Вечерняя звезда - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф

— Тедди, ты ошибаешься, — успокоила его она. — Ты и так любил ее сильней нас всех.

— Но она умерла, значит, я не сумел сделать то, что нужно, — сказал Тедди. Разговор этот происходил, когда она как-то в очередной раз приехала навестить их в Небраске, — в то время они еще жили у отца.

Аврора все так же смотрела, как он осторожно пробирается сквозь ряды машин. Он то и дело послушно останавливался, пропуская опечаленных женщин — мать, тетю или подругу какого-нибудь заключенного. Да уж, тюремное начальство щедрым не назовешь — стоянка была малюсенькая. Авроре показалось, что это его внимание к другим, его доброта были мерой его потерянности. Когда он скрылся из виду, ей даже полегчало. Каким бы эгоистичным это ни показалось, размышлять о своих бедах было лучше, чем о Тедди с его заботами.

У нее была с собой утренняя газета. Она собралась изучить свой гороскоп — а вдруг ее вскоре ждет что-нибудь хорошее? Все оставшееся время можно было посвятить кроссворду. Удачно, что и гороскоп, и кроссворд были на одной и той же странице.

Уже почти сложив газету пополам, она увидела вверху страницы рядом с гороскопом и картой погоды небольшую заметку под заголовком — «Муж-заключенный убил дочь писателя».

Аврора взглянула на эту маленькую заметку — всего два абзаца — и, к своему ужасу, поняла, что убитая девушка была дочерью Дэнни Дека. В заметке ее называли только по инициалам: Т. Р. Дэнни, известный телережиссер, когда-то был самым близким другом ее покойной дочери, даже любовником, — правда, у них была лишь одна-единственная ночь.

На Аврору нахлынули воспоминания, и ей стало больно. Она несколько минут сидела, закрыв лицо руками. Ей нужно было спрятать свое горе. Она припомнила ту ссору, что произошла у них с Эммой, — она не спускала глаз с дочери и вечно лезла в ее личную жизнь. Как-то, проезжая мимо дома Эммы, у входа в дом она увидела старенькую машину Дэнни. Было еще очень рано, и Флэп, муж Эммы, тот самый человек, который теперь совершенно игнорировал беду, которая случилась с Мелани, в то утро вместе с отцом был на рыбалке. Они частенько этим занимались. Эти отлучки не нравились Эмме, но очень нравились Авроре, и она даже лелеяла мечты, что Дэнни Дек, вселявший хоть какую-то надежду на то, что станет интересным человеком и добьется успеха, когда-нибудь сядет за руль, нажмет на газ и увезет Эмму от Флэпа. Пока не поздно.

Но было поздно — Эмма была беременна, и это был Томми. Правда, Авроре еще только предстояло узнать об этом. Эмма теперь была связана с Флэпом пожизненно, и именно из-за того, что ей не удалось избежать этого, Аврора сидела теперь здесь на стоянке у тюрьмы в Хантсвилле. А Дэнни Дек, который хотя и начинал довольно медленно, стал крупнейшей фигурой на телевидении, создав одну из ее любимейших телепередач «Эл и Сэл». Правда, довольно давно этой программы на экране не было, но иногда они с Рози натыкались на повторы прежних выпусков. Это была комедия из жизни одной семьи, и они с Рози почти полностью отождествляли себя с Сэл, изголодавшейся по сексу жене, красавице женщине, мужем которой, к несчастью, был этот Эл, какой-то недотепа. Он с огромным удовольствием занимался подстрижкой своего газона, но куда как неохотно отправлялся в постель с Сэл.

Теперь в жизни создателя комедии произошла трагедия. Эту девушку и еще двоих человек застрелил на бензозаправочной станции ее муж, заключенный, которого по какой-то ошибке тюремного канцеляриста выпустили из той самой Хантсвилльской тюрьмы, возле которой она сейчас сидела. И сделали эту ошибку меньше недели тому назад.

Это было уже слишком — жизнь приносила слишком много неприятностей. Дэнни Дек был такой милый молодой человек. Во время той их ссоры из-за Дэнни и ночной тайной любви Эмма настолько резко пошла в атаку, что Аврора забыла, из-за чего они, собственно, поссорились. Авроре просто хотелось побудить ее бросить все и уйти к более приятному человеку, но Эмму взбесило, что мать шпионит за ней. Она ничего и слышать не хотела и говорила только о неприятностях и огорчениях Дэнни. Аврора поняла только, что жена Дэнни выгнала его из дому как раз в ту ночь, когда у них родилась дочка. Он поехал в роддом, надеясь увидеть ребенка, но там его ждали эти уроды, родители жены, которые его же еще и поколотили. Как раз в ту ночь он и был близок с Эммой.

