Великий притворщик. Миссия под прикрытием, которая изменила наше представление о безумии - Сюзанна Кэхалан

социальную политику и политику здравоохранения. Некоторые, как адвокат ДиДжей Джаффе, утверждают, что сеть психических заболеваний столь обширна, что мы должны сосредоточиться на 4 % населения с серьезными заболеваниями и тратить большую часть средств на их лечение, а не мнительных паникеров, которым угождали психоаналитики во времена Розен-хана.

По другую сторону находится голландский психиатр Джим ван Ос, в 2017 году написавший книгу «Медленная смерть понятия шизофрении и болезненное рождение спектра психозов»[90]; он считает, что нам следует рассматривать психические заболевания как континуум. Большое и толстое руководство, которым является DSM, следует свести «не более чем к десяти диагнозам», – сказал мне доктор ван Ос, выступая против таких обобщающих понятий, с оттенками симптомов, как синдром психоза и тревожный синдром. Доктор ван Ос считает такой подход честным: он признает, что «мы действительно не знаем».

Исследовательское сообщество достигло аналогичной развилки. «Шизофрении больше нет?» – спрашивает одна научная статья; и ей вторит другая: «Нужно ли отказаться от ярлыка “шизофрения”?»

И у таких запросов уже есть ощутимые последствия. Когда доктор Томас Инсель занимал должность директора Национального института психического здоровья (второй по продолжительности в истории агентства), он внедрил новую систему, игнорирующую критерии DSM, и назвал ее Исследовательскими критериями доменов (RdoC). RDoC разбирает такие грубые ярлыки, как шизофрения, на составные части: психозы, бред, нарушения памяти и так далее, представляя широкую концепцию шизофрении как научно бессмысленную в условиях исследования. С тех пор Инсель поменял институт на зеленые пастбища Силиконовой долины, а RDoC не был принят повсеместно. Половина финансируемых институтом проектов все еще основывает свои диагнозы на DSM. Сейчас DSM, видимо, слишком глубоко укоренился в этой области, чтобы полностью его заменить.

Теперь, вместо того чтобы рассматривать заболевания подобные шизофрении как нечто единое и слишком массивное для изучения, люди стремятся подходить к расстройствам так же, как к изучению рака, признавая уникальные качества каждого случая. Огромное разнообразие того, что мы называем шизофренией, может встревожить любого, кто лично не знаком с кем-либо с этим заболеванием. У кого-то может быть сильный психоз с бредом и паранойей, кто-то слышит голоса, у кого-то сильные когнитивные нарушения, а значит, и большая социальная изоляция, кто-то становится профессором, кто-то отказывается от гигиены, кто-то становится гиперрелигиозным, кто-то теряет большую часть своих воспоминаний, кто-то путешествует по миру, не проявляя никаких симптомов, а кто-то вообще не разговаривает и сидит в кататоническом ступоре. Кто-то отвечает на лечение и живет полноценной и осмысленной жизнью; кто-то (от 10 до 30 %) однажды выздоравливает, а кто-то – никогда. Но мы ничего не слышим об этом разнообразии. Вместо всего этого есть такие люди, как тот психиатр, который спрашивал у меня в Лондоне, что шизофреники думают о моей книге. Вместо всего этого мы видим самые радикальные случаи, когда люди оказываются на улице с хроническим неизлечимым психозом. И этой истории не видно конца – стоит ей задеть тебя, и ты пропал.

Когда-то это был интересный случай, а теперь лишь очередное имя в документах.

Сегодня такие привычные нам обобщающие понятия, как шизофрения, содержат в себе множество симптомов, и поэтому нам следует говорить «шизофрения» или «расстройства психотического спектра», указывая на несостоявшийся консенсус по их этиологии. Эта перспектива частично связана с генетическими исследованиями серьезных психических заболеваний, которые до сих пор остаются незавершенными. Генетика – это такая сложная область, потому что с каждым расстройством связан не один ген (как в случае с муковисцидозом), а сотни. Однако в настоящее время несколько исследований выявили «генетическое перекрытие» при психических нарушениях, особенно среди таких, как биполярное расстройство, шизофрения, большое депрессивное расстройство, а также синдром дефицита внимания и гиперактивности. «Возможно, традиция такого строгого разделения при постановке диагноза не связана с действительностью, где процессы, происходящие в головном мозге, могут вызывать комбинированные симптомы», – говорит Бен Нил, профессор отдела аналитической и трансляционной генетики общеклинической больницы штата Массачусетс. Это может стать научным доказательством того, о чем многие в этой области и за ее пределами говорили уже давно: четкие различия между используемыми терминами не имеют научной обоснованности.

Это значит, что чем шире мы открываем глаза на то, чего не знаем, тем азартнее исследовательское сообщество. Новые исследования, обнаружившие связь между иммунной системой и мозгом (как в случае с аутоиммунным энцефалитом), оживили изучение того, как тщательно тело влияет на поведение и изменяет его, и спровоцировали исследования иммуносупрессоров на людях с серьезными психическими заболеваниями. Исследователи подсчитали, что у трети людей с шизофренией есть иммунная дисфункция, хотя пока и непонятно, что это говорит о глубинной причине болезни.

Интерес к связи между кишечником и мозгом привел к любопытнейшим исследованиям пробиотиков, которые показали, что могут уменьшать манию и некоторые более сильные симптомы шизофрении. Также психиатры-эпидемиологи обнаружили, что люди, родившиеся зимой, в сезон гриппа и вирусных инфекций, возможно, более подвержены риску серьезных психических заболеваний. Хотя людей с более тяжелыми формами болезней больше среди родившихся летом, так что кто знает. Существуют психозы, вызываемые непереносимостью глютена, и те, что можно лечить пересадкой костного мозга; люди, которым ошибочно диагностировали серьезные психические заболевания, когда у них была болезнь Лайма или волчанка. Чем больше мы узнаем о теле и его взаимодействии с мозгом, тем шире открываются наши глаза.

В то же время новые технологии обеспечивают более глубокий доступ к мозгу, чем когда-либо раньше.

Огромное разнообразие того, что мы называем шизофренией, может встревожить любого, кто лично не знаком с кем-либо с этим заболеванием.

– Вот чему я учу моих студентов: Как Галилею удалось продемонстрировать истинность взглядов Коперника о [гелеоцентричной] вселенной? Итак, прежде всего ему было нужно научиться делать из стекла линзы. Звучит не очень соблазнительно, но благодаря этому он смог соорудить свой собственный телескоп и увидеть спутники Юпитера, – рассказал мне доктор Стевен Хайман из института Броуда.

Хайман вскружил голову общественности после того, как в 2016 году институт опубликовал в журнале «Nature» его статью о связи шизофрении с белком под названием компонент комплемента 4 (С4), который играет определенную роль в «усечении» мозга в юношеском периоде, отмечая ненужные синапсы, которые удаляются по мере оттачивания себя созревающим мозгом. Несмотря на то что исследование еще только в самом начале, оно уже представило модель шизофрении, которая может включать такое «сверхусечение».

Появляющиеся на горизонте и уже появившиеся более мощные инструменты дают нам возможность увидеть загадочные проделки мозга. Среди них технология Drop-seq, которая в один прекрасный день может обеспечить подсчет мозговых клеток; оптогенетика, которая манипулирует мозговыми контурами животных с помощью света; метод CLARITY, который растворяет верхнюю часть мозга, делая его