Молот Эдема - Кен Фоллетт

Как он, наверное, ужасно себя чувствует. Узнать, что твоя жена стала террористкой, человеком, которого может пристрелить любой полицейский, а остальные люди будут только радоваться. Неудивительно, что он так волнуется. Странно еще, что ему удается держать себя в руках.

Рядом с картой Джуди увидела доску для объявлений, где висело сообщение об открытии класса народных танцев, доходы от которого пойдут в фонд «расширения системы освещения деревни». Казалось, здесь живут мирные люди, не желающие никому зла, причем это впечатление было весьма убедительным.

Представители полиции и агенты побывали во всех зданиях, обыскали все комнаты в каждом доме. Через несколько минут из одного из самых больших домов вышел мужчина и направился к ним. На вид лет пятьдесят, растрепанные волосы и борода, самодельные кожаные сандалии, на плечи накинуто одеяло.

– Вы тут главный? – спросил он, обращаясь к Майклу.

– Я здесь главная, – ответила Джуди.

– Не могли бы вы мне объяснить, что, черт подери, происходит? – повернувшись к ней, поинтересовался мужчина.

– С удовольствием, – холодно проговорила Джуди. – Мы ищем вот эту женщину. – И она показала фотографию.

Мужчина не стал брать ее из рук Джуди.

– Я уже видел снимок, – заявил он. – Она не из наших.

У Джуди возникло неприятное ощущение, что он говорит правду.

– Мы религиозная коммуна, – продолжал мужчина, и в его голосе появилось возмущение. – И уважаем законы. Мы не принимаем наркотиков, платим налоги и подчиняемся местным властям. Мне представляется, что мы не заслужили, чтобы с нами обращались как с преступниками.

– Нам необходимо убедиться в том, что эта женщина не прячется среди членов вашей коммуны.

– Кто она такая и почему вы ищете ее здесь? Или вы заранее подозреваете во всех смертных грехах тех, кто живет в коммунах?

– Нет, мы так не думаем, – ответила Джуди, которой страшно хотелось сказать этому человеку что-нибудь очень неласковое, но ей пришлось напомнить себе, что она подняла его в шесть часов утра. – Женщина, которую мы ищем, входит в террористическую группу. Она сообщила своему бывшему мужу, что живет в коммуне в Дель-Норте. Мы сожалеем, что нам пришлось разбудить всех членов всех коммун округа, но, надеюсь, вы поймете, что у нас имелись весьма уважительные причины. В противном случае мы ни за что не стали бы вас беспокоить и, если уж на то пошло, тратить собственные силы.

Мужчина внимательно на нее посмотрел, затем кивнул, немного успокоившись.

– Ладно, – сказал он. – Я вам верю. Я могу как-нибудь вам помочь?

Джуди задумалась.

– На карте отмечены все здания вашей коммуны?

– Нет, – ответил он. – Сразу за фруктовым садом в западной части деревни стоят три новых дома. Но постарайтесь особенно не шуметь – в одном из них новорожденный ребенок.

– Хорошо.

К ним подошла агент Салли Доброу, женщина средних лет.

– Мы проверили все дома, – сказала она. – Никого из подозреваемых здесь нет.

– К западу от фруктового сада еще три дома, – сказала Джуди. – Вы в них побывали?

– Нет, – ответила Салли. – Пойду проверю.

– Только не шумите, – предупредила Джуди. – Там новорожденный ребенок.

– Поняла.

Салли ушла, и мужчина удовлетворенно кивнул.

Зазвонил мобильный телефон, и Джуди услышала голос агента Фредерика Тэна:

– Мы проверили все до единого дома в коммуне «Волшебная гора». Ничего.

– Спасибо, Фредди.

В течение следующих десяти минут Джуди позвонили командиры всех остальных отрядов.

Ответ был одним и тем же.

Найти Мелани Керкус не удалось.

Джуди охватило отчаяние.

– Проклятие! – выругалась она. – Ничего не вышло.

Майкл тоже был расстроен.

– Как ты думаешь, мы не пропустили какую-нибудь коммуну? – с беспокойством спросил он.

– Либо пропустили, либо Мелани солгала относительно места, где она живет.

– Знаешь, я пытаюсь вспомнить наш разговор, – задумчиво сказал Майкл. – Я спросил ее, где она живет, но на вопрос ответил он.

– Полагаю, он наврал, – проговорила Джуди. – Он совсем не дурак.

– Я вспомнил его имя! – вдруг вскричал Майкл. – Она называла его Пастор.

19

Утром в субботу, во время завтрака, Дол и Ода встали в кухне, где собрались все члены коммуны, и попросили тишины.

– У нас для вас новость, – сказала Ода.

Пастор решил, что она, наверное, снова беременна, и приготовился радостно хлопать в ладоши и произнести короткую поздравительную речь, которой от него будут ждать. Его переполняло ликование. И хотя он еще не спас коммуну, Пастор уже был близок к цели. Он еще не окончательно отправил своего противника в нокаут, но тот деморализован, сбит с ног и думает только о том, чтобы не потерпеть сокрушительное поражение.

Ода поколебалась несколько мгновений, а потом посмотрела на Дола, у которого было серьезное и торжественное лицо.

– Мы сегодня уходим из коммуны, – сказал он.

После его слов в кухне повисло удивленное молчание.

Пастор был так потрясен, что потерял дар речи. Из его коммуны уходят только тогда, когда он этого хочет. Все ее члены находились под его влиянием. Кроме того, Дол – энолог, без него производство вина невозможно. Они не могут позволить себе лишиться такого специалиста.

И надо же, они выбрали именно сегодняшний день! Если бы Дол слышал новости – как Пастор час назад, сидя в своей машине, – он бы знал, что вся Калифорния охвачена паникой. Аэропорты переполнены, на дорогах пробки, люди бегут из городов, расположенных рядом со сдвигом в Сан-Андреасе. Губернатор Робсон вызвал Национальную гвардию. Вице-президент направляется в самолете в Фелиситас, чтобы собственными глазами посмотреть на разрушения. Все больше и больше людей – сенаторы и члены законодательного собрания, мэры городов, общественные деятели и журналисты – требуют у губернатора согласиться на требования «Молота Эдема». Однако Дол ничего этого не знал.

Следует признать, что новость поразила не только Пастора. Кислица разрыдалась, а вслед за ней заплакала и Ода. Первой от потрясения оправилась Мелани.

– Почему, Дол? – спросила она.

– Ты прекрасно знаешь почему, – ответил он. – Нашу долину скоро затопят.

– И куда вы пойдете?

– Резерфорд. В долине Напа.

– Ты нашел там работу?

– В винодельне, – кивнув, ответил Дол.

Пастора нисколько не удивило, что Дол смог найти работу. Дол обладал бесценным опытом и мог получать за свои знания большие деньги. Его поразило другое – то, что Дол решил вернуться к обычной жизни, уйти из коммуны в мир.

Теперь уже плакали несколько женщин.

– Неужели вы не можете надеяться и ждать, как все мы? – спросила Мелодия.

Ей ответила Ода, которая никак не могла справиться с рыданиями:

– У нас трое детей. Мы не имеем права рисковать их жизнью. И не можем остаться здесь, надеясь на чудо, пока вода не начнет затапливать наш дом.

– Нашу долину не затопят, – впервые за все время проговорил Пастор.

– Ты не можешь знать наверняка, – сказал Дол.

В комнате стало тихо. Пастору было не принято возражать.

– Нашу долину не затопят, – повторил он.

– Мы все знаем, что-то происходит, Пастор, – проговорил Дол. – За последние шесть недель ты отсутствовал чаще, чем бывал дома. Вчера вас четверых не было до самой полуночи, а сегодня утром на парковке появился помятый «кадиллак». Ты не посчитал необходимым рассказать нам, что задумал. Я не могу рисковать будущим своих детей, полагаясь на планы, о которых мне ничего не известно. Ширли со мной согласна.

Пастор вспомнил, что Оду на самом деле зовут Ширли. То, что Дол произнес ее настоящее имя, означало, что он уже расстался с коммуной.

– Я скажу вам, что спасет долину, – заявил Пастор. Почему бы не сообщить им про землетрясения… почему нет? Им следует гордиться нами и радоваться, что мы нашли решение. – Сила молитвы. Нас спасет вера.

– Я буду молиться за тебя, – сказал Дол. – И Ширли тоже. Мы будем молиться за всех вас. Но мы здесь не останемся.

Ода вытерла рукавом рубашки слезы.

– Думаю, мы все сказали. Нам очень жаль, что так все получилось. Вчера вечером мы собрали наши вещи, впрочем, у нас их не особенно много. Надеюсь, Тормоз отвезет нас на автобусную станцию в Силвер-Сити.

Пастор встал и подошел к ним. Он обнял одновременно Дола и Оду, прижал их к себе и проговорил тихим, ласковым голосом:

– Я прекрасно понимаю вашу боль. Давайте все вместе пойдем в храм и помедитируем. После этого вы примете решение, и оно будет правильным.

Дол высвободился из объятий Пастора.

– Нет, – сказал он. – Те дни прошли.

Пастор был потрясен. Он прибег к самому убедительному доводу и постарался произнести слова так, чтобы они не смогли отказаться, но у него ничего не получилось. Внутри у него начала разгораться ярость, опасная и неконтролируемая. Ему хотелось кричать, что Дол глуп и неблагодарен. Он убил бы обоих, если бы мог. Но знал, что не имеет права показывать им, что разозлился. Он должен держать себя в руках и делать вид, что совершенно спокоен.