Горечь моей надежды - Сьюзен Льюис

– Слушаю вас.

– Алекс?

Женский голос на том конце линии прозвучал неуверенно, с хрипотцой и легким акцентом. Ливерпульским? Помнится, ее мать была из Ливерпуля, но на ливерпульский акцент не очень похоже.

– Да, это я, – ответила она, чувствуя, как у нее слегка поплыло перед глазами.

– Меня зовут Анна Ривз, – ответил ей голос. – Возможно, вы знаете меня как Анджелу Николс.

Чувствуя, что ее вот-вот накроет волной эмоций, Алекс попыталась ответить. И не смогла. Подумать только, она разговаривает с родной матерью!

– Хелен сказала мне, что ты не против, если я тебе позвоню.

– Да-да, – наконец сумела выдавить Алекс.

В трубке раздался не то шум, не то смех, а затем снова голос Анны Ривз:

– Мне даже не верится, что я говорю с тобой, что слышу твой голос, что на том конце линии ты… Прости, я обещала себе, что постараюсь не расчувствоваться.

– Ничего страшного, – успокоила ее Алекс, не замечая, что у самой по щекам катятся слезы. Ну почему, почему нельзя повернуть время вспять? Почему нельзя вновь превратиться в трехлетнюю Шарлотту, чтобы потом знать эту женщину всю свою жизнь?

Откуда ты знаешь, какая она, напомнила себе Алекс.

– Я могу тебя увидеть? – спросила Анна. – Для меня это так важно, но если ты не хочешь, я пойму…

– Нет-нет, отчего же, с большим удовольствием, – успокоила ее Алекс. Как же ей не хотеть, даже если потом она будет об этом жалеть?

– Я сейчас в Хитроу, – сказала Анна, – Только что с самолета, но могу сразу же приехать. Если взять напрокат машину, это всего три часа.

При чем здесь Хитроу, не поняла Алекс. Самолет, акцент – она по-прежнему оставалась в растерянности.

– Хелен сказала мне, что ты по-прежнему живешь в Приходе, – продолжала Анна, – и если я не ошибаюсь, твоих роди… Дугласа и Майры уже нет в живых.

– Верно, – подтвердила Алекс. Она слушала вполуха, пытаясь представить, что бы она сама чувствовала, если бы впервые за двадцать пять лет говорила с собственным ребенком? Глаза бы точно были бы на мокром месте. Наверно, и с Анной Ривз сейчас тоже так?

– Какая жалость, – ответила та. – Представляю, как тяжело тебе было потерять их обоих одного за другим.

«А она осведомлена даже лучше, чем я предполагала», – подумала Алекс. С другой стороны – есть Интернет, в котором при желании можно найти все, что угодно, в том числе и про кончину Дугласа.

– Габи было еще тяжелее, – ответила Алекс – Она до сих пор сильно по ним тоскует.

– Конечно, а ты?

Алекс не стала кривить душой.

– Я тоже, даже больше, чем сама от себя ожидала.

– Надеюсь, что при встрече ты расскажешь мне про них?

– Конечно же!

Вообще-то ей не хотелось говорить про Майру и Дугласа. Она бы предпочла услышать про свою настоящую семью, узнать, с кем рядом жила мать все эти годы.

– А ты знаешь, как найти мой дом? – спросила она.

– Мне кажется, я помню, где это. Если вдруг заблужусь, позвоню.

– Хорошо, буду ждать.

– У тебя такой взрослый голос, – заметила Анна, как показалось Алекс, без особой радости.

– Мне уже двадцать восемь, давно пора, – не без улыбки ответила она.

– Ты даже не представляешь, как давно я мечтала об этом дне, – голос Анны дрогнул. – Подумать только, я наконец увижу тебя, загляну в твои глаза, увижу твою улыбку, я знаю, она прекрасна, я видела ее в «Фейсбуке».

Алекс не нашлась, что на это сказать.

– Я нашла страничку вашего театра, – пояснила Анна. – Думаю, ты не станешь возражать.

– Нет-нет, какие возражения, – поспешила заверить ее Алекс, правда, не совсем искренне. – Надеюсь, я тебя не разочаровала.

Зачем она это сказала? Но даже если разочаровала, что из этого?

– Как раз наоборот! – воскликнула Анна. – Боюсь, это я скорее разочарую тебя, хотя и обещаю постараться этого не делать.

Положив трубку, Алекс еще несколько минут сидела, тщетно пытаясь собраться с мыслями. Где-то в глубине души вновь поднимал голову страх, хотя сама она этому всячески противилась. Главное, не паниковать, если она не хочет испортить то, что скоро произойдет. Не хватало ей, чтобы самые страшные из ее кошмаров обернулись явью.

Мать ни словом не обмолвилась про Гаврила Альбеску. Да и по голосу не похоже, чтобы все эти годы она прожила рядом с монстром, перерезавшим всех ее родных и едва не убившим и ее тоже. С другой стороны, какой голос может быть у той, что в буквальном смысле вернулась из ада? Наверно, полный тепла и нежности, как и тех, кто там не был.

