Архонт - Дмитрий Александрович Видинеев

– С возвращением! – горячо поздравила Полина.

Агата заметила на её лбу под чёлкой розовый шрам. И на щеке, и на скуле тоже были шрамы, но едва заметные, хорошо припудренные.

– Можно сказать, ты с того света вернулась. И да, подружка, без магии не обошлось.

Не спеша, будто рассказывая сказку ребёнку перед сном, Полина поведала, что трое магов-целителей несколько суток подряд колдовали над Агатой. Ну и само собой, львиную долю благодарности следует выказать Аглямову Раушану Ильясовичу – хирургу от Бога. Рана-то была такая, после которой редко выживают. Нож повредил внутренние органы и то, что Агату вообще удалось довести до больницы живой, не иначе как чудо.

– Чудо, – согласилась Агата.

Говорить было трудно и как-то непривычно, но ей очень понравилось слышать собственный голос, даже такой слабый, осипший. Она вспомнила нож с чёрной ручкой, торчащий из живота, и слегка поморщилась: ужас какой! Всё что угодно сделает, лишь бы стереть этот образ из памяти! Сейчас внизу живота даже не болело, а ныло и зудело, а внутри словно бы мураши копошились. Агата припомнила примету: чешется – значит, заживает. Очень оптимистично.

– А я отделалась сотрясением мозга, – невесело усмехнулась Полина. – И трещиной в ребре. Пустяки, – она встрепенулась, спохватилась, взяла Агату за руку. – С матерью твоей всё в порядке! Она после одержимости уже через пару дней в себя пришла. Сейчас она в санатории в Нальчике. Не переживай, о ней заботятся, за ней присматривают. Там наши люди, там врачи отличные, да и вообще…

Агату обрадовала эта новость, даже комок к горлу подкатил. Неожиданная реакция. Отчего-то больше не хотелось видеть в матери вечно ворчащее злобное существо. Не хотелось воспринимать её как предательницу, как ярую защитницу извращенца Колюни. Это ещё не было полноценным прощением – скорее, попытка что-то переосмыслить и посмотреть на родного человека в другом свете. Мать жива, лечится в санатории – слава Богу. Это было сродни тому, что в замусоренном доме начал наводиться порядок. И именно такими новостями нужно встречать тех, кто вернулся с того света. Солнечными лучами и позитивной информацией. Это ведь лучшее лекарство.

Однако, следующая новость не была столь же радостной, но и огорчения у Агаты не вызвала:

– Что касается Павла, – вздохнула чародейка. – В психушке он. Глаза таращит, слюни пускает, мычит и ни на что не реагирует. Надзиратель сломал его рассудок. Парень стал овощем. Кстати, в его квартире обнаружили трупы его родителей и соседа. А Глеба так и не нашли. Исчез с концами.

У Агаты ёкнуло в груди. Исчез с концами? И как это расценивать? С некоторым сомнением она решила пока не вычёркивать человека-цаплю из списка живых. Чувства к нему были смешанными – то его хотелось обвинять, то искать оправдания. Чаша весов постоянно колебалась. Но было желание снова его увидеть, и задать кучу вопросов. Ну и, возможно, по морде дать, коли ответы не понравятся. Сможет ли он найти оправдание своему предательству? Пускай хотя бы попытается, если, конечно, отыщется когда-нибудь.

– Слушай, – Полина подалась вперёд и стиснула ладонь Агаты, – я понимаю, говорить тебе ещё трудно, но… Чёрт, если ты сейчас не расскажешь, что тогда произошло, я просто-напросто взорвусь! Все эти недели только об этом и думала, и чего только себе не нафантазировала.

Игорь Петрович отошёл от окна, встал рядом с Полиной, всем своим видом говоря: «Рассказывай, рассказывай!» Агата подумала, что он очень похож на Хемингуэя. Раньше – лет тысячу назад – портрет писателя висел в комнате матери, а потом куда-то исчез. И свитер у Игоря Петровича был такой же. Агате этот пожилой маг – а она ни капельки не сомневалась, что он маг – нравился, от него веяло уютом и надёжностью.

Она почесала нос и начала рассказ:

– Я билась с Надзирателем и его Стаей…

Немного подумала и всё-таки решила начать с аварии. Рассказала, как выбралась из перевёрнутого «фольксвагена», как вытащила Полину, и как волокла её сквозь пургу по дороге. События той ночи совершенно не померкли в памяти, словно они только вчера произошли, а не четыре недели назад. Она рассказала, как её били и пинали призрачные твари. Поведала о синем микроавтобусе, из которого вышли Надзиратель и одержимые. И о матери рассказала, слегка скривившись. А потом Агата словно бы нырнула в прошлое с головой – перед глазами необычайно чётко и ясно представали образы и события, которые она тут же комментировала: остановившееся время, зависшие в воздухе снежинки, застывшие точно скульптуры Надзиратель и одержимые. Чёрное пространство. Псы, Тиранозавр, Викинг, хлыст, бой, боль, гибель ящера, бегство чёрного короля с тремя уцелевшими псами, возвращение в реальный мир… нож в животе.

Всё.

Пока она говорила, Полина сидела, затаив дыхание, а теперь с шумом выдохнула. Её, как чародейку, трудно было чем-то удивить – нет, скорее изумить, так, чтобы до дрожи, обомления, потери дара речи. Но сейчас Агата своим рассказом её изумила – аж в жар бросило, проняло до самого спинного мозга. Девочка, у которой свои демоны в голове, умудрилась уничтожить семерых псов – семерых, чёрт возьми! – ранить архонта среднего порядка и обратить его в бегство? Да это чудо столетия! Полина все эти недели места себе не находила, даже во сне гадала, что же произошло той ночью – так фанатичный математик, не ведая покоя, пытается решить сложнейшую задачу. Боже, какие только фантастические предположения не лезли в голову. Но она их все отметала. И предположения Игоря Петровича тоже отвергала. Во всех версиях чего-то не хватало. Пазл не складывался, главных деталей не было. А главной деталью, как выяснилось, была Агата с её ненормальным воображением. Пазл сложился, став чудеснейшей из картин – хоть бери и вешай в храме волшебства на самое почётное место. Смотрите, граждане, и любуйтесь! Так это ведь ещё и не всё… Она, Полина, к тому же, обязана Агате жизнью. Девчонка спасла её – кто бы мог подумать?

Как и его ученица, Игорь Петрович даже не пытался скрывать изумление. Запустив пальцы в свои седые волосы, он смотрел на Агату, как на сказочного единорога: уж не мерещится ли? Неужели существует?

А Агата наслаждалась их реакцией. Она чувствовала себя рок-звездой. Это была минута мощного триумфа. На волне самоуважения даже возникла мысль: «Саяра мной гордилась бы». И Агата вовсе не собиралась включать скромность и принижать свои заслуги.

– Мне всё это нужно переварить, – заявила Полина, как-то глупо улыбаясь и рассеянно глядя в пространство перед собой.

– Мне тоже, – сознался Игорь Петрович.

Он