Энергетика истории. Этнополитическое исследование. Теория этногенеза - Павел Кочемаров

В механизме, как известно, каждая отдельная часть («винтик») должна выполнять строго предписанную функцию и никакие вольности ей не разрешаются. Если отдельные винтики, гайки, шпонки начнут выкидывать разные фортели (вести себя свободно и независимо), это нарушит отлаженную работу механизма; он может вообще разлететься ко всем чертям. Общественное объединение на основе только механической связи является абсолютным тоталитаризмом. Государство просто вынуждено становиться над обществом и личностью во избежание анархии и хаоса (Гоббс), ведь «война всех против всех» – точная характеристика общества этнических обскурантов.

Либералы хотят построить общество исключительно на отношениях контракта: наёмная армия, наёмный бюрократический аппарат, наёмный депутатский корпус, наёмная свободная пресса, наёмная честная полиция и т. д., – которые за хорошее вознаграждение будут эффективно обслуживать свободного гражданина.

«Общество по контракту» есть такая же утопия, как и коммунистическое общество, где каждый получит «по потребности». Общество и государство не способны стоять только на контракте хотя бы уже по той очевидной причине, что потребности людей безграничны; они неизмеримо больше, чем ресурсы общества, чем любое возможное вознаграждение за труд. Поэтому никакое материальное вознаграждение не способно полностью удовлетворить запросы работника. И если зарплата – их единственный интерес, – то одни, по возможности, всегда будут брать взятки, торгуя своими служебными полномочиями; другие отлынивать от работы, если это можно сделать без ущерба для заработка. А всё это вместе взятое ставит крест на эффективности общественного механизма.

Из несоизмеримости потребностей людей и реальных возможностей их удовлетворения следует, что никакое общество не существует только на отношениях найма и материальной выгоды. Для существования государства и общества всегда были необходимы бескорыстные жертвы его граждан: дары любви, верности, преданности – своей державе, своему народу, своей общине, своей семье, своему господину, наконец. Гарантия честного и добросовестного выполнения человеком своих обязанностей не в большом окладе, а в личном отношении к предмету труда или службы. Если человек любит своё дело, он будет хорошо и творчески работать за любое минимально приемлемое вознаграждение. Таможенник Верещагин не брал мзды не потому, что получал большое жалованье, а потому, что служил своей Русской державе. Бескорыстная служба чиновника, добросовестное отношение к своим обязанностям служащего возможны, лишь когда человек способен испытывать чувства любви и верности к чему-то вне своей индивидуальности и когда он эти чувства действительно испытывает.

Когда бескорыстная жертвенность из общества исчезает и остаются только голая выгода и «контракт», то государство разъедается повальной коррупцией, а гражданский коллектив распадается при всеобщей апатии и эгоизме. В обществе либеральном жертвовать некому, нечему и незачем: народность упраздняется, а в Бога не верят. И раз «человек – высшая ценность», то каждый сам для себя и становится высшей ценностью. Существование общества только на принципах либерализма невозможно. Для своего реального существования либерализм должен обязательно подпитываться какой-то внешней, посторонней энергией. Либерализм есть паразит по натуре.

Существует лишь один способ построить общество либерального индивидуализма без жертвенного дара – это полный абсолютный контроль. Если человек более не жертвует бескорыстно и добровольно свою энергию для поддержания общественно-государственного порядка, – то единственный способ мобилизовать необходимые государству энергетические людские ресурсы и пресечь злоупотребления – тотальное насильственное принуждение, постоянный контроль и полная прозрачность жизни и деятельности человека. Таким образом, либеральные принципы осуществимы лишь тоталитарными методами. При исчерпании источников внешней энергетической подпитки (этнос) либеральная химера неизбежно устремится к тоталитаризму.

Итак, либерализм – это, в конечном счёте, тоталитаризм (согласно Достоевскому, абсолютная свобода переходит в абсолютное рабство). Разумеется, нельзя отрицать наличия реальных свобод в современном обществе Запада и невозможно определить его как тоталитарное. Речь идёт не о настоящем моменте, а о тенденции развития. Необходимо отличать процесс становления от предела становления – того положения, к которому этот процесс стремится.