Нет, это просто безумие – думать, что ее мать простила отца. Он жаждал ее смерти, он нанес ей такие страшные раны, что она выжила лишь чудом. Что помешало бы ему повторить попытку?

«Вот видишь, – сказала себе Алекс, – разве стала бы она жить с ним еще целых двадцать пять лет? А если ты так думаешь, то это полная чушь. Да-да, полная чушь».

Конечно, мать вполне может заявить ей, что все, что она знает про своего отца, не соответствует действительности. Что это не он убил ее родных, а его дружки-гангстеры. Может, все эти годы они скрывались от них? Возможно, боялись даже приблизиться к собственной дочери, чтобы убийцы не догадались, кто она такая. Все может быть. Мать любила отца. Наверно, он был неплохой человек, вот только связался с дурной компанией, а потом был вынужден годами от них прятаться.

Если это так, то почему теперь мать решила, что ей ничего не грозит и она может напомнить о себе дочери? Единственное разумное объяснение – отца больше нет в живых. А если что-то похуже? Вдруг они оказались загнаны в ловушку и отчаянно нуждаются в помощи? Мать знала, что Майры и Дугласа больше нет в живых. Вдруг она каким-то образом узнала, что дом выставлен на продажу? Она вполне могла предположить, что Алекс причитается половина от суммы, и теперь попросит у нее денег.

Если подозрения подтвердятся… От этой мысли ей стало дурно. С другой стороны, в этом случае ее родителям от нее никакой пользы. Дело кончится тем, что они вновь расстанутся, презирая друг друга. Она – их. Они – ее.

Почувствовав, что к глазам подступили слезы, Алекс пошла в кухню, чтобы оторвать кусок бумажного полотенца, и попыталась стряхнуть с себя страхи. В течение нескольких бесценных мгновений их разговора она представляла себе мать доброй, порядочной женщиной, которая не желает ей зла. Наверно, так следует думать и дальше и не пытаться судить ее, пока они не встретились.

В три часа Алекс заняла позицию у окна в гостиной, в ожидании, что по холму вверх вползет чужая машина и остановится у нее перед домом. «Не волнуйся, все будет хорошо», – уверяла она себя. Да, ей, как никому другому, было прекрасно известно, какой вред способны причинить ребенку отец или мать, но ей хватит мужества пережить любой удар судьбы, какой обрушится на нее сегодня. Она найдет в себе это мужество. Ведь если его хватало ее подопечным – а им случалось пережить вещи во сто крат страшнее, чем те, что, возможно, ждут ее сегодня, – то его должно хватить и ей самой.

О чем ей совсем не хотелось думать – так это о том, какими духовно и физически искалеченными многие из этого выходили.

Глава 18

На часах было несколько минут пятого, когда из деревни вырулил черный «Рено-Меган» и медленно пополз вверх по холму. Где же он остановится? Сердце Алекс ушло в пятки. Каждое мгновение отдавалось в груди ударом кузнечного молота. Надежда вот-вот разорвется и погибнет под лавиной страхов.

Вспомнив, что ей все равно открывать дверь, Алекс выбежала в коридор. Здесь она на мгновение задержалась у зеркала, проверить губную помаду и тушь для ресниц, которые наложила полчаса назад. С одной стороны, ей хотелось произвести впечатление, с другой – она опасалась показаться чересчур легкомысленной.

В следующий миг стукнула дверь машины и пронзительно скрипнули парадные ворота. Алекс набрала полную грудь воздуха и попыталась приструнить расшалившиеся нервы.

Сейчас она впервые за последние двадцать пять лет увидит мать – родную мать! В последний раз она видела ее в три года. Главное, не ляпнуть какой-нибудь глупости. Будет жаль, если сегодняшняя встреча закончится разочарованием для них обеих.

Анна Ривз уже преодолела половину дорожки, когда Алекс наконец распахнула дверь. Их взгляды встретились. Алекс как будто пронзило током – она узнала мать! Та выглядела точно так же, как и женщина на фотографиях, только старше. Надо сказать, что выглядела она по-своему шикарно. Стройная блондинка, чуть выше самой Алекс. Как же она на нее похожа! Внезапно в глазах Анны блеснули слезы, губы предательски задрожали.

– О боже, – прошептала она, прикрыв ладонью рот. – Ты такая красивая и так похожа… на Ивонну.

Ивонну, ее сестру. Как же тяжело ей должно быть в эти мгновения.

– И на тебя, – сказала Алекс, ощущая странную отрешенность и слегка задыхаясь.

– Да-да, и на меня, – рассмеялась Анна сквозь слезы и протянула руки, чтобы заключить Алекс в объятья, но в последний момент сдержалась. – Мне можно? – робко спросила она.