Жертвы Северной войны - Варвара Мадоши

— Все правильно, нет… Анджей — это мой бывший однокурсник, первый сорвиголова потока, — Мари сама удивилась, какую теплоту и грусть почувствовала она при этих словах. Черт побери, оказывается, она здорово по ним по всем соскучилась: по Кристине, Анджею, Сержу, Мияко… — Мы дружили компанией. Я у них считалась самой нелюдимой: мне часто надо было сразу спешить домой после лекций или практики. Пожалуй, ближе всех я была с Кристиной… помнишь, я тебе фотографию показывала?

— Конечно, помню, — Уинри кивнула. — Такая кудрявая красавица-блондинка.

— А нам не показывала… — начала Триша, но Сара пихнула ее локтем, и девочка обиженно замолчала.

— Да, точно. Очень энергичная и смелая, не то, что я. Она все время таскала меня с собой в какие-то пабы: говорила, что я здорово ее оттеняю, а того, что парней отобью, можно не бояться, раз я уже занята… Думаю, на самом деле она хотела, чтобы я нашла себе кого-то получше Кита. Но вслух не говорила. И, конечно, мы ни разу ни с кем стоящим не познакомились.

Мари говорила и говорила, а сама чувствовала, что ее несет куда-то не туда. Кажется, она здорово переволновалась из-за этого объявления.

Все правильно… она ведь даже не отправила то письмо. С Кристины бы сталось провести какое-нибудь свое собственное расследование, и выяснить, что Мари действительно уехала из Нэшвилла, но никуда не приехала… или еще хлеще: выяснить, что в Столицу приехала «бумажная» мисс Варди, сотворенная Эдвардом и его незаменимой секретаршей — с ума сойти от беспокойства! Да Мари бы не удивилась, узнай она, что Кристина ради такого дела специально Винсента гоняла до Нэшвилла и обратно!

— С тобой все в порядке? — участливо спросила Уинри.

— Да, конечно, — Мари кивнула, пытаясь собраться с мыслями. — По всей видимости, это все Кристина. Я не могу представить себе, чтобы Анджей меня разыскивал… да мы и не общались с самого окончания Академии! Кристина — другое дело. Мы периодически переписывались, а тут я так надолго пропала… я ведь ей после Маринбурга так и не написала, она меня сама каким-то образом разыскала в Нэшвилле… Черт, как же нехорошо, что она так беспокоится! Надо дать ей знать… Уинри, не возражаешь, если я позвоню Анджею от тебя?.. Кристина наверняка указала его телефон, потому что у нее своего нет!

— Во-первых, не тараторь, — прервала ее Уинри. — Во-вторых, нельзя.

Мари удивленно вскинула брови.

— Ты разве не помнишь, под каким предлогом тебя Эдвард сюда заманил?

— Заманил — хорошее слово, — заметила Мари.

— Вот именно, — Уинри невозмутимо продолжила. — Так вот, поправь меня, если что, но, по-моему, мы тебя здесь прячем от покушений. С этой точки зрения гораздо лучше, если твои друзья уверены в твоей смерти. Или не уверены, но подозревают. И уж во всяком случае, совсем лишнее тебе объявляться.

— Да, но… — Мари потерла лоб. — Как-то это неправильно. Кристина ведь волнуется…

— Мало ли, кто волнуется, — жестко прервала ее Уинри. — Я вот тоже волнуюсь. Эдвард знаешь, сколько не звонил?..

— По-моему, недели три… — нерешительно заметила Мари.

— Ха! Недели три! Да он как уехал два месяца назад, всего раз и дал о себе знать — что добрался, мол, благополучно! Потому уже Элисия звонила несколько раз — спасибо, не забывает старую подругу! И знаешь, Мари, я не удивлюсь, что своими звонками она прикрывает тот факт, что Эдвард вляпался в какую-то жуткую заварушку, или отлеживается в госпитале с тяжелыми ранениями.

Уинри поймала испуганный взгляд Сары, и тут же замолчала.

Молчание длилось несколько секунд. Потом Уинри вдруг рассмеялась и сказала легкомысленным тоном:

— Да ладно, я уверена, что с ним все в порядке! Просто с его стороны не хорошо не давать о себе знать. Сколько лет борюсь с этой идиотской привычкой… ну вот, скажем, что такого трудного в том, чтобы раз в неделю снять телефонную трубку и отзвониться домой?!

— Просто папа — законченный эгоист и никогда не может удержать в голове больше одной мысли, — буркнула Нина в кружку.

— Совершенно верно, — машинально согласилась Уинри, и тут же ахнула: — Нина! Чтобы я не слышала, как ты так говоришь о своем отце!

— Ага, а тебе можно?!

— Мне можно!

— Нечестно!

— Мир вообще несовершенен, заруби себе на носу.

И тут зазвонил телефон, прервав словесную потасовку.

