Энергетика истории. Этнополитическое исследование. Теория этногенеза - Павел Кочемаров

Во избежание недоразумений необходимо сразу же оговориться, что наш вывод о содержании различия правого и левого в политике имеет теоретический, умозрительный характер. Мы установили действительную основу для противопоставления истинно правой и левой идеологий. Но это ещё ничего не говорит об идеологической физиономии «правых» и «левых» партий в реальной политической жизни, – насколько «правые» партии причастны истинно правой идее – и, соответственно, о содержании идеологии «левых» сил. Но теперь, опираясь на полученные выводы, можно установить, какой в действительности характер имеет та или другая идеология – правый или левый и насколько последовательно проводится определённая линия каждой конкретной политической силой.

Возьмём, к примеру, победно шествовавший на Западе с конца 70-х прошлого века неоконсерватизм. Что касается его декларативной опоры на традиционные институты – семья, школа, церковь, – это, конечно, элементы правой идеологии. Также правый характер имеет стремление к укреплению законного государственного порядка (ценность порядка присутствует в сознании любого этноса), равно как и придание общественной структуре некоторой иерархичности. А вот лозунг свободы рынка и конкуренции, стремление превратить экономику в сферу исключительно частного интереса, вытеснить из неё общество и государство, имеет совершенно другую природу: изначально это левая, либеральная идея. Система свободного рынка, отрицающая вмешательство государства, есть идеология атомизированного обскурационного общества. Она отрицает реальное существование народной целости, этноса и выводит его за скобки экономической жизни. А поскольку именно свободный рынок занимает центральное место в идеологической программе неоконсерваторов, то мы вправе сделать вывод, что это идеология не столько правых, сколько правящих буржуазно-олигархических слоёв, которым свободный рынок материально выгоден. По этой же причине здесь возникает лозунг укрепления государственной власти. Крепость государства нужна этим «правым» лишь для охранения привилегированного положения класса богатых.

Так же как и в среде «правых», далеко не все идеологические положения «левых» партий имеют левый характер. Полное социальное равенство (имущества, доходов, положения) есть очевидная утопия, а при попытках воплотить её в действительность – утопия разрушительная. Очевидно, что это чисто обскурационная идея. Однако социальное равенство – до определённого предела, в каких-то лишь определённых отношениях – является непременным условием существования всякого стабильного общества. Например, требование жизненного минимума для всех: каждый имеет право на кусок хлеба, крышу над головой, на тёплый очаг в зимнюю пору, на больничную койку и лечение в случае болезни. Всякая этническая община признаёт такие права за каждым своим членом, при условии, что и он оказывает ей посильное содействие (или лишён такой возможности). Некоторые дополнительные расходы при этом оборачиваются куда большими прибылями; люди, уверенные в обеспеченности своего существования, с доверием относятся к своему обществу, свободно поддерживают его и щедро дарят ему плоды своего труда. Возможность получения образования и дальнейшего карьерного роста для талантливых выходцев из социальных низов выгодна не только для них самих, но позволяет и всему обществу пользоваться плодами их энергии и талантов. Таким образом, требование «левых» обеспечения жизненного минимума для социальных низов носит вовсе не левый, а правый, этнический характер. Важно лишь не переборщить в подобных требованиях, – чтобы это был действительно достаточный минимум, а не претензия на незаслуженное излишество, обременительное для других граждан, за счёт труда которых оно будет обеспечиваться. В противном случае такая претензия приобретает уже левый, обскурационный, паразитический характер.

