Вечерняя звезда - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф

Генералу стало очень грустно от этих размышлений. Единственное, что утешило его, так это его возраст. Ничего, думал он, недалек день, когда ему больше не придется ощущать в сердце такую печаль из-за пары никчемных, случайных слов, которые довели еще одну дорогую ему женщину до истерики. Ничего, скоро он будет лежать вместе с теми, кто пал в битве при Омахе.

Ему покачалось, что пришло время ему умереть, но, конечно, он ведь пока еще не был мертвецом, и истерики, как бы болезненны они ни были, можно было стерпеть. Несколько минут он сидел на своем стуле, стиснув руки. Руки у него часто болели, но когда он вот так их стискивал, боль ослабевала. Он надеялся, что Рози одолеет свою истерику, вернется и скажет «Привет!» или что-нибудь в этом роде, чтобы он понял, что она не слишком сердится на него.

Но Рози не возвращалась и не говорила «Привет!». Генерал сидел в одиночестве, стиснув руки. Он вспомнил о своем револьвере — можно было пойти и застрелиться. Эти две девушки совершенно ошалеют. Наверное, это было бы лучше всего — у него и так была слишком хорошая жизнь. Он даже однажды попал в мишень — в единицу. Где бы вы думали? — во Валдосте, штат Джорджия. Он так приободрился от этой дырки в мишени, что ему захотелось секса, хотя к тому времени прошло уже несколько лет с тех пор, как они в последний раз занимались сексом с Эвелин. Эвелин была изумлена — ей уже ничего такого не хотелось. В конце концов, это ведь не она попала в мишень, и у нее не было ни малейшего намерения менять свой стиль жизни, который складывался годами. В конце концов, он отправился в офицерский клуб и не сумел отказаться, когда друзья начали угощать его. Все-таки замечательная тогда была дырка в мишени!

Правда, это было так давно, еще до того, как он познакомился с Авророй. Теперь они прожили вместе уже двадцать с лишним лет, и кто знает, может быть, это было все, что ему было отпущено на жизнь с ней? Он любил ее — но не будет ли с его стороны жестом доброй воли застрелиться и отпустить ее на волю? Да и Рози не нужно будет возиться с вареными яйцами.

Конечно, никогда не знаешь, как отнесутся к этому женщины. Даже если он оставил бы посмертное письмо и объяснил бы, что его смерть была жестом доброй воли, девочки могли отнестись к этому иначе. Рози могла бы винить себя, да и Аврора тоже. Может быть, до конца своих дней они так и прожили бы с этим ощущением собственной вины — он видел такое в семьях, где случались самоубийства.

Генерал несколько раз вздохнул — получилось у него это почти так же, как у Авроры и Рози, а он этого в них терпеть не мог. Он почти уже решился покончить с собой, но затем, продолжая рассуждать, совершенно логично пришел к выводу, что делать этого не следует. Ему просто придется жить, существует вокруг порядок или нет. И в качестве первого шага человека, вставшего на трагический путь продолжения жизни, он осторожно опустился на колени и стал собирать домино, которое Рози разбросала по всему полу.

18

— Бабуля, да я не критикую тебя, — сказал Тедди, а сам подумал: «Не перегрелся бы этот старый «кадиллак», не то он просто сварится в нем заживо».

— А может быть, как раз и стоило бы, — предположила Аврора, полируя свои перстни. Если у нее не было уверенности в чем-то, она всегда полировала свои перстни. В последнее время ее перстни подвергались продолжительной полировке.

Они застряли в пробке на шоссе 1—45, магистрали, ведущей к тюрьме. Сама она хотела сдержать свое слово не ездить больше в тюрьму и с Томми больше не видеться. Но Тедди все доказывал, что, как бы ни был испорчен Томми, он был членом их семьи и им нельзя было оставить его в беде. Он хотел пойти на свидание с Томми один, а Аврору оставить в машине. Джейн была против — она считала, что Томми лучше посидеть и немного поостыть, — может быть, тогда она станет вести себя приличней. Рози идею Тедди поддержала, а генерал никак не мог решить, как следовало поступить. Сама же Аврора просто не знала, как ко всему этому подступиться. Любая мысль или даже напоминание о Томми расстраивали ее.

