Шаги по земле - Любовь Овсянникова

В палисаднике, где мама высаживала неприхотливые мирабилисы разных цветов и где образовывались заросли космеи-самосейки, мы с папой посадили три молодые черешенки, и они принялись. Стояли в ряд под окнами — стройные с такими красивыми листьями, словно это были их украшения. Гордые их кроны, вытянувшиеся вверх, качались еще тонкими ветвями, и мне казалось, что они узнают меня — улыбаются и приветствуют, как маленькие дети. Еще год-два и они принесут первый урожай — крупные розовые ягоды, сочные, сладкие, а меня уже не будет здесь… не будет… И тем урожаем меня будут лишь угощать…

Другой палисадник, прикрывающий от улицы погреб, стал маленьким домом для нескольких абрикосовых деревьев — мы с Юрой посадили их в честь своей свадьбы. К ним папа добавил несколько новых саженцев — около нового гаража, чтобы была тень для песика, будка которого располагалась недалеко у забора. Теперь наша южная окраина дворика стала настоящей абрикосовой рощей. А между этими деревцами, игнорируя частокол межи, росла малина с крупными корзиночками зернистых ягод. Ближе к огороду еще оставались те вишни-шпанки, с которых я ела ягоды с хлебом, заменяя этим обеды в детстве. Словно обижаясь, что их зажали между забором и гаражом, они с каждым годом давали ягод все меньше и меньше. Между этими старыми вишнями и молодыми абрикосами соседи посадили сливу — на самой меже! — и она, перевешиваясь через забор, отдавала часть плодов нам.

Все это жадными кронами ловило россыпи солнечных квантов, ссыпаемых вниз, обнимало стаи скворцов и дроздов, привечало дятлов и привязывало к себе мое вслушивание в него. Я на все смотрела синим взглядом прощания, грусти и заранее родившейся тоски по нему — на все последующие года, навсегда, до мгновения вечной потери. Это мгновение настанет 22 августа 2010 года, когда не станет мамы, а значит, и родительского дома. Но тогда, летом 1969 года, никто не знал об этом. Я просто готовилась к тому, что после окончания университета могу быть послана на работу, которая, возможно, окажется далеко от родительского дома.

Я все лето готовилась встречать Юру с Сибири, перешивала для этого случая свадебный наряд, считая, что глупо его хранить, если можно переделать в нормальное платье и сносить с удовольствием. Наконец переделанное платье было готово — укороченное, воздушное, с красивым поясом бисерного шитья, приточенным чуть выше линии талии. К нему шли белые свадебные туфли — непритязательные, по ноге — и огромная красная роза, которую я берегла для Юры.

Отныне мой дом был рядом с ним. Под родительский кров я никогда не вернулась, бывала только наездами.

13. Окончание университета

Пятый курс — дипломирование! Мы начали жить в ритме иных отношений — дипломникам предоставлялись льготы, доступные нашему вузу. Например, нам вне очереди выдавали книги в читальных залах и обслуживали в точках питания, расположенных в стенах университета. После короткого периода лекций по предметам, сдаваемым госэкзаменами, нас распределили на преддипломную практику.

Я попала в ИГТМ АН УССР — отдел выемки и погрузки горных пород, где сразу же взялась за решение задачи о напряжении горного массива, ослабленного щелью по поверхности выработки. В отделе разрабатывали принципы так называемой щелевой машины, с помощью которой перед добычей в забое проделывалась дугообразная щель, предназначенная для снятия напряжений в массиве и предотвращения выбросов горных пород. Ее параметры впрямую зависели от того, что покажет решение этой задачи.

Конечно, два месяца — это недостаточный срок для такой работы, но мне удалось сформулировать задачу, записать для нее начальные и граничные условия, составить уравнения состояния и решить их для простейших случаев внешних воздействий. Решение я искала все тем же методом сетевых приближений, который легко алгоритмизировался и поддавался числовому расчету на ЭВМ. В отделе, где я докладывала свою работу, ей дали высокую оценку и рекомендовали университету расценивать мой отчет о прохождении практики как принесший практическую пользу институту. Понравился мой отчет и на кафедре, где его заслушивали.

Юра проходил практику на кафедре, где занимался фотопластичностью материалов.

После зимних каникул мы приступали к выполнению дипломной работы. Будучи человеком последовательным, ее руководителем я выбрала Аркадия Константиновича, и продолжила тему, начатую в курсовой работе. Название дипломной работы звучало лаконично: «Решение контактной задачи методом прямых». По сути же это было решение контактной задачи для многослойного основания, приведенной к интегральным уравнениям Фредгольма 2-го рода, методами прямых. Только теперь она решалась в общем виде, для произвольной геометрии многослойного основания, что приводило к несколько иным уравнениям, чем прежде.

Два госэкзамена и защита дипломной работы принесли мне последние оценки, поставленные в университете.

Шел 1970-й год.

Много наших соучеников после окончания учебы остались в университете: кто преподавал на кафедрах, кто работал в научно-исследовательском секторе или на вычислительном центре, а Александр Григорьевич Хмельников стал освобожденным секретарем парткома. Со временем он окончил вечерний истфак и после падения СССР преподавал, кажется, историю религии. Благодаря его инициативе мы не упускали друг друга из виду — через каждые пять лет встречались всем потоком механиков (100 человек). Продолжалось это от пятилетия до сорокалетия окончания учебы. Последняя встреча состоялась в 2010 году. Интересно, что как раз к десятилетнему юбилею мой муж защитил кандидатскую диссертацию — один из четырех старост группы, и это явилось главным содержанием второй встречи.

14. Разное о студенчестве

В рассказе о студенчестве нельзя обойти молчанием пресловутые осенние работы на колхозных полях, благодаря которым наши университетские столовые всегда были обеспечены овощами и отличались удивительной, просто немыслимо домашней по качеству готовкой и сказочной дешевизной. Кажется, стоимость блюд состояла только из зарплаты обслуживающего персонала, а продукты ничего не стоили.

Колхоз первого курса, для меня — самый необычный, трудный и запомнившийся, описан в главе о подругах. Здесь скажу о других, которые были потом, в