Девочка в реакторе - Анастасия Котова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А что такого? Да, я не скрываю, что ты мне нравишься!
– У меня муж! Я занята!
– Кого это когда останавливало…
– Меня! Мне не нравится, что за мной, будучи замужней женщиной, бегает какой-то фотоаппаратчик!..
– Я попрошу…! Фотоаппаратчик намного лучше физика-ядерщика, он хотя бы не помрет раньше жены!
Небольшая компания, состоящая из девушек, сидели неподалеку и громко смеялись, воспользовавшись коротким перерывом.
Женщины в Чернобыле работали уборщицами, посудомойками и прачками, медсестрами и врачами.
Мила, оглянувшись, бросила на ровесниц переполненный грустью взгляд и снова обратила взор на сидящего напротив фотографа-молдаванина. Его кудри забавно торчали из-под шапочки. Сам он носил усы и выглядел довольно старомодно.
– Смотрите-ка, наша Милка нашла себе кавалера! – и снова брызнул громкий смех, похожий на поросячий визг.
– Тебе что, одного мало?
– Бедная, бедная Мила!
– Они меня недолюбливают, – девушка грустно улыбнулась, опустив взгляд на пустой граненый стакан, – с тех пор, как меня назначили их главной.
Затем тяжело вздохнула:
– Наша жизнь никогда не будет прежней…
Одна из дамочек, выглядевшая чуть постарше громко хохочущих девиц, присоединилась к их столику.
– Ты права. Я директор местного ресторана. Услышала, что вы беседуете, решила к вам присоединиться. Не хочу болтать с этими квакушками. Они только и делают, что сплетничают и смеются.
У нее были слегка рыжеватые, кудрявые, волосы. Круглое лицо с темно-карими глазами. Она без устали поправляла очки, съезжающие с переносицы.
– Я несколько раз отказывалась сюда ехать. Мне сказали: “Вы обязательно должны поехать и помочь родине”.
Сотрудников здесь постоянно не хватает, работаю то за официантку, то за повара или уборщицу. У женщин очень тяжелый труд. Хоть нам постоянно и делают поблажки, все равно хочется как можно скорее покончить со всем этим и уехать.
Мила подняла глаза и в упор посмотрела на фотографа.
– Я Мила. Это Игорь. Он фотограф, снимает тут все.
– Я Люба.
– Меня назначили старшей. А я даже не знаю, что делать…
– Следи за порядком, да и все. Вон тех пигалиц, – Люба ткнула пальцем в громко смеющихся девушек, – ремнем под зад да по рабочим местам. Совсем раскудахтались, курицы!
– Да-а-а… – грустно протянула девушка, вновь опустив взгляд.
– Ты какая-то убитая. Это они тебя так задели, что ли?
Мила промолчала.
– Да не обращай ты на них внимания. У них вместо мозгов газетные вырезки.
– Все нормально.
Мила встала из-за стола и вышла на улицу. Вытащила припрятанную сигарету из кармашка темно-зеленых брюк и прикурила, пустив одинокую слезу.
Игорь неожиданно возник рядом.
– Вот уж не знал, что ты куришь.
– Мне просто одиноко. Мой муж там, – Мила кивнула в сторону атомной станции, – и я не вижу его уже который… месяц?..
На бледном лице появилась кривая, преисполненная боли, усмешка.
– Ты можешь поговорить со мной. Я тебя внимательно выслушаю и поддержу.
Девушка в упор посмотрела на возвышающегося над ней фотографа.
– Послушай, я тебя уже все сказала. Я не хочу, чтобы эти сплетни дошли до моего мужа, ясно?!
– Ясно. Я понял. Незачем так нервничать.
Мила фыркнула и, бросив недокуренную сигарету в мусорную урну, быстрым шагом направилась в сторону городской площади.
– Мы не намерены получать лишние дозы из-за твоих фотографий.
В тот же день уставший репортер направился к “крышным котам”, убирающим обломки графита на кровле третьего энергоблока.
“Роботы, что дали нам западные партнеры для устранения последствий аварии, оказались бесполезны – высокие радиационные поля на кровле третьего блока вывели их из строя. Пришлось отнести их на специализированную свалку, куда доставляют сломанную радиоактивную технику”
– Вы не понимаете, мне нужно – нет, просто необходимо! – снять жерло разрушенного реактора! Я делаю это не для себя, а для людей, что будут жить после нас, чтобы они знали, как мы боролись со стихией, вырвавшейся из-под нашего контроля! Как вы этого не понимаете…!
“Коты”, сложив руки на груди, смотрели на фотографа испытывающими взглядами.
– Ну поймите же вы, насколько это важно! Я ни в коем разе вам не помешаю. Ведь вы, в конце концов, должны делать какую-то работу, вот и делайте, а я буду рядом делать свое дело.
– Рядом? Что значит “рядом”? Там, где с виду неприметный обломок графита “светит” похлеще самого реактора?
Игорь смутился.
– Ну… да…
“Коты” переглянулись между собой.
– Ладно, черт с ним! Мы так только время потеряем!
Они поднялись на чердак третьего энергоблока.
Там уже были пробиты и защищены свинцовым стеклом специальные смотровые отверстия, сделанные курчатовскими учеными.
И кусок металлической трубы, возвышающейся над третьим и разрушенным четвертым энергоблоком.
– Это все не то! Мне нужно попасть на крышу!
– Нет, нет и еще раз нет! Советую вам не подвергать лишней опасности ни себя, ни моих ребят! Там, чтобы вы знали, излучения куда больше, чем в самом реакторе! Вам что, мало приключений на пятую точку? Вам нечем себя развлечь?
– Мне просто нужны фотографии.
– Я же беспокоюсь о своих ребятах…
– Не-е-ет, товарищ Юрченко, вы беспокоитесь обо мне. Ну и о себе, совсем чуточку. Вы же знаете, если дозы достигнут определенного уровня, нас с вами отправят на отдых. А он будет долгим, настолько, что мы с вами можем сюда и не вернуться. Вы, как и я, боитесь допустить мысли, что все будет сделано без вашего участия.
“Коты” наградили друг друга насмешливыми взглядами.
На настырного репортера надели свинцовую манишку, сверху защитный костюм, шапочку и капюшон, закрывающий лоб и плечи. Выдали десять пар перчаток, респиратор-”лепесток” и специальные ботинки на свинцовых прокладках.
Камеры вложили в свинцовый бокс.
– Как только я досчитаю до двадцати, ты немедленно вернешься на чердак. Понятно?
– Вполне.
– Вперед!
Игорь поднялся с чердака по хлипкой металлической лестнице на кровлю третьего блока, приготовив заранее камеру.
– Раз!
Съемка началась.
Больно хлестнул порыв ветра.
– Два!
Игорь осторожно направился к жерлу реактора.
–