— Куда это подевалась красная линия? — спросила она, нервно поглядывая на термометр на приборной шкале. Машины перед ними и позади них словно приклеились одна к другой — стояла такая жара. Само собой, не могло быть и разговора о том, чтобы в такой пробке включить кондиционер. Они стояли безо всякого движения уже несколько минут. Если она хоть на минутку включит кондиционер, эта развалина-«кадиллак» просто взорвется. Это с ним уже бывало, но с ней всегда была Рози, а Рози, похоже, всегда знала, что нужно сделать, если у тебя взрывается машина. Худо-бедно, но они всегда добирались до дому.

У Авроры не было такой же уверенности в талантах Тедди-автомеханика. Ей казалось, что у Тедди опять начала усиливаться дрожь, — именно поэтому она вообще согласилась поехать. Ему нужно было обязательно помочь не дать этой дрожи снова довести его до психушки. Когда у Тедди появлялись признаки начинающегося беспокойства, Джейн была готова все вытерпеть и прийти на выручку, как любой нормальный человек. Все, с кем Тедди доводилось в такое время общаться, были с ним обходительны и старались помочь. Рози пекла ему пироги, мистер Уей помогал на работе в ночной смене, а Аврора несколько раз в неделю подолгу разговаривала с ним.

И все же у Тедди было ощущение, что внутри него что-то разболталось. Аврора настояла на том, чтобы он регулярно посещал Джерри Брукнера. Хотя Джерри и сомневался в качестве своего образования, он производил впечатление врача, который вполне был способен помочь. В его кабинете, словно воздушные потоки, перемещались потоки заглушенных эмоций и подавляемых желаний: приятель Рози, Вилли, ошарашивший их всех признанием в том, что уже двадцать восемь лет употребляет героин, теперь тоже обратился в Джерри за помощью. Как-то Рози даже отрапортовала, что Вилли стал менее раздражительным с тех пор, как начал посещать Джерри.

— С красной стрелкой все в порядке, — сказал Тедди. — Она просто еще не дошла до предела. Если нам удастся сдвинуться с места, все будет хорошо.

Едва он проговорил это, как по краю дороги мимо них промчались три «скорых помощи».

— Там кто-то умирает, если еще не умер, — сказала Аврора мрачно, вытирая пот с лица. — Не нравится мне сидеть словно зверь в западе, а у меня сейчас как раз такое чувство.

Строй машин перед ними сдвинулся на несколько метров и снова остановился. Они решили свернуть на следующем съезде, если вообще удастся до него добраться. Машина остынет, да и бабушка тоже. Если она бывала чем-то недовольна, с ней было непросто. А сейчас она совершенно явно была не в духе. Ее новый любовник, этот доктор Брукнер, видимо, не слишком здорово справлялся со своими обязанностями, хотя по ней было не сказать, что у нее было намерение бросить его.

— Никто же тебя не критикует, — повторил он.

— В глаза — нет, но только потому, что все знают, что я за это сделаю, — сказала Аврора. — Уверена, что вы с Джейн думаете, что это все совсем не весело. Еще бы, женщина в моем возрасте бросается на шею молодому человеку, который ей в сыновья годится.

— Ты как-то очень уж зацикливаешься на возрасте, — сказал он нервно. Красная стрелка уже почти подошла к верхней отметке. Все-таки лучше взять в сторону и добраться до ближайшего разворота по обочине. Пусть это немного нечестно — другим-то тоже не хочется сидеть в пробке, — но никому на шоссе не станет легче, если их машина взорвется.

Но вообще, хоть он и не признался Авроре, поведение ее Тедди смущало — роман с молодым психиатром выставил какой-то ее атавизм на всеобщее обозрение. Она всегда отличалась жадностью, но прежде это была шикарная жадность эгоистки, и она устраивала из своего эгоизма комедию — все закатывали глаза и шушукались у нее за спиной, но до ненависти к ней дело не доходило. Порой она шокировала окружающих, но по большей части скорее веселила их, и в итоге все соглашались, что у нее было полное право ничего им не объяснять, предоставив ломать голову над тем, в самом ли деле тут что-то такое было? Даже Пэтси, которая относилась к его бабушке не без неодобрения, соглашалась, что Авроре можно многое простить.