божья Дарья рабу Божьему Платону во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Господи, Боже наш, славою и честью венчай их.

Платон крепко взял в свою шершавую руку нежную руку Дарьи.

Пимен запел слабым прерывистым голосом:

— Отче наш, сущий на небесах…

Платон с Дарьей подхватили молитву.

— Да святится имя твое; да придет царствие твое; да будет воля твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный подавай нам на каждый день.

Конец молитвы они допели уже одни. Пимен, прочитав молитву, уронил голову на грудь. Платон дотронулся до него рукой.

— Идите с Богом! — отозвался священник.

Огонь в лампадах затихал. Умиравшие языки пламени едва дышали. Через три минуты лампады, не заправленные маслом, погасли. Темные лики угодников стали темными. Возникла невозмутимая тишина.

Когда они вышли из церкви, девушка тихо промолвила:

— Родители ждали тебя. Им очень хотелось сыграть нашу свадьбу. Но разве о такой свадьбе они мечтали.

К вечеру дым над хутором немного развеялся. Но едким дымом еще долго пахло.

Целую неделю Платон и Дарья копали просторные братские могилы для погибших казаков. Платону трудно было копать одной рукой могилы. Холодная и тяжелая земля липла к лопате. Дарья помогала ему, чем могла.

Когда они похоронили последнего погибшего, Дарья, сказала:

— Платон, надо спуститься в подполье дома, там, у отца должны быть спрятаны револьвер и горшок с серебряными монетами. Они лежат под не прибитой доской пола. Это наше приданное, оно пригодится в дороге.

Перелыгин нашел вход в подполье дома Чернавиных, раскидал недогоревшие доски и бревна. Спустившись в подполье, он разыскал доску, откинул ее в сторону и вытащил из углубления горшок с монетами. Там же казак нашел револьвер в промасленной тряпке. Подав все Дарье, Платон вылез наверх.

— Забудь все, что случилось, — попросил Платон. — Что теперь сделаешь? Птица не без воли, казак не без доли.

— Я попробую, — сквозь слезы улыбнулась девушка, закусив белыми сахарными зубами нижнюю губу. — Когда мы сидели на утесе перед твоим отбытием, с неба упала звезда. Я успела загадать желание, чтобы ты остался живым. И слава богу, что так все и случилось. Если бы с тобой что-нибудь произошло, то я, бы не знала, что бы делала без тебя.

Она приподняла голову и ее глаза загорелись такой нестерпимой болью, что Платон не выдержал и отвел свои глаза в сторону. Острая жалость кольнула его сердце.

— Теперь мы стали мужем и женой, но происшедшее мешает мне почувствовать себя счастливой.

Лицо девушки сделалось печальным.

— А где мы потом найдем наших родных?

— Закончится война — разыщем, — ответил Платон. — Помоги мне перебинтовать плечо.

— Когда-то здесь все шумело, а теперь, как будто все живое умерло.

Дарья, разорвала простыню и, поправив ему руку, плотно примотала ее к его телу.

— Поехали, простимся с утесом, — сказал Платон.

В небе недвижимо стояли облака, светило солнышко. Ярко сверкал утес и сотни солнечных зайчиков плясали по всей поверхности реки.

Попрощавшись с рекой и утесом, Платон с Дарьей собрали сохранившиеся после пожара нехитрые пожитки, продукты, сложили в баулы и загрузили на свободного коня. Затем Платон сунул за пазуху револьвер, спрятал среди вещей деньги и, подтянув стремена под рост Дарьи, помог ей забраться на коня.

Оседлав коней, Перелыгины отправились с Сибирь и под копытами коней зашуршали опавшие листья. Путники еще не знали, в какую неизвестную мучительность они уезжали.

В хутор никто не вернулся.

***

Наступила глубокая осень, заметно похолодало. В пепельный цвет закутался уральский воздух. Солнце то выглядывало, то скрывалось. Изредка с неба сыпались редкие пушистые снежинки. Шаловливый ветер срывал с деревьев последние листочки и, кружа, кидал на холодную землю. Дикие птицы хлопотливо склевывали спелую рябину и где-то недалеко беспокойно кричала лисица.

“Как хорошо быть птицей, — подумала про себя Дарья. — Можно взмыть в небо и улететь куда-нибудь в теплую страну, где все тихо и спокойно”.

Впереди узкая дорога пролегла между лесом и глубоким обрывом. Копыта коней разъезжались на вязкой глине, но особенно тяжело им было идти на подъемах и спусках.

Неожиданно со стороны леса Дарья увидела крупного животного.

— Платон, кто это? Погляди налево! — вскрикнула девушка.

Платон резко повернул голову. Вдоль леса длинной цепью тянулись покосившиеся телеграфные столбы, и там, в низко опушенных проводах запутался ветвистыми рогами огромный лось.

Горбатый зверь стоял, широко расставив задние ноги. Толстые губы животного трепетали злостью. Платон, спешившись с коня, подошел вплотную к лосю. Он насторожился и, раздувая мягкие ноздри, сделал шаг вперед. Платон, растерянно остановившись, отступил. Вдруг сохатый рванулся вперед и, взвившись на дыбы, всколыхнул воздух крупными копытами. Перелыгин в испуге отпрянул назад и, потеряв равновесие, повалился спиной на сырую землю.

— Осторожно! — запоздало крикнула Дарья.

— Хочешь спасти его, так он еще покалечить хочет, — недовольно проворчал Платон.

— Так он этого не понимает.

— Придется по-другому действовать.

Сев на коня, Платон стал обрубать шашкой провода. Вначале Перелыгин обрубил их с одной стороны и только хотел перейти на другую сторону, как огромный лось низко склонив голову, встряхнул рогами и, сбросив обрубки проводов, кинулся на Дарьиного коня. Тот, испугавшись, резко рванул в сторону, упал набок, а девушка полетела в пропасть.

Лось стремительно рванул в лес, по пути ударил копытом по стоящей на пути сосенке, и она как срубленная топором свалилась на землю. Из густой чаши донесся оглушительный шум удаляющегося лося. Дарьин конь, отчаянно заржав и, дрыгая ногами и головой, с трудом встал на копыта.

— Что с тобой?

— Я за дерево зацепилась.

— Держись! — крикнул Платон.

— Держусь.

— Не двигайся, я тебя сейчас