Тоталитарные режимы возникают в периоды глубокого кризиса при отсутствии возможности выйти из него за счёт внешней экспансии. Поражение приводит к обрушению старого порядка, крайней либерализации и анархии, которые затем сменяются жёстко деспотическим строем. Вспомним Германию, где после поражения в войне установилась весьма либеральная система. В более или менее благополучные 20-е годы либеральные порядки ещё держались, но с приходом первого же серьёзного кризиса они сменились нацистской диктатурой. И в России диктатура коммунистов возникла после провала двух попыток прежней системы решить свои проблемы за счёт экспансии (на востоке и на западе). А после того как рассеялись надежды на «мировую революцию» и потерпели неудачу попытки распространить советскую систему за пределы России, внутренний режим был резко ужесточён. Успешная же экспансия в результате победы во Второй мировой позволила (хотя и не сразу) существенно его смягчить, – наступила «оттепель».

У системы Запада до сего времени сохраняются возможности для расширения. Но когда Запад исчерпает ресурсы экспансии, он попадёт в жёсткий кризис, в условиях которого его общественный строй резко изменит свой характер. Президенту Трумэну приписывают слова: «Весь мир должен принять американскую систему. Американская система может выжить, если только она станет мировой системой». (Под «американской» понимай западную.) Неважно, сказал это Трумэн или кто-то другой, но данное выражение не совсем верно. Следовало бы сформулировать так – западная система может выживать, пока она становится мировой системой; когда же она станет мировой системой – это будет её концом, в том смысле, что с этого момента совершенно изменится характер данной системы.

Свидетельством направления, в котором эволюционирует Запад, служат те существенные изменения, которые произошли в его структуре на протяжении второй половины XX века. Хотя возможности экспансии Западом в этот период и не были исчерпаны, но он сталкивался с серьёзным сопротивлением коммунистического блока, что поддерживало Запад в постоянном напряжении. А. Зиновьев указывал на тенденцию сближения системы Запада с системой «тоталитарного» коммунизма. Среди признаков такого сближения он назвал огосударствление партийной системы, формирование партийной номенклатуры («политический класс»); бюрократизацию сфер образования, науки и информации; усиление государственного регулирования экономической и социальной сферы. В сфере экономической развивается тенденция, которая состоит в том, что действительным собственником становится не тот, кто формально ею владеет, а тот, кто реально этой собственностью распоряжается, кто осуществляет властные функции в процессе производства. Происходит бюрократизация крупного бизнеса. Реальная собственность становится неотделима от власти, от статуса. А ведь деперсонификация собственности, становление собственности-власти является характерной чертой деспотических режимов.

В сфере политической происходит образование неформальных институтов сверхвласти (аналог верхушки компартии). Система государственной власти представляет собой огромное число людей и учреждений. Она сама нуждается в управлении. Этим и занимается структура сверхвласти, которая есть неформальный орган, не имеющий официального статуса. Система сверхгосударственной власти абсолютно недемократична, её деятельность находится за пределами публичной гласности. «Тут вырабатывается особая „культура управления“, которая со временем обещает стать самой деспотичной властью в истории человечества».

Зиновьев подчёркивает устойчивость данных изменений: созданный в ходе холодной войны мощный военно-силовой и политико-пропагандистский аппарат нимало не демонтируется, потому что он необходим для удержания завоёванных позиций (и дальнейшего наступления). Но подобный аппарат – характерная особенность тоталитарного общества.

Особо следует отметить создание Западом мощной системы средств массовой информации, которой не имеется аналогов в истории по степени её влияния на людей, по изощрённости, всеохватности этого влияния, по его интенсивности. Пропагандистские системы «тоталитарных» режимов были несравненно слабее этой «информационной империи», как называют массмедиа на Западе, подчёркивая совершенно недемократический характер этой структуры. Средства массовой информации не столько услужливо снабжают население необходимой ему информацией, сколько служат инструментом властвования над умами и душами людей. И власть эта носит вполне деспотический характер. Информация, поставляемая массмедиа, тщательно отбирается в соответствии с теми или иными установками, дозируется, контролируется, редактируется, сообщения подаются в нужном ракурсе и контексте. В эфир нередко выдаётся заведомо ложная информация, а неугодная замалчивается.