Столь же левый, обскурационный характер имеют претензии абсолютного преобладания личности над государством и обществом или государства над личностью. Требование, чтобы государство было служанкой личности, совершенно несостоятельно, поскольку государство существует, главным образом, для защиты общественного, народного права и интереса («блага общего»). Прямая обязанность государства – защищать прежде всего благо и достояние нации в целом, а не индивидуальной личности. А поскольку общественный, этнический момент – один из важнейших аспектов существования личности, то через защиту общего блага государство служит и индивидууму, защищает его права (но служит не напрямую, как требуют либералы, а опосредованно). Претензия же подчинения общественного органа, государства, индивидуальной личности является совершенно разрушительной, ибо в этом случае потребности одного индивидуума (более энергичного и нахрапистого) будут удовлетворяться за счёт других индивидуумов данного общества, – что разрушает сам принцип общественного устройства и цельность коллектива. В конечном счёте такая идеология всегда приводит к тирании, что находит конкретное выражение в диктатуре отдельного индивидуума – Гитлера, Сталина, Наполеона – над всеми и каждым. Все периоды расцвета либерализма и «прав человека» как раз и заканчивались подобными тираниями.

С другой стороны, столь же обскурационен и тезис полного подчинения личности государству. Государство призвано для обеспечения общих интересов. Но ведь общество, интересы которого оно обязано обслуживать, есть общество личностей. Значит, подчинение индивидуума государству может простираться лишь до того предела, пока не ставится под угрозу статус индивидуума как личности. Когда государство эту границу переходит, оно теряет оправдание своего существования. Такое государство действует в направлении противоположном своему назначению, а стало быть, подтачивает основы собственного существования и устремляется к своему крушению.

Положительная правая идеология подразумевает не абсолютное подчинение чего-то кому-то, а самостоятельное существование личности, общества и государства – их сосуществование в отношениях определённого равновесия и взаимной поддержки.

Вернёмся к свободе экономики и рыночных отношений. Если обратиться к реалиям истории и этногенеза, то только в США имеются какие-то основания рассматривать экономическую свободу в качестве консервативной ценности. То, что США изначально были обществом свободного предпринимательства, является одним из мифов американского национального сознания. Так ли было дело в действительности – вопрос спорный (тут можно припомнить и тариф Мак-Кинли и много ещё чего). Но, в конце концов, для этнонационального сознания реальностью является особая мифологическая реальность. А потому, с оговорками, можно признать для Америки идеологию свободного рынка в качестве консервативной. Однако признать её таковой для Европы совершенно невозможно. На протяжении всего существования Европы экономическая деятельность в ней самым серьёзным образом регламентировалась. Даже в Англии – самой либеральной стране Европы сельское хозяйство находилось под защитой государства вплоть до конца XIX века, а промышленность ещё гораздо дольше. Что говорить о других европейских странах, где экономической свободы было гораздо менее. Экономическая свобода прогрессирует лишь по завершении активного периода существования европейских этносов, во времена торжествующей обскурации.

«Неоконсерватизм» в Европе – это уже совсем не правая идеология, а идеология обскурации и обскурантов, признак этнической деградации и американизации Европы. То же самое и в России, где одна из самых левых партий – так называемый Союз правых сил. Стержнем идеологии этого союза является всё та же свобода рынка, – что является таким же признаком западнизации и обскурации, как и в Европе. Никаких корней в русской национальной традиции «рыночные ценности» не имеют. Да и вообще, данная партия явно враждебна национальной традиции России, как и прочие близкие ей по духу «демократические» силы. О семье и религии, которые отстаивают (хотя бы декларативно) «правые» на Западе, у российских «правых» нет и помина.

Американизация – вестернизация – западнизация мира… Не здесь ли собака зарыта? Негативная обскурационная идеология рыночного либерализма становится «правой» вместе со становлением системы Запада в качестве господствующей мировой силы. Ну конечно! Так оно и должно быть! Мы выяснили, что есть правое и левое в этнической психологии, по законам положительной этносистемы. Но ведь в лице Запада мы имеем дело прежде всего с антисистемой, в рамках которой все законы и ценности этноса извращаются и переворачиваются, ставятся с ног на голову! В рамках этой особого рода структуры духовный порядок, присущий положительной системе, переиначивается шиворот-навыворот, задом наперёд и кверху ногами; чёрное становится белым, а левое – правым. Для людей, принимающих новый порядок ценностей, установленный западной антисистемой, правое и левое меняются местами, и теперь уже негативная идеология – плод обскурационного сознания становится «правой».