Мои печали и мечты (Сборник пьес) - Алексей Слаповский

ИРМА. И все-таки я не понимаю, Виктор. Чем тебя работа в гимназии не устраивает?

КАЛАЧНИКОВ. Устраивает. Но жена-директор — это все-таки… Это как-то… Неловко.

ИРМА. Опомнился! Двенадцать лет было ловко, а теперь неловко!

КАЛАЧНИКОВ. Вообще-то мне сразу было неловко. Но я как-то… Боялся тебя обидеть.

ИРМА. И двенадцать лет молчал? Ладно, не хочешь работать в моей гимназии, иди в другую. Или в школу.

КАЛАЧНИКОВ. Ирма, мне уже за сорок. Школа не оставляет свободного времени. А там, на этом предприятии, замечательный график: две смены по двенадцать часов, зато потом два дня свободных. Я могу наконец заняться наукой, своей темой, сколько можно откладывать?

ИРМА. Живем в огромном городе, неужели тут нельзя было найти что-нибудь в этом духе? С графиком?

КАЛАЧНИКОВ. Не нашел. К тому же, я все-таки химик-технолог, я хочу работать по специальности. Имею право?

ИРМА (рассеянно). Имеешь, имеешь. Главное, во время учебного года, ты меня просто подкосил. Я, кстати, твое заявление еще не подписала.

КАЛАЧНИКОВ (растерянно). Ирма!

ИРМА. Все думают только о себе. Каждый. А о гимназии думаю только я.

КАЛАЧНИКОВ. Ирмочка, ты меня… Я уже договорился, меня ждут.

ИРМА. Хорошо, подпишу, не проблема! Я одного не понимаю: неужели здесь нельзя найти такую работу?

КАЛАЧНИКОВ. Ты уже спрашивала.

ИРМА. Да? Извини. Эти отчеты… И что ты ответил?

КАЛАЧНИКОВ. Ответил, что не нашел.

Проходит Костя из кухни.

ИРМА. Костя, почему нельзя сделать сразу несколько бутербродов и не ходить туда-сюда?

КОСТЯ. А откуда я знаю, сколько я захочу?

Скрывается в своей комнате.

ИРМА. Вот. Человеку девятнадцать, а он не знает, чего хочет. Наследственность.

КАЛАЧНИКОВ. Ты на меня намекаешь?

ИРМА. Все равно не понимаю. Полтора часа на электричке, какой-то Придольск… Если бы на машине хотя бы. Ты, наверно, последний человек в городе, который не водит машину.

КАЛАЧНИКОВ. Ты тоже.

ИРМА. Мне не надо, меня возят.

КАЛАЧНИКОВ. А я просто не люблю. И на машине полдня уйдет: сплошные пробки… Там большие плюсы: зарплата в три раза больше, чем у меня сейчас, потом… На время смены дают комнатку в общежитии… Ну, я поехал?

Костя выходит из комнаты, направляется в кухню.

ИРМА. Ты опять?

КОСТЯ. А что?

ИРМА. Раздражаешь! Я работаю!

КОСТЯ. Ладно. Сделаю под паркетом подземный ход. (Отцу). А куда ты собрался?

КАЛАЧНИКОВ. Спасибо, что спросил. Понимаешь, я нашел интересную работу. Главное, такой график, что…

КОСТЯ (скрываясь). Лучший график — вообще на работу не ходить!

КАЛАЧНИКОВ. Ладно… Я поехал. (Берет сумку).

ИРМА. Не забудь позвонить, когда доедешь. Ну, и вообще, как там…

КАЛАЧНИКОВ. Хорошо. Пока.

ИРМА. Пока.

Костя проходит с бутербродом.

КОСТЯ (отцу). А ты надолго?

Уходит, не дождавшись ответа.

КАЛАЧНИКОВ. Пока.

ИРМА. А где ты там будешь жить?

КАЛАЧНИКОВ. Двухэтажный коттедж с прислугой, бассейном и вертолетной площадкой.

ИРМА (рассеянно). Это хорошо. (Поворачивает голову). Что? Какой бассейн?

КАЛАЧНИКОВ. Я шучу. Пока.

ИРМА. Пока.

КАЛАЧНИКОВ. Ты ничего не хочешь сделать?

ИРМА. Извини, заработалась. (Подходит, целует мужа в щеку). Счастливо добраться.

КАЛАЧНИКОВ. Спасибо, конечно. Но… У меня нет денег.

ИРМА. Почему?

КАЛАЧНИКОВ. Потому что у меня никогда нет. Я их отдаю тебе, а ты мне выдаешь на карманные расходы. Но мне понадобится на билет туда и обратно, на питание и… Я верну.

ИРМА. О чем ты говоришь! (Берет сумочку, достает бумажник, а из него деньги). Да, ты отдаешь деньги мне, но это была твоя инициатива.

КАЛАЧНИКОВ. Она появилась после того, как ты вы первый год замужества триста шестьдесят пять раз сказала, что я не умею ими распоряжаться.

ИРМА. Злопамятный ты, Калачников! (Вручает ему деньги).

КАЛАЧНИКОВ. Спасибо.

ИРМА. В пятницу будешь?

КАЛАЧНИКОВ. В субботу. Сегодня среда, вечер. Я еду туда устраиваться. Четверг и пятницу работаю. Допоздна. В субботу утром приеду.

