Загряжский субъект - Василий Афанасьевич Воронов

Верую!

В единую Святую, Соборную и Апостольскую церковь.

Верую!

Я верую в одно крещение для очищения от грехов.

Верую!

Я ожидаю воскресения мертвых и жизни будущего века.

Верую!

Аминь.

Попадья наотрез отказалась отпустить мужа одного. Сборы были коротки. Взяли из одежды самое необходимое. Сыновья-школьники отдельно собрали свой чемодан. Матушка Людмила упаковала в коробки постельное белье, кое-какой кухонный скарб. Погрузили все в микроавтобус и вышли проститься с людьми. Собралась большая толпа, в ее числе были чиновники мэрии и сам мэр Мстислав Колупаев. Заметно было отсутствие настоятеля монастыря отца Павла, в адрес которого звучали нелестные слова и даже проклятия.

Отец Амвросий земно поклонился всем и сказал слово.

– Смиренно и радостно принимаю послушание. Буду служить и молиться Господу моему, где укажут начальствующие иерархи, и где я могу приносить пользу церкви и епархии. Загряжск же, и вы, любезные моему сердцу братья и сестры, пребудете со мной до скончания дней моих. И утреннея молитва моя будет начинаться о здравии вашем и благоденствии. Загряжск дал мне крепость душевную и безценную дружбу замечательных людей. Здесь я познал любовь и счастье земное. Ближе стал к Господу моему, и слова мои стали чище и благодарнее. За все благодарю и умиляюсь. Да будет воля Твоя! Аминь!

– Аминь! – выдохнула толпа.

У многих стояли слезы в глазах. Дрюня сутулился и насупленно смотрел в сторону, на левады, на Дон. Софья Ильинична старательно вытирала платочком глаза. Вася крепко держал ее за руку и чесал кулаком нос. Мэр Колупаев, задрав голову, смотрел на колокольню, на стаю ворон. Директор кладбища Тихон стоял в сторонке, упершись лбом в старую акацию. Женщины и мужчины перешептывались. Были слышны отдельные слова, реплики. «Господь не оставит», «Везде люди живут», «Поищи-ка такого батюшку», «Кто теперь людей слушает».

Семья отца Амвросия сидела уже в автобусе, когда Дрюня сорвался с места и буквально ворвался в салон. Никто не проронил слова. Отец Амвросий понимающе кивнул головой. Автобус тронулся, медленно обогнул пантеон, церковь, посигналил пронзительно и скрылся за оградой.

Эпилог

Загряжск пребывал в новом качестве жизни. Все старое отступало и уже отступило на задворки. Быстро забылись привычки и обычаи еще вчерашние, еще свежие. Новое стучалось во все окна, звучало на улицах, на площади, в леваде и в супермаркетах.

Куда подевались вокруг Загряжска общественные стада коров, лошадей, гурты овец, козы, индюки, гуси, утки. Захирел знаменитый рынок, и нет уже сладких лечебных помидоров, янтарных слив, краснобоких яблок, пудовых арбузов и медовых дынь. Не купишь на рынке крупных, как омары, донских раков, не узришь истекающих жиром рыбцов и шемаек, не закажешь в местном кафе божественного шулюма из молодых грачей… Жизнь, куда ты спешишь! Зачем мелькают дни за окном!

Зачем растут как грибы коттеджи и виллы в пойме Дона? Зачем столько иностранных, да и своих уже, авто в маленьком Загряжске? Гудит небо и пространство от шума, стука и грохота машин и автоматов, шелестит и шевелится исполинский интернет, и нет от него спасения. Господи, дай еще подышать под старой тютиной во дворе. Дай посмотреть и послушать синичку под окном. Помолиться в тиши и уединении.

Софья Ильинична стала болеть и почти совсем оставила свой бизнес. В офисе на кладбище сидел теперь ее управляющий Тихон. Он разбогател, женился, ездит с шофером на «мерседесе». В Егорьевом Ключе опять лечат калек и душевнобольных. Гостиница забита паломниками. В церкви служит новый батюшка, отец Сергий. Он стар, худ, вежлив, плохо слышит и часто протирает очки платочком.

В пантеоне теперь хоронят за большие деньги. И перезахоронение богатых иммигрантов, уроженцев Загряжска, стало обычным делом. Среди старых дедовских могил появились бронзовые надгробия и скульптурные памятники, на которые за деньги ходят смотреть туристы. Местным вход бесплатный. Разрешение на похороны дает лично мэр Колупаев, и порядок здесь строже, чем на Новодевичьем кладбище и в Александро-Невской лавре.

Маша Васина начинает экскурсию у памятника:

– Это русский рыцарь Дрюня. Он родился и вырос в Загряжске. Здесь он совершал свои подвиги. Он покровитель бедных и страждущих. Популярный тип из народных глубин. Попадает в разные истории, обрастающие юмором, доходящие до трагических поступков. Любит товарищество. Встречался в Кремле с Президентом России. Был женат на психически больной оперной певице из Большого театра, похороненной в Загряжске. В кулачном бою одолел турецкого чемпиона Хамлета и сжег ночной клуб олигарха Курлюка. Дружил с отцом Амвросием и сидел до недавнего времени на паперти кладбищенской церкви. Сбежал вместе с отцом Амвросием в отдаленный монашеский скит, где оба спасаются в трудах и молитвах…

Туристы спрашивали Машу Васину:

– Есть ли мобильная или иная связь с рыцарем?

– У него никогда не было мобильного телефона.

– Но почтовый-то адрес должен быть?

– У меня лично нет почтового адреса.

– Не может известный человек бесследно затеряться на просторах России!

В толпе обязательно находился человек, который встревал:

– Очень даже может! Вот расскажу вам случай…

И разговор переходил на другую тему.

Мэр Мстислав Колупаев стал очень смелым и открыто показывает свою власть. Муниципальную землю для частного строительства выделяет лично, без его подписи не совершается ни одна сделка купли-продажи. В городе открыто говорят, что мэр берет взятки. Ему прочат скоро или тюрьму, или повышение. Директор кладбища Тихон, как самый информированный человек в Загряжске и сам не пренебрегающий мздой, терялся в догадках:

– Он берет больше Самого, больше прокурора, больше начальника таможни – и никто из них даже рта не открыл. Значит, у нашего мэра рука там. – Тихон выразительно показывал пальцем вверх. – Там ему готовят теплое местечко. Как пить дать, готовят.

Вася Пучеглазов делает успехи. Он разработал программу общественного устройства, выиграл президентский грант для одаренных детей и едет учиться в Лондон. Он по-прежнему выезжает на прогулку на своей лошадке, и загряжцы первые здороваются с ним. Без насмешек. Здороваются и туристы, отмечая необычную внешность подростка. Глубокие внимательные глаза, взрослая осанка, большая породистая голова, крупные руки. И вместе с тем что-то от отца, от Дрюни, доверчивое, телячье.

А что же Дрюня?

Загряжский герой вместе с семейством своего друга отца Амвросия устроился в монастырском доме старинного казачьего хутора в четырехстах километрах от родного Загряжска. От хутора остались десятка два полуразрушенных домов, и только в двух из них жили-доживали глубокие старики. Вокруг хутора на версты вокруг едва заметно выделялись квадраты остатков фундаментов, густо заросшие сиренью и шиповником. В бывших усадьбах – остатки богатых садов, выродившиеся в дички яблони и