«Бежали храбрые грузины». Неприукрашенная история Грузии - Лев Вершинин

Герои и мученики

Какое-то время в горах еще постреливали. В индивидуальном порядке. Стрелявших ловили, не желающих складывать оружие уничтожали на месте, не прибегая к особым мерам воздействия. После распространения призыва к мирной жизни, сулившего всем, кто «порвет связь с авантюристами и не запятнал себя кровью, предать забвению их невольные прегрешения», люди начали понемногу выходить из лесов. Сперва их задерживали для проверки, но после появления «Указа об амнистии» от 10 октября все рядовые участники выступления, приходившие с повинной и сдававшие добровольно оружие, не подвергались никакому наказанию, даже если в ходе событий вели себя активно. «Я убеждаюсь теперь, – признавал в дневнике Котэ Андроникашвили, – что мы потерпели поражение не потому, что нас не поддержала пассивная Восточная Грузия, не потому, что Тифлис молчал, а потому, что имели крайне преувеличенное представление о своих силах и, главное, о душевном настроении народа. Оно было не в нашу пользу».

Он был прав. По большому счету, народу и раньше было не до «борьбы за святую свободу», а уж теперь так и вовсе. В самом разгаре был НЭП, жизнь наливалась красками, большевики дали землю, – и зачем, скажите на милость, было воевать? А коль скоро так, то и властям не было нужды скалить зубы. Спустя год, в 1925 году, Верховный Суд уже ЗСФСР рассмотрел дело о «Паритетном комитете». Сорока семи подсудимым предъявили обвинения в подготовке контрреволюционного мятежа, в руководстве им, в создании политических и вооруженных банд, терроризме и шпионаже. Процесс, насколько можно судить по его материалам, был открытым и честным, без всякой режиссуры. Всем обвиняемым дали возможность озвучить свою точку зрения. Вплоть до заявлений о «высокой моральной победе» (Андроникашвили) и ярких речей, обвиняющих большевиков в «оккупации Грузии» (Джавахишвили, – тот самый, у которого не было ран на спине и ноге). Смертных приговоров, как бы того кому-то из читающих ни хотелось бы, не прозвучало: все обвиняемые получили различные сроки ссылки в «Сибирь и другие отдаленные районы СССР». Откуда позже некоторые из них неведомыми мне путями оказались и в эмиграции. Что же до партии меньшевиков, то она с этого момента, что бы себе ни думали Ной Николаевич и его команда, почила в бозе. И по ней, насколько можно понять, никто не плакал. Кроме, конечно, тифлисского «бомонда», параллельно рыданиям делавшего, впочем, неплохие советские карьеры по всем возможным направлениям.

Глава XXX. Блудные сыновья

Скучное

Вновь не обойтись без скучной теории. Оценка современной грузинской историографией событий февраля – марта 1921 года однозначна: Советская Россия «оккупировала демократическую Грузию». На уровне символа веры это, возможно, верно, однако реальности не соответствует. Судите сами. Occupatio есть «временное занятие войсками какого-либо государства территории другого государства, характеризующееся установлением на занятых землях временной военной администрации, но не влекущее за собой насильственного отчуждения в свою пользу всей территории другого государства или ее части». В данном случае возможность применения термина «оккупация» исключена a priori фактом наличия в Грузии на момент вступления на ее территорию Ревкома (вопрос о его марионеточном характере, раз уж речь идет о сухих юридических нормах, выводим за скобки), являвшегося высшим органом власти, сформированным одной из сторон внутреннего противостояния. А также возникновением по ходу конфликта его собственных вооруженных сил, Красной Армии Грузии. Поскольку речь идет не о преследовании напавшей стороной каких-либо собственных целей, едва ли допустимо говорить и об agressio.

Наиболее подходящим определением в данном случае (вмешательство извне в гражданскую войну в пользу одной из сторон), скорее всего, является interventio, то есть «военное вмешательство государства во внутренние дела другого государства, нарушающее его суверенитет». Бесспорно, с вопиющим нарушением существующего между двумя государствами договора, включающего в себя и статью, прямо запрещающую обеим сторонам подобные действия. Ни в коем случае не хочу кого-то оправдывать, однако следует отметить, что анализировать ситуацию с точки зрения современного международного права, основанного на Уставе ООН, едва ли допустимо. Ситуация развивалась в конкретном историческом моменте, когда взгляды «цивилизованного человечества» на эти вопросы были куда более либеральны, а споры, в конечном счете, решались силой. Во всяком случае, ведомство Чичерина, отклоняя претензии держав, и тогда, и позже, в Генуе, апеллировало к недавним прецедентам, ссылаясь, в частности, на факт одобренной державами интервенции румынских войск в революционную Венгрию, а также на не осужденную ими же аннексию Польшей значительной части Литвы, – и эти возражения были приняты. Уместно, думается, добавить, что даже сейчас, когда Устав ООН, казалось бы, расставил все по полочкам, интервенции проходят по-прежнему широко, в том числе и лидерами «цивилизованного мира» (вторжения США на Гренаду, в Панаму и в Ирак, а также вторжение НАТО в Афганистан и Косово).