ИРМА. Ты еще и нудный.

Идет к своему столу. Калачников выходит.

ИРМА. Тебе, наверно, надо что-нибудь собрать в дорогу — поесть? А то вечером там неизвестно, где что найти. Возьми сам, хорошо? Ладно? … Вот и славно, молодец…

Повернувшись, видит, что мужа нет, пожимает плечами. Зовет сына.

ИРМА. Костя!

Костя выходит.

ИРМА. Костя, когда папа ушел?

КОСТЯ. А я знаю?

Цех, в котором громоздятся картонные ящики. Стена, в стене прямоугольная дыра, к ней подведена лента контейнера (ее не видно). Валентина, одетая в синий халат (а на лице репсиратор), снимает с ленты жестяные баллончики, ставит в ящики на тележке, когда ящики наполняются, отвозит тележку в сторону, берет другую. Входит Калачников с респиратором в руках. Надевает его. Валентина что-то говорит.

КАЛАЧНИКОВ (снимая респиратор). Что?

ВАЛЕНТИНА (снимая респиратор). Привет, смертник! Так привыкла к этому наморднику, что уже не замечаю. Один раз так домой и поперлась. Что интересно, никто даже не обратил внимания! Бывший муж, и тот весь вечер не въезжал, а потом вдруг упялился: Валя, говорит, не пойму, что у тебя с внешностью, ты, что ль, прическу сменила? (Смеется). Шучу, конечно. Заметили — но не сразу. Народ опупелый после работы идет, ему хоть голую обезьяну на улицу выпусти…

КАЛАЧНИКОВ. Вас, значит, Валентина зовут? А меня Виктор. Калачников.

ВАЛЕНТИНА (продолжая работать). Что это ты как иностранец выговариваешь? (коверкая язык): Калачников! Калашников?

КАЛАЧНИКОВ. Калачников. Так произносится.

ВАЛЕНТИНА. Это, значит, если я Дощатова, то должна произноситься Досчатова, что ли?

КАЛАЧНИКОВ. Но у вас и пишется — Дощатова, правильно? У меня — Калачников.

ВАЛЕНТИНА. У, как все не просто у тебя!

КАЛАЧНИКОВ (начинает работать, видя, как это делает Валентина — да и несложно понять). А почему смертник?

ВАЛЕНТИНА. А потому что тут такого можно нанюхаться, что концы отбросишь. (Смеется). Шучу опять же. Концы, конечно, все отбросим, куда мы на хрен денемся, но не сразу.

КАЛАЧНИКОВ. Странно. Упаковку легко автоматизировать, запрограммировать линию.

ВАЛЕНТИНА. А хозяину это надо? Мы производство маленькое, партиями все выпускаем. Сегодня дезодоранты, завтра духи, послезавтра газовые баллончики, а на той неделе средство для чистки стекол. Каждый раз линию перенастраивать — это простой, заминка. Легче двух придурков поставить, чтобы вручную.

КАЛАЧНИКОВ. Я тут временно. Они мне место технолога обещали через месяц.

ВАЛЕНТИНА. Значит, через месяц простимся навсегда. Они всем так говорят: поработай, типа того, на упаковке, а через месяц мы тебя главным бухгалтером сделаем или инженером, а то и вообще директором. Врать — язык не опухает, они хоть президентом сделать пообещают, а толку? Не кисни, я вот уже восемь лет тут — и ничего. Главное — не расслабляться. (Надевает респиратор, но тут же снимает — как и Калачников). Сегодня продукция опасная — духи.

КАЛАЧНИКОВ. А газовые баллончики не опасней? Кстати, почему их перед упаковкой не проверяют на герметичность? Это же элементарно. Даже оборудования не нужно, в воду опускать, да и все.

ВАЛЕНТИНА. Лишнее время, лишние руки, а главное, если подтекает или подпускает, что же, в брак пускать? Хозяин этого себе позволить не может. А газовые баллончики не опасней, знаю, что говорю. Ну, бывает, нанюхаешься, одуреешь, голова поболит и все. В обморок можешь упасть, тоже бывало. А дезодоранты, духи — от них такое начинается, что… Просто видения какие-то, честное слово. И пробивает то на поесть, то на выпить. А иногда на секс так пробьет, что просто караул, хорошо, что рядом никого нет, а то бы прямо набросилась. С мужчинами то же самое случается. Нас в виде исключения разнополых сюда поставили. Хотя, сейчас в этом смысле все спуталось, у нас вон в кладовке Тамарку с Анжелой застукали. Чего не понимаю: у Анжелки двое детей! А вот, прикинь, на баб ее потянуло. Все почему? Мужиков нормальных нет. Я тоже иногда подумываю: завести, что ль, подружку из приезжих? Поселю ее у себя, пусть по дому помогает, а потом, может, что и получится в смысле любви. Как тебе вариант?

Калачников пожимает плечами, надевает респиратор, Валентина тоже. Дальше не оговаривается. Ясно, что, когда говорят, то снимают респираторы, потом надевают и работают. Над ними — круглые казенные часы. Часовая стрелка движется быстро, как секундная, замирая во время разговора.

ВАЛЕНТИНА. А технологом обещали — у тебя, что ли, специальность?

КАЛАЧНИКОВ. Вообще-то я больше теоретик.

ВАЛЕНТИНА. Ясно. Квадрат гипотенузы равен квадрату катета.