— Я возьму, — Сара вскочила со стула и бросилась к аппарату в прихожей.

Через секунду она заглянула в кухню снова.

— Мама, это тебя, — сказала она растерянным тоном. — Мисс Хьюз.

Уинри тут же встала и быстро вышла их кухни, но ни от Мари, ни от девочек не укрылось, как она побледнела. «Регулярные» звонки Элисии обычно раздавались либо в пятницу вечером, либо по выходным и тоже после обеда. Но сейчас было утро среды.

Мари сделала глоток молока и посмотрела в тарелку. Странно, оказывается, она за разговором почти все съела — и когда успела?.. Вот сейчас этот кусочек омлета…

Мари еще не успела прожевать, как Уинри появилась в дверях. Лицо ее было непроницаемым.

— Вот что, — сказала она. — Папа поймал убийц дяди Альфонса, девочки. Так что Мари надо ехать в Столицу на процесс. Я поеду с ней. А вам, девочки, придется пожить самостоятельно. Я попрошу миссис Фэрфакс и миссис Бентон за вами присмотреть.

После секундной паузы, когда девочки осмысляли ошеломляющее известие, Нина скорчила рожу.

— Нечестно! Ты уже в этом году нас вот так оставляла, когда папа в больнице лежал!

— Да, — поддержала Триша. — Зачем просить эту старую миссис Фэрфакс?! Она — зануда! Мы и сами отлично справимся!

— Папа нашел убийц… — тихо проговорила Сара, но на нее никто не обратил внимания.

— Не сомневаюсь, что справитесь, а вот мои бедные нервы — нет, — отрезала Уинри. — Мари, прожуй, пожалуйста, то, что у тебя во рту. Мы едем сегодня после обеда, Элисия уже заказала нам билеты.

Собирались в спешке. То есть Уинри собиралась в спешке, пытаясь одновременно обежать всех своих деревенских приятельниц, которым еще не провели телефон, с тем, чтобы они обязательно присмотрели за девочками в ее отсутствие, обзвонить всех постоянных клиентов с сообщениями, что приемы переносятся, написать соответствующее объявление об отсутствии, тщательно запереть подвал с инструментами, чтобы девочки там не лазали… «Я уверена, что Нина — человек ответственный. К тому же она понимает, что там к чему. А вот Триша слишком легкомысленная, с нее станется просто туда забраться и все перебуробить, пытаясь отыскать какую-нибудь отвертку, — пояснила Уинри. Потом вздохнула: — Боже мой, еще одна такая отлучка в год — и я потеряю половину клиентуры…» «Ну, в этом году уже не успеешь», — резонно заметила Мари. «Да, разве что».

У Мари дел было гораздо меньше: ее вещи в любом случае помещались в небольшой сумке — все, кроме зимней куртки и ботинок, которые в любом случае следовало надеть. Обязательств у нее тоже пока не было — разве что перед Квачем. Мари думала о том, чтобы устроиться на работу в больницу в Ризенхалле — соседнем городке. В Ризенбурге своей больницы или даже просто поликлиники не было. Бродили у нее смутные мысли, что можно было бы таковую открыть и попробовать добиться государственной поддержки через министерство — а почему бы и нет?.. Но до рождения ребенка Уинри велела ей об этом даже не думать. «К тому же, дорогая, тебя ведь разыскивают, не так ли?.. Поэтому лучше сиди тише воды, ниже травы». Мари особенно не протестовала: впервые за последние… господи, сколько лет?.. она так долго наслаждалась полным ничегонеделанием. Ну не считать же делом нехитрые домашние обязанности, которые она по собственному настоянию делила с Уинри и двумя девочками-подростками (заставлять Нину делать что-либо по хозяйству было опасно для окружающих… в том смысле, что браться-то она бралась, но вот результат мог выйти непредсказуемым).

Единственное, что Мари все-таки пришлось делать, причем в спешном порядке, это печь ее Особый Кекс по рецепту фрау Вебер: Нина напомнила, что Мари, оказывается, уже давно обещала, а теперь она уезжает, и неизвестно, когда обещание исполнит…

Кекс был испечен, и с аппетитом съеден, пока ждали машину: великолепная мисс Хьюз организовала и доставку к станции, чтобы Уинри не пришлось никого просить отогнать ее машину обратно к дому.

— Я могла бы отогнать, — недовольно произнесла Нина.

— Через мой труп, — отрезала Уинри.

Наконец с улицы раздался гудок, и Уинри тут же вскочила. Она нервничала, и это было заметно — особенно Мари.

— Ну все, — сказала миссис Элрик, накидывая длинное серое пальто (парадное, насколько поняла Мари: по работе Уинри ездила в простеньком пуховике). — Пока, девочки. Будьте умничками. Не прошу вас слушаться миссис Фэрфакс или миссис Бентон — все равно ведь не будете. Но хотя бы изредка прислушиваетесь к собственному здравому смыслу.