Мои печали и мечты (Сборник пьес) - Алексей Слаповский

КАЛАЧНИКОВ. Что ты, что ты, все готово!

Бросается к плите, к холодильнику, ставит перед Валентиной тарелки и миски.

ВАЛЕНТИНА. Опять не понял!

КАЛАЧНИКОВ. Чего, дорогой?

ВАЛЕНТИНА. А пиво?

КАЛАЧНИКОВ (бросается к холодильнику, смотрит). Прости, не купила. Но ты бы мог и сам по пути взять.

ВАЛЕНТИНА. Я что, алкаш, по улице с пивом шататься? Быстро в магазин, засекаю время!

КАЛАЧНИКОВ. Сейчас, конечно. (Бежит в прихожую).

ВАЛЕНТИНА. Ты куда?

КАЛАЧНИКОВ. За пивом.

Они смеются. Валентина обувается, открывает дверь.

КАЛАЧНИКОВ. В самом деле, ты куда?

ВАЛЕНТИНА. Я же сказала: за пивом.

Валентина выходит, тут же из своей комнаты появляется Настя. Говорит быстро, деловито.

НАСТЯ. Ты можешь сделать так, чтобы тебя больше тут не было?

КАЛАЧНИКОВ. Чем я тебе не угодил?

НАСТЯ. Всем. Ей на мужчин не везет. Папаша мой был алкаш, придурок, потом еще один месяц тут кантовался, барыга, ко мне подъезжать начал. Она еще молодая, красивая, ей нужен обеспеченный порядочный человек, а не терять время на кого попало!

КАЛАЧНИКОВ. Настя, я тебя уверяю, у твоей мамы насчет меня нет никаких планов. Да и у меня, если честно.

НАСТЯ. Вот и замечательно. Тогда до свидания, пока она не пришла.

КАЛАЧНИКОВ. Я не могу так. И мы же все равно работаем вместе, будем общаться.

НАСТЯ. Работу тебе тоже лучше найти другую. Или я скажу своим пацанам, они тебе объяснят, что к чему. Вообще нигде работать не сможешь. И жить будешь с трудом.

КАЛАЧНИКОВ. Настя…

НАСТЯ. Я все сказала! (Идет к двери комнаты).

КАЛАЧНИКОВ. А я еще нет!

НАСТЯ (удивленно). Ого. Голос прорезался? Ну?

КАЛАЧНИКОВ. Повторяю: у нас с твоей мамой ничего нет. Только дружба. Потому что она замечательный человек. Да, она достойна… Самого лучшего мужчины, согласен. Но, Настя. Какое право ты имеешь решать за нее? Какое право ты имеешь указывать мне, взрослому человеку, что мне делать?

НАСТЯ. Такое, что…

КАЛАЧНИКОВ. Минутку! Ты вот, как я понял, хочешь сама строить свою жизнь. И никому не позволишь вмешиваться. Так?

НАСТЯ. Конечно.

КАЛАЧНИКОВ. Значит, ты допускаешь, что каждый человек может сам строить свою жизнь?

НАСТЯ. Ну… Да.

КАЛАЧНИКОВ. Тогда с какой стати ты распоряжаешься жизнью своей матери? С какой стати мне какие-то советы даешь, я вообще посторонний человек! Где логика, Настя?

НАСТЯ. Да пошел ты!

Уходит, хлопнув дверью.

Входит Валентина.

ВАЛЕНТИНА. Налаживаете контакт?

КАЛАЧНИКОВ. Вроде того. Ты знаешь, чего мне утра ждать? Поеду я сейчас. У меня там дела кое-какие накопились…

ВАЛЕНТИНА. Как хочешь.

КАЛАЧНИКОВ. Нет, я серьезно.

ВАЛЕНТИНА. Я же сказала: как хочешь. Ну что ты мнешься?! Решил — значит решил. Твое право.

КАЛАЧНИКОВ. Да, конечно. Пока.

Он торопливо собирает свою сумку, выходит. Валентина идет к двери комнаты дочери, распахивает ее.

ВАЛЕНТИНА. Что ты ему сказала? До каких пор ты мне будешь женихов искать? Я сама решу, кто мне нужен. А если тебе хочется богатства, сама найди миллионера, только кто такую дуру возьмет — без образования, без мозгов? А?

Настя медленно выходит из комнаты.

НАСТЯ. Не беспокойся, мозгов хватит. И учиться тоже буду. А торопиться не собираюсь. Захочу — выйду замуж. Не обязательно за миллионера, за нормального человека. Неужели тебе этот недоделок нравится?

ВАЛЕНТИНА. А если нравится, что тогда?

НАСТЯ. Тогда я пас.

Квартира Калачниковых. Ирма сидит за столом с бумагами. Входит Калачников.

ИРМА. Привет. Что-то ты рано.

КАЛАЧНИКОВ. Наоборот, поздно. (Проходит в кухню, садится за стол.) Я не понял! (Пауза). Я не понял!

ИРМА. Ты что-то сказал?

КАЛАЧНИКОВ. Я работаю на двух работах! Неужели я не могу рассчитывать на нормальный ужин?

ИРМА. Возьми там что-нибудь.

КАЛАЧНИКОВ. Я сказал — нормальный ужин! Не в одиночку! Чтобы не глядеть в стенку перед собой, а, желательно, на человека, который, то есть которая, является моей женой!

ИРМА. Ты что, выпил, что ли?

КАЛАЧНИКОВ. Кстати, и пива не помешает.

ИРМА. Ты никогда его не пил.

