Король Артур и рыцари Круглого стола - Питер Акройд

— Боже упаси, чтобы ее сожгли по моей вине. Но король поймет, и все остальные догадаются, что я умер, ранен или в темнице, — иначе ничто не помешало бы мне явиться ей на выручку. Какой-нибудь добрый рыцарь займет мое место, в этом я уверен. И даже если бы вы остались единственной женщиной в этой стране, я бы не захотел иметь с вами дело.

— Значит, вы будете опозорены перед королем и умрете в темнице.

— Что Господь мне пошлет, то я приму.

Ланселот спасает Гиневру

Настал день поединка. Дама, как обычно, принесла заключенному пищу и питье.

— Сэр Ланселот, — заговорила она, — вы слишком упрямы. Готова заключить с вами договор: я выпущу вас отсюда и дам лучшего коня из конюшни замка в обмен всего на один поцелуй.

«В одном поцелуе нет бесчестья», — решил Ланселот и поцеловал даму. Та сдержала слово: принесла доспехи и проводила рыцаря в конюшню, где стояло двенадцать кровных жеребцов. Он выбрал того, который ему приглянулся, и с великой радостью забрал свой меч и копье.

— Благодарю вас за доброе дело, госпожа, — сказал он той даме. — Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, только позовите.

На поле у Вестминстера разложили костер. Сэр Мелиагонт был уверен, что Ланселот не явится, и с криком требовал от короля правосудия. Весь двор печалился о том, что королева умрет страшной смертью, раз Ланселот так и не явился.

— Господин мой король, — заговорил сэр Лавейн, — мы все понимаем, что с Ланселотом что-то случилось. Либо он умер, либо тяжко болен, иначе он не нарушил бы уговор и был бы сейчас здесь. Никогда такого не бывало, чтобы Ланселот уклонился от исполнения своего долга. Позвольте мне занять его место, сир. Я готов сразиться с Мелиагонтом.

— Благодарю вас, сэр Лавейн, — ответил Артур. — Вы сразитесь за правое дело: я поговорил с десятью ранеными рыцарями, и каждый из них поклялся, что никогда не возлежал с Гиневрой. Будь они здоровы, они бы и сами выступили в защиту королевы.

— И я готов сделать это, сир, если вы позволите.

— Позволяю и желаю вам удачи. Уверен, против Ланселота учинили какое-то коварство.

Лавейн приготовился к битве, но, когда герольды распорядились начинать бой, на поле выехал Ланселот. Король увидел его и вскричал громким голосом: «Стойте! Подождите!» Ланселот подъехал к королю и рассказал ему обо всем, что произошло в замке Мелиагонта и как его обманом заточили в пещере.

Королеву тут же отвязали от столба и подвели к королю. Гиневра была счастлива: к ней явился ее защитник.

Ланселот и Мелиагонт поскакали друг на друга. Ланселот ударил копьем так, что снес Мелиагонта с седла, и тот тяжко рухнул наземь возле своего коня. Ланселот тут же спешился и выхватил меч. Они обменялись множеством крепких ударов, и, наконец, Мелиагонт пал на колени.

— Благороднейший рыцарь Ланселот! — завопил предатель. — Пощадите мою жизнь. Я сдаюсь, и по обычаям Круглого стола вы обязаны проявить милосердие. Полагаюсь на вас и на короля!

Ланселот не знал, как поступить. Больше всего на свете ему хотелось убить предателя. Он оглянулся на королеву, не подаст она ему знак, что делать. Королева кивнула, как бы говоря: «Убей его!» Ей тоже хотелось видеть Мелиагонта мертвым.

— Вставайте! — велел Ланселот своему противнику. — Бога ради, вы что, еще недостаточно осрамились? Вставайте и сразитесь со мной!

— Я сдался. Теперь я ваш пленник, и вы не принудите меня сражаться.

— Вот что я вам предлагаю: я сниму все доспехи с левой стороны тела, и левую руку мне привяжут за спиной. Так вы согласны драться со мной?

Сэр Мелиагонт проворно вскочил на ноги:

— Вы слышали это предложение, государь? — вскричал он. — Я его принимаю.

— Осторожнее, Ланселот! — сказал король. — Вы исполните то, что сказали?

— Как я сказал, так и сделаю, сир!

Рыцари подошли к Ланселоту и сняли с него часть доспехов, а левую руку привязали у него за спиной. Вновь противники ринулись друг на друга. Сэр Мелиагонт занес меч, целя в незащищенный левый бок врага, но Ланселот уклонился от удара, а сам ударил мечом по шлему Мелиагонта так, что вместе со шлемом расколол и голову. Труп унесли с поля и похоронили безо всяких церемоний, а на гробнице Мелиагонта начертали рассказ о том, как он погиб.

Ланселота же король и королева стали отличать больше прежнего, и он остался жить при дворе.

Смерть Артура

Начало раздоров

Прошел год с тех пор, как Ланселот спас Гиневру от костра. Вновь наступил веселый месяц май, я когда у каждого сердце трепещет от радости и полноты жизни. Это время похоти и плодоношения, в полях расцветают цветы, и все чувствуют приближение лета. Зимой, в пору снега и бурь, мы только и можем, что сидеть по углам или греть руки у огня.

В веселый месяц май сошли на мир гнев и раздоры и не прекращались, пока не погиб цвет рыцарства. Зачинщиками всех несчастий стали два рыцаря — сэр Агравейн и сэр Мордред, родичи сэра Гавейна. Втайне оба ненавидели королеву Гиневру и сэра Ланселота; день и ночь они следили за Ланселотом в надежде причинить ему вред.

Случилось, к несчастью, что как-то раз сэр Гавейн сидел с родичами в покоях короля Артура, и сэр Агравейн заговорил дерзостно перед собравшимися рыцарями, хотя то и не был формально созванный совет.

— Дивлюсь я, — сказал он, — что мы боимся говорить истину. Все мы знаем, что Ланселот спит с королевой, но никто из нас и слова не скажет. Не позор ли всем нам, если мы позволяем так срамить нашего короля?

Ему возразил Гавейн:

— Агравейн, брат мой, прошу вас не упоминать об этом. Вот что я скажу: я не стану вместе с вами предъявлять подобные обвинения Ланселоту.

Двое других рыцарей, Гахерис и Гарет, согласились с Гавейном.

— Помоги мне Бог, — сказал Гарет, — я не стану связываться с подобными делами.

— А я стану! — поднялся Мордред.

— Вы спешите навстречу несчастью, — предупредил его Гавейн. — Сами себе расставляете ловушку. Послушайте меня: оставьте это дело. Я уж вижу, чем оно кончится.

— Как выпадут кости, так и выпадут, — ответил Агравейн. — Я расскажу королю!

— Глупец! — сказал Гавейн. — Если между нами и Ланселотом разгорится вражда, немало сильных рыцарей и великих вельмож встанет на сторону Ланселота. И вот еще что не забывайте: много раз Ланселот приходил на выручку королю и королеве. Если б он не сражался за них, многие из нас пребывали бы в страхе и печали. Вновь и вновь Ланселот доказывал свою доблесть. Помните, какая участь постигла прошлой весной сэра Мелиагонта? Что до меня, я ни в коем случае не подниму оружие против этого отважного рыцаря. Однажды он спас меня от короля Карадока и вывел из Башни Скорби. Он убил Карадока и спас мне жизнь. И разве Ланселот не спас вас, Агравейн, и вас, Мордред, от козней сэра Тарквина? И многих других рыцарей он выручил в тот раз. Или вы думаете, что о благородных деяниях можно забыть? Не вспоминать более ни доблесть, ни доброту?