И вот теперь Дэнни Дек во второй раз лишился дочери, теперь уже навсегда. Аврора аккуратно оторвала кусок газеты с этой заметкой и положила его в сумочку. Рози и генералу будет интересно. Было еще указано название городка, где произошли эти убийства. Она подумала, не написать ли Дэнни. Когда-то, чтобы позлить Эмму, она называла его Дэниелом. Она могла бы написать ему что-нибудь утешительное. Это было бы хорошо, хотя, конечно, лучше подождать немного, пока боль утраты немного утихнет, если такое вообще возможно. Т. Р. была всего на несколько месяцев старше Томми, и Томми мог даже знать человека, который ее убил, — ведь всего несколько дней тому назад они оба были в одной тюрьме.

Вдруг почувствовав себя одинокой, Аврора попыталась представить, как она сама справилась бы с таким горем, если бы вдруг и кого-то из ее внуков убили так зверски. Она оглянулась по сторонам, чтобы увидеть хоть кого-нибудь: какого-нибудь наркомана-охранника, вроде Вилли, горюющую мать заключенного или его сестру, — кого угодно, лишь бы только с ним можно было бы поговорить, чтобы отвлечься от страшной картины, которую нарисовало ее воображение и в которой на грязном бетоне бензоколонки лежало не безжизненное тело дочери Дэнни Дека, а кого-нибудь из ее внуков.

Но вокруг никого не было, и ей пришлось сидеть и переживать, пока не вернулся Тедди.

— Мы говорили о бейсболе, — сказал он весело и завел «кадиллак». Он сразу же заметил, что бабушка огорчена сильнее, чем тогда, когда он уходил к Томми. Он не думал, что стоило так агонизировать из-за этого доктора Брукнера, конечно, если только она и в самом деле переживала из-за Брукнера. Но он ничего ей не сказал. По правде говоря, они с Томми приятно провели время — разговаривали о бейсболе, и это оказалось прекрасной темой. Хорошо, что он приехал навестить Томми в разгар бейсбольного сезона. Оба они прекрасно помнили все игры — они забыли о тюрьме, о семейных делах и занимались лишь анализом этих игр. Это было очень приятно — два брата говорили о бейсболе, как когда-то в детстве. Хоть это у них еще было, и вроде бы больше ничего и не нужно, — по крайней мере, когда он вышел из тюрьмы, у него было ощущение, что у него все еще есть брат, и он надеялся, что, вернувшись к себе в камеру, Томми будет чувствовать то же самое.

— Тебе что, так жарко? — спросил он, еще раз взглянув на бабушку. Она печалилась, и почти впервые он увидел, как она постарела. Она выглядела очень-очень старой, и это его потрясло. В конце концов, бабушка и вправду состарилась. Он был потрясен этим так сильно, что едва не помял шедший сзади пикап. Она всегда была так привлекательна, и соблазнительна, и полна энергии, что слово «старая» было эпитетом, который никак нельзя было употребить, говоря о ней. Даже Джейн никогда не стала бы употреблять этого слова применительно к бабушке.

Когда они тронулись и в машине стало гораздо прохладнее, бабуля не стала выглядеть лучше. Он не знал, как это понять, и это его тревожило. Похоже, что, пока его не было, она потеряла что-то важное — а он трепался с Томми о бейсболе. Она всегда была такая жизнелюбка, что, глядя на нее, никому и в голову не пришло бы размышлять о возрасте — он вдруг с удивлением осознал, что даже точно не знает, сколько ей лет. Еще утром она вполне могла сойти за пятидесятипятилетнюю. Сейчас же вполне тянула на все восемьдесят. Это было просто поразительно.

— Не смотри на меня так, Тедди, — сказала Аврора. — Я скоро приду в себя.

Она протянула руку к своему всегдашнему союзнику — зеркальцу над головой, но решила, что сейчас лучше оставить все, как есть. Ущерб, который она понесла, был внутреннего характера, поэтому наружная отделка не поможет. Она видела, как изумлен Тедди тем, что она была в таком угнетенном состоянии, но ничего не могла поделать с собой. У нее сейчас просто не было сил попытаться объяснить ему, что это связано с Дэнни Деком и Эммой и со всем, что происходило еще до его рождения, когда его мать была юной красавицей, невестой и совсем еще девчонкой.