Столь же безосновательны и утверждения «группы Вачнадзе» о «юридической несостоятельности» Ревкома. С точки зрения грузинских историков, поскольку «правительство эмигрировало согласно постановлению высшего органа законодательной власти, не капитулировав и не сложив с себя полномочий», а «Ревком не имел опоры ни в одном из социальных слоев населения», следовательно, он был «нелегитимен». На самом деле, во-первых, опора у новой власти, как мы уже знаем, была. Как минимум, в «этнических» регионах, населенных, как ни крути, полноправными гражданами Грузии, недовольными политикой меньшевиков. Учитывая же пассивность поведения «социальных слоев» и в регионах непосредственно грузинских, население которых ни в какой степени не отозвалось на призыв Жордания к «всенародному сопротивлению», следует признать, что «опора» Ревкома была не менее прочна, нежели «опора» правительства ГДР. Относительно же «легитимности» в целом, следует всего лишь вспомнить о документе, подписанном 18 марта 1921 года в Кутаиси полномочными представителями правительства (министр обороны Лордкипанидзе) и Ревкома (Авель Енукидзе). Согласно этому акту, меньшевики, формально не капитулируя, de facto вполне официально передали управление еще контролируемыми ими территориями, а следовательно, и ответственность за них новым властям. С этого момента Ревком стал вполне легитимным. Хотя, разумеется, на временной основе, до выборов. Иными словами, заявление о том, что решение Ревкома «о роспуске Учредительного Собрания Грузии, за которым последовал такой же незаконный декрет о присвоении себе функций законодательной, исполнительной и контролирующей власти в стране» было «незаконным» истине ни с какой стороны не соответствует.

Еще более странно выглядят рассуждения по поводу «незаконности установления Советской власти», поскольку, дескать, «в Грузии не существовало Советов». Действительно, не существовало. Однако сами же авторы тезиса двумя строками ниже указывают: не существовало в связи с тем, что «Советы были упразднены меньшевиками», – добавим, насильственными методами, в том числе путем расстрела рабочих демонстраций протеста. Иными словами, Ревком не навязывал Грузии нежеланную для нее форму государственного устройства, а всего лишь восстанавливал то, что было уничтожено грубой силой и волевым путем, без всяких предварительных консультаций с массами. И, наконец, вызывает огорчение сообщение о «жесточайшем терроре и преследованиях, в условиях которых населению пришлось принять участие в выборах Советов». Если я ошибаюсь, пусть меня поправят, но ни в одном источнике, даже меньшевистском, мне не удалось найти никаких указаний на то, что избирателей загоняли на участки силой. Напротив, судя по всему, первые выборы в Советы прошли в республике с реально небывалым подъемом.

Еще скучнее

Еще один пункт катехизиса правоверного патриота «новой волны», исчерпывающе излагаемый «группой Вачнадзе»: «Советской Россией по Карсскому договору были отданы Турции исторически грузинские земли Тао-Кларджети», после чего «Москва приступила к осуществлению своего вероломного плана – разделению Грузии на автономные единицы», а «абхазские и осетинские сепаратисты не замедлили воспользоваться антигрузинской политикой России». Первый тезис, откровенно говоря, обстоятельного анализа не заслуживает, заставляя только пожать плечами. Тот факт, что области Артвин и Ардаган были переданы туркам еще меньшевиками, насколько мне известно, не оспаривается никем даже в Грузии. Как и то, что юридически эта уступка была подтверждена в Карсе никак не миссией РСФСР, а делегацией Грузинской ССР, как равноправного участника переговоров. Иными словами, Советскую Россию упрекают в том, что она не попыталась вмешаться в сугубо внутренние грузинские дела, никак ее не касающиеся, и исправить, мягко говоря, ошибки правительства Жордания. При этом еще и обострив отношения со стратегически важным, едва ли не единственным на тот момент союзником. Логика, безусловно, своеобразная, комментариев не требующая. А вот с автономиями интереснее. Как тупое нежелание меньшевиков учитывать пожелания «этнических» регионов в этом принципиальном вопросе, помноженное на постоянные обманы и насилие, повлекло за собой возникновение движения «независимцев» в Абхазии и чуть не выбросило Аджарию в «лоно Матери-Турции», речь уже шла. Зато большевики, еще даже не укрепившись, начали исполнять гарантии, данные, но нарушенные Жордания.