Король Артур и рыцари Круглого стола - Питер Акройд

— Поступайте как знаете, — ответил Агравейн, — а я больше терпеть не стану.

При этих словах в покои вошел король Артур.

— Оставьте этот разговор, брат, — попросил Гавейн.

Агравейн и Мордред поглядели ему прямо в глаза.

— Не оставим, — сказали они.

— Вот как? В таком случае я ухожу. Не стану сидеть здесь и слушать ваши россказни. Ничего общего с вашим заговором я иметь не желаю.

— И я тоже, — присоединился к нему Гахерис.

— И я, — подхватил Гарет. — Никогда не буду говорить дурно о другом рыцаре.

И эти трое вышли из королевских покоев в великом смятении.

— Увы, — пробормотал Гавейн, — конец королевству! Распадается благородное братство Круглого стола. Горе и гибель ждут нас.

С тем он и его товарищи удалились. Король Артур изумился и спросил Агравейна, отчего произошел столь шумный спор.

— Господин мой король, — отвечал тот, — я расскажу вам все как есть. Не могу долее хранить это в тайне. Мы с Мордредом и эти три славных рыцаря поспорили, а о чем — скажу кратко. Всем нам известно, что Ланселот — любовник королевы. Сомневаться не приходится. Мы все — сыновья ваших сестер, и мы не желаем больше с этим мириться. Мы хорошо понимаем, что вы званием превосходите сэра Ланселота, и это вы посвятили его в рыцари. Итак, мы докажем, что он изменил вам.

— Если это правда, он и в самом деле виновен в измене. Однако я не стану вызывать его на суд, пока не получу точное и неопровержимое доказательство его вины. Сэр Ланселот — храбрый рыцарь, это вам обоим известно. Более того: он лучший и бесстрашнейший рыцарь на свете, и он сразится с любым, кто предъявит ему подобное обвинение. Так что, если вы говорите правду, нужно захватить его на месте преступления.

На самом деле Артур вовсе не хотел расследовать слухи насчет Ланселота и Гиневры. Подозрения у короля давно были, но он не желал слушать сплетни. Сэр Ланселот славно служил ему и королеве, и Артур любил и ценил его превыше всех людей.

— Господин мой король, — сказал Агравейн, — завтра вы отправитесь на охоту, а Ланселот, полагаю, не поедет с вами. На закате пошлите королеве известие, что вы решили остаться на ночь в поле, и велите снарядить к вам повара. Тогда под покровом ночи мы захватим его в постели с королевой и доставим его вам, живым или мертвым.

— Я вас понял, — сказал король, — но будьте осторожны. Возьмите с собой надежных товарищей.

— Сир, — отвечал Агравейн, — мы позовем двенадцать рыцарей Круглого стола.

— Берегитесь! Повторяю вам: берегитесь! Он силен и храбр.

— Мы справимся с ним, сир. Идем, надо все приготовить.

Наутро Артур выехал на охоту и послал королеве известие, что на ночь раскинет шатры в поле. Сэр Агравейн и сэр Мордред отобрали двенадцать рыцарей и поехали с ними в замок Карлайла, где пребывала королева.

Той ночью Ланселот предупредил сэра Борса, что собирается поговорить с королевой наедине.

— Сэр, — сказал ему Борс, — лучше бы вам не ходить сегодня к королеве.

— Отчего же?

— Боюсь я происков сэра Агравейна. Он только и делает, что злоумышляет против вас. Умоляю вас, не ходите к королеве. Старайтесь избегать ее. Подозреваю, король не без причины отбыл сегодня из замка. Возможно, он приставил к покоям королевы стражу. Боюсь, против вас зреет заговор.

— Не бойтесь, любезный племянник, — ответил Ланселот, — я не задержусь у королевы надолго. Побуду у нее всего минуту.

— Меня это не утешает. Страшит уже то, что вы идете к ней. Это может погубить нас.

— Дивлюсь я вам, славный племянник. Вы сами знаете, что королева послала за мной. Как могу я ослушаться? Или вы принимаете меня за труса? Стану ли я бежать от ее милостей?

— Защити вас Бог! Возвращайтесь живым и благополучным.

Сэр Ланселот расстался с племянником и, спрятав под плащом меч, отправился в покои королевы. Настал опасный час. Ланселот тихонько постучал в дверь, и его впустили. Вновь Ланселот и Гиневра были вместе. Занимались ли они любовной игрой, этого я сказать не могу, ибо не желаю распространяться на подобные темы. Одно скажу: в ту пору любовная игра была совсем иной.

Королева и Ланселот наслаждались беседой, и вдруг загремели мечи и щиты. Под дверью королевской опочивальни собрались Мордред и Агравейн с двенадцатью рыцарями, восклицая в один голос: «Ланселот, ты изменник! Попался, предатель!» Они, вооруженные, возбужденные, готовые к бою, буйствовали и ликовали, кричали так громко, что весь двор слышал.

— Увы! Нас обоих убьют! — вскричала в тревоге Гиневра.

— Мадам, — сказал ей Ланселот, — есть ли здесь какие-нибудь доспехи, которые я мог бы надеть? У меня при себе только меч. Если найдется здесь щит или копье, дайте их мне, и я быстро положу конец их злобе.

— Я не держу здесь оружия. Я-то думала, в моих покоях ни к чему щиты и шлемы, мечи и копья. Слышите, как они кричат? Теперь я вижу, что наша любовь завершится погибелью. Судя по шуму, там собралось множество хорошо вооруженных рыцарей. Вы не сможете обороняться от них, вас убьют, а меня сожгут заживо. Одно лишь может спасти меня от такой участи: если б вы сумели от них ускользнуть.

— Господи! — сокрушался в отчаянии Ланселот. — Никогда еще я так не нуждался в доспехах.

Сэр Агравейн и сэр Мордред тем временем колотили в дверь с криками:

— Рыцарь-предатель, выходи из покоев королевы! Ты окружен и сам знаешь, что не сможешь удрать.

— Помилуй Иисусе! — прошептал Ланселот. — Не могу я терпеть этот постыдный шум. Лучше погибнуть, чем переносить такое бесчестье.

Он обеими руками обнял королеву и поцеловал ее.

— Благороднейшая королева христианского мира, — заговорил он, — молю вас, выслушайте меня. Вы всегда были дамой моего сердца, и я служил вам верно, как истинный рыцарь. Никогда я ни в чем не подвел вас с того самого дня, как король Артур посвятил меня в рыцари. Станете ли вы молиться за мою душу, если меня здесь убьют? Что же до вашей участи, не тревожьтесь: мой племянник, сэр Борс, и все мои родичи непременно спасут вас от огня. Утешьтесь, любезная леди. Сэр Борс и другие рыцари принесут вам присягу и будут служить вам. Вы будете жить по-королевски в моих владениях.

— Нет, не говорите так! — воскликнула королева. — Вы же знаете, что я не смогу жить, коли вы погибнете. Если вас убьют, я приму смерть с кротостью мученика, погибающего за Христа, нашего Спасителя.

— Что ж, госпожа моя, поскольку сегодняшний день может стать последним днем нашей любви, заверяю вас, что эти рыцари дорогой ценой купят мою смерть. Я более сожалею о вас, чем о себе. О, будь у меня доспехи! Они нужнее мне, чем власть над всем христианским миром. Имей я панцирь и алебарду, молва о нынешних моих подвигах не смолкла бы в устах людей.