Алый флаг Аквилонии Спасите наши души - Александр Борисович Михайловский

также переустраивать жизнь российского народа на самых человеколюбивых и справедливых основаниях, чтобы полностью устранить предпосылки для возникновения возможного революционного взрыва. Не думаю, что у нас там, дома, теперь возможна хоть какая-нибудь революция, ибо люди, которые в мире Николая Ивановича свергли монархию в своих личных интересах, давно отстранены от власти и чалятся на каторге, а для социального протеста просто нет оснований. Простой народ государыню Ольгу любит истово, как родную мать, ибо она никогда не оставляет его своими заботами.

Немного подумав, вольноопределяющийся добавил:

- Кстати, супруг нашей императрицы, князь-консорт и Великий князь Цусимский, а также создатель лейб-гвардейского корпуса морской пехоты Александр Владимирович Новиков, под командованием которого я имею честь служить, тоже крайне не одобряет выражения «нижние чины». Неофициально мы для него «товарищи бойцы и командиры», а официально - «рядовой, унтер-офицерский и офицерский состав». И сословное состояние у всех чинов корпуса морской пехоты только одно, называющееся «Защитники Отечества». Да и ваши собственные матросы, на которых вы смотрите свысока, как на низшую разновидность человечества, нянькались с вами как с малым дитем, вместо того, чтобы, исходя из жгучей классовой ненависти, тюкнуть камнем по голове и бро сить в кустах хладный труп. Мол, не было такого мичмана Нечаева с нами никогда, и точка.

После последних слов товарища Кариметова мичман Нечаев опустил голову и снова покраснел - на это раз, как мне показалось, от стыда.

- Кажется, я вас понял, Александр Талгатович, - тихо сказал он, - лучше поступиться малым, чем потерять все.

- Не так, Лев, - возразил его собеседник. - И мужик, и купец, и дворянин, и даже царь одинаково рождаются из лона матери голыми и босыми. Иначе еще не было никогда. Задача общества, если оно хочет быстрого развития и улучшения благосостояния, состоит в извлечении из этой массы, невзирая на классовые различия, наибо лее талантливых, трудолюбивых и успешных людей для того, чтобы она могли реализовать свои способности на благо этого общества. А высокорожденных лентяев и тупиц следует сбрасывать на самое дно, где им и место, потому что иначе они приложат все силы, чтобы не дать дороги талантам из низов. И в Аквилонии, куда мы все так стремимся, дела обстоят таким же образом, ибо, только перестав делить людей на бар и быдло, можно добиться великих свершений - например, создать посреди здешней дикости сильное и процветающее государство, где в достатке живет весь народ, а не только его малая часть.

- Кстати, товарищ Кариметов, - сказал я, - впервые слышу, что Александр Третий был отравлен, а не умер от болезни почек...

- Подпоручик Акимов как-то рассказывал, что там у них в двадцать первом веке этот факт был установлен вполне достоверно, - ответил тот. - Или если смягчить формулировки, он умер не от самой болезни, а от последствий ее неправильного лечения. И заболел он тоже удивительно вовремя - сразу после того, как был подписан договор о русско-французском союзе. Видимо, царя-труженика достаточно долго уговаривали на этот шаг, а потом устранили, чтобы вдруг не передумал. А он мог! Да и народовольцы его отцу Александру Второму тоже швырнули бомбу под ноги весьма вовремя, аккурат в канун запланированного подписания текста первой русской конституции. Как учили меня профессора в Казанском университете, «cui Ьопо» - то есть «ищи кому выгодно». А выгодна смерть этих двух незаурядных русских царей была только верхушке российской элиты, превратившей Российскую империю в свою личную кормушку и собиравшейся длить это положение вечно. Но это невозможно. Авгиевы конюшни всегда очищают: или лопатой и вилами, определяя навоз на удобрение полей, или стремительным потоком народного гнева. Впрочем, Лев, к нашим нынешним делам сие не имеет уже никакого отношения. Тут мы сами по себе, и равноправные отношения между людьми, которое демонстрирует команда товарища капитан-лейтенанта, мне гораздо милее кастовой зашоренности Российской империи, не подвергшейся благотворным изменениям. И вы тоже, Лев, или примете местные порядки как должное, или аквилонское общество не примет уже вас. Как я слышал, в этом отношении довольно суровые порядки.

- Я хорошо подумаю над вашими словами, господин вольноопределяющийся, - вздохнул мичман Нечаев, -и постараюсь понять их и принять. Только прошу не судить меня слишком строго, ибо все, что случилось, оказалось для меня весьма неожиданным.

- Не надо панибратствовать с людьми, - сказал товарищ Кариметов, - это тоже очень вредно для авторитета. Просто будьте с ними человечны и никогда их не бойтесь. Пока русский человек не доведен до крайности, он никогда не кусается. А теперь, Николай Иванович, мне надо бы взять в помощники лейтенанта Чечкина, да кого-нибудь из наших товарищей, и пройтись с ними по окрестностям, дабы подстрелить во имя обеда какое-нибудь четвероногое.

- Да, - сказал я, - идите, товарищ Кариметов, но будьте осторожны. Помните, что здешние хищники неграмотны, а потому никогда не читали книжек, в которых написано, что человек - царь природы.

- Учту, товарищ капитан-лейтенант, - кивнул тот. - Лев, прошу меня извинить за прерванную беседу, но дела не ждут. Если появится желание, то продолжим нашу беседу вечером у костра. После сытного ужина вечные истины, знаете ли, усваиваются гораздо лучше.

Матросы со шлюпкой появились только тогда, когда охотничья команда уже успела вернуться, притащив с собой довольно крупного оленя, и принялась его наскоро свежевать. Часть мяса мы собирались оприходовать на месте, в том числе накормив наших новых товарищей, а остальное взять с собой, приторочив за рубкой, что избавит нас от необходимости вечерней охоты. Когда это процесс был в разгаре, наблюдатель на «Малютке» замахал руками и закричал: «Товарищ капитан-лейтенант, гребут!». Вернулись все тринадцать человек, никто не захотел сливаться с дикой природой. Матросы дружно гребли, ибо вбитое насмерть на флоте мастерство так просто не забыть, а старший боцман Деревянко сидел на руле.

И вот они уже на берегу.

- Осмелюсь доложить, вашбродь, - козырнув, отрапортовал Деревянко, - прибыли. Отставших от команды, умерших и заболевших не имеется.

- Вольно, - ответил я. - Молодцы! Утверждаю вас, товарищ Деревянко, старшим десантной команды, а ваш мичман пока походит у нас в стажерах. Ему в местных условиях еще и в самом деле многому надо научиться. Вольностей и панибратства в отношении бывшего начальства не допускать, разговаривать вежливо, ну и он к вам обещал относиться соответственно. А сейчас по расписанию обед,