Пещерные девы - Ллойд Деверо Ричардс

чтобы вице-президент Филлипс официально сообщил о смерти Трейси Уилсон. Отвечать на вопросы журналистов Фергюсон отказался.

Интересно, подумал он, сколько времени пройдет, прежде чем грузовики с надписью «ПРЕССА» на борту появятся здесь, у его коттеджа на озере? Грэм понял его план игры и отвечал на звонки газетчиков, которые шныряли по Исследовательскому центру Пембрука, стандартным «без комментариев».

Фергюсон осушил стакан и поставил его на пол рядом с креслом. Взял со столика 9-миллиметровый «Вальтер Р38», ценный сувенир, который его отец привез с немецкого фронта в 1944-м. Много лет он доставал его раз в год, и то лишь затем, чтобы почистить и смазать ствол, как когда-то показывал ему отец. Все остальное время пистолет лежал, завернутый в муслин, на верхней полке шкафа в его спальне. Когда он был мальчиком, они с отцом часто стреляли из «Вальтера» по мишеням на заднем дворе. По словам отца, точность боя у этого оружия была непревзойденной – даже выше, чем у легендарного «Люгера».

Фергюсон взвесил «Вальтер» в руке. Какое качество работы! Рукоятка с крестообразной насечкой легла в его мясистую ладонь как влитая. Вороненая сталь ствола свидетельствовала – это оружие создано для войны, а не для забавы. Фергюсон встал и пошел по дому. Задернул все шторы, запер все двери. Неверным шагом подошел к веранде и, приоткрыв шторку, глянул через перила. Там стоял его «Рейндж Ровер», его крыша частично перекрывала веранду. Вот и хорошо, значит, никто его не увидит, в том числе с подъездной дорожки.

Пошатываясь, он вернулся в гостиную, взял с пола стакан и вылил в него последние капли из бутылки, которую нашел на кухонном столе. Ром кончился. Фергюсон стоял посреди гостиной, напряженно прислушиваясь к глухим ударам своего сердца. Он слишком много выпил – еще бы, после всего, что произошло. Сенсационные новостные репортажи уже были с душком, дальше будет только хуже – пойдут инсинуации, всякие грязные намеки и прочее; никто ведь не запретит этим слизнякам с кабельных каналов копаться в его прошлом, судить его в прессе, оскорблять. А уж как это скажется на его репутации ученого, нечего и говорить. У него отберут гранты, а без них остановятся все его исследовательские программы. Центр Пембрука, его создание, его детище, прекратит существовать – а если и сохранится, то без него.

Его внимание привлек гул моторки где-то далеко на озере. Видно, какой-то парень приехал порыбачить в тишине и покое. Наверняка у него под сиденьем стоит упаковка пива из шести банок, причем одну из них, уже початую, он держит в руке, наслаждаясь пенным напитком и освежающим ветерком. Чего бы Фергюсон только не отдал, чтобы оказаться сейчас на месте этого парня.

Он пошел на кухню, нашел там еще бутылку, открыл ее и вернулся с ней к креслу. Оттуда ему была хорошо видна входная дверь, а за его плечом сквозь перекладины веранды сверкало озеро. Необходимость прятаться в собственном доме вывела его из себя. Он сделал глоток «Бакарди» и сжал в правой руке пистолет. Нет, он не сдастся без боя. Они еще пожалеют, что связались с ним. Фергюсон поднес бутылку ко рту и жадно обхватил горлышко губами.

* * *

Приглашение на ужин пришло неожиданно, и Кристина сама удивилась той радости, с которой она его приняла. Ей нужно было отдохнуть от потрясшей ее трагедии. Корбин Малиновски объяснил ей, как добраться до его дома, и попросил приезжать, как только она будет готова. Она ввела его адрес в GPS-навигатор и поехала. Дом оказался примерно в трех милях от университета, на краю лесного массива. Светло-зеленое пятно на экране видеорегистратора покрывало изрядный кусок территории штата. «Тихое уютное местечко, – подумала Кристина. – Наверняка нетронутая, красивая природа».

Выходя из гостиницы, она вдруг подумала, что надо бы позвонить Джо и предупредить его о своем отсутствии. Но тут же передумала, ведь тогда придется говорить с ним о трагедии, для которой у нее пока не было слов.

Она набрала номер телефона, который дал ей Корбин:

– Привет. Это Кристина. Я уже еду к вам. Могу я что-нибудь привезти?

– Ничего не нужно, – ответил он. – Только вы, Кристина, этого вполне достаточно. Надеюсь, вы не против азиатской кухни. Я варю том ям.

– М-м-м, обожаю. Буду у вас минут через десять-пятнадцать, Корбин.

Она быстро проверила сообщения: от Эйзена по поводу распознавания лиц по-прежнему ничего. Грэмом определенно стоит заняться. Какой смелый шаг – назначить ей встречу, очень смелый. И Кристина выругала себя за то, что не обратилась за помощью к полиции здесь, в Индиане. У них наверняка есть программа распознавания лиц. Да, наверняка не такая современная, как у них в Бюро, но все же у нее уже был бы какой-то результат. И Джо с радостью помог бы ей, догадайся она попросить его об этом. Но теперь уже ничего не поделаешь.

Кристина все время ехала по навигатору, но все равно пропустила поворот, так что пришлось возвращаться. Внимательно глядя на экран, она вдруг поняла, что уже бывала если не здесь, то совсем рядом – всего в миле отсюда стояли дома, в одном из которых жила до своей гибели Крисси Блейкмор. Поравнявшись с домом профессора, она поняла, почему пропустила поворот в первый раз, – его заслоняли пышные кусты цветущей форзиции. Кристина заехала во двор, поставила свою машину рядом с его синей «Тойотой» и заглушила мотор.

Малиновски уже открыл дверь парадного входа и встречал ее на пороге. Когда она вышла из машины, он дружески взмахнул рукой, приветствуя ее.

– Знаете, мы могли бы поужинать в гостинице или в ресторане, – сказала она, подходя к нему. – Вам не стоило так беспокоиться из-за меня, Корбин.

– Пожалуйста, пожалуйста, входите. – Он с приветливой улыбкой пропустил ее в дом.

Кристина шагнула на порог и наклонилась, чтобы вежливо чмокнуть его в щеку, но он увернулся и поспешил на кухню под тем предлогом, что там кипит вода. Когда он уходил, Кристина обратила внимание на то, что его хромота как будто усилилась.

Кристина пошла за ним на кухню, а оттуда в гостиную:

– Вы, кажется, снова повредили ногу?

– Да нет, это просто реакция на погоду. Чем выше влажность, тем сильнее капризничает сустав. – На антикварном столе возле панорамного окна уже лежали столовые приборы и стояли большие суповые тарелки. На стереосистеме играл струнный квартет, создавая поистине гениальную звуковую архитектуру – ноты лились каскадом, не теряя при этом своей отдельности, так что сразу становилось понятно: Бах. Ну конечно.

– Потрясающая четкость исполнения, – сказала Кристина вслух. – У меня есть