КАЛАЧНИКОВ. Вот и хочу попробовать.

Ирма встает, идет в кухню. С недоуменным выражением лица достает из холодильника тарелки, ставит на стол.

КАЛАЧНИКОВ (пробует). Холодное.

ИРМА. Разогрей в микроволновке.

КАЛАЧНИКОВ. В микроволновке мне и в «Макдональдсе» разогреют.

ИРМА. Ладно, на плите подогрею. А пива, извини, нет.

КАЛАЧНИКОВ. В следующий раз чтобы было!

В кухню входит Костя, достает из холодильника ломтики колбасы, кладет на хлеб, хочет уйти.

КАЛАЧНИКОВ. Сядь!

КОСТЯ. Мне некогда.

КАЛАЧНИКОВ. Сядь, не убежит твой компьютер. Мы можем поужинать, как положено? Люди едят не только, чтобы живот набить, а для общения!

Костя садится.

ИРМА. Мне тоже сесть?

КАЛАЧНИКОВ. Желательно.

Ирма садится.

ИРМА. Начинай общаться. Хочу вспомнить, как ты это делаешь.

Очень длинная пауза. Затемнение.

Цех упаковки. Калачников и Валентина работают.

КАЛАЧНИКОВ (снимает респиратор). Откуда музыка?

ВАЛЕНТИНА. А, тоже началось? Это от транспортера. Он гудит и гудит. И гудит, гад, все время одинаково! От этого и мерещится. Я вчера целый день Кобзона[6] слушала. И, главное, я уже не хочу, а он все поет! Я пыталась сама заказать — не получается. Это, знаешь, как сон: можешь чего хочешь пожелать, чтобы приснилось, а снится все равно другое. Сегодня какой-то оркестр играет, только не пойму, что.

КАЛАЧНИКОВ. У меня тоже оркестр. Чайковский, «Щелкунчик».

ВАЛЕНТИНА. Не скучно?

КАЛАЧНИКОВ. Мне нравится.

Они улыбаются, потом надевают респираторы и продолжают работать, слушая каждый свое.

Квартира Валентины. Валентина и Калачников стоят у окна, в руках по бутылке пива. Калачников — в трусах.

ВАЛЕНТИНА. Я ведь тут и родилась, и прожила всю жизнь. Моя родина. Вон стекляшка-пивнушка. Сколько себя помню — стоит. Вон ТЭЦ с трубой, а вон забор, там автобаза, а вон веселенькое место — детский сад. Я в него ходила, представляешь? И я это все люблю. Лет пять назад поехала с Настей в Турцию отдохнуть. Сзади скалы, спереди море, по сторонам мужики, все включено. Я классно оттянулась там. Но на пятый день — не могу, тоска. Сначала думала, отравилась чем-нибудь. Потом чувствую, нет, это не тут (показывает на живот), а тут (показывает на грудь), в душе. Домой приехала — вот моя помойка, вот мой дом родной! И труба, и пивнушка, и садик, господи, все свое, родное… Даже заплакала. И я не мечтаю где-то в другом месте жить, я мечтаю — тут, до смерти, с этой трубой, хотя лучше ее снести, конечно, но чтобы человек рядом был теплый, хороший… И все.

КАЛАЧНИКОВ. А я понял, что везде могу жить. Все мое со мной.

ВАЛЕНТИНА. А что ты сочиняешь?

КАЛАЧНИКОВ. Я не сочиняю, я пытаюсь объяснить эффект Мпемба.

ВАЛЕНТИНА. Кого?

КАЛАЧНИКОВ. Был такой школьник, который поставил простой эксперимент: поставил в морозилку две бутылки, одну с горячей водой, другую с холодной. И горячая замерзла быстрее.

ВАЛЕНТИНА. Что, серьезно?

КАЛАЧНИКОВ. И до сих пор никто не нашел однозначного решения. Я вот тоже пытаюсь. Вода — вообще самое загадочное вещество.

ВАЛЕНТИНА. Это я знаю. Передачу видела: если рядом с цветами матом ругаться, они вянут. Сомневаюсь. У меня внизу старуха живет, ей лет сто, курит, выпивает и матом на всех кроет, как три грузчика. Так у нее вся квартира в цветах!

КАЛАЧНИКОВ. Да, это странно. А еще у воды на самом деле не три состояния — жидкое, твердое и газообразное, то есть пар, а примерно двадцать! При минус сто двадцати вода становится тягучей, как патока. А самое потрясающее, что при рассеивании нейтронов на скорости десять в минус восемнадцатой степени секунд появляется поразительный квантовый эффект: химическая формула воды становится не аш-два-о, а аш-полтора-о!

ВАЛЕНТИНА. С ума сойти. Да уж, в науке все точно: квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов… А в жизни что чему равно, никто не знает.

КАЛАЧНИКОВ. А как узнать?

ВАЛЕНТИНА. Проверяется экспериментальным путем.

КАЛАЧНИКОВ. Не по-русски говоришь.

ВАЛЕНТИНА. От тебя набралась.

Они смеются, а потом целуются. Валентина, приподняв голову, со странной интонацией, то ли со смехом, то ли со стоном, произносит:

ВАЛЕНТИНА. О, господи, первый раз нормально целуюсь! Дело-то ведь веселое, правда? Нет, надо обязательно нахмуриться, надуться, губы выпятят, глаза как у кошек, которые на крапиву гадят, смотреть страшно!

Они опять смеются и опять целуются. Звонок телефона Валентины. Она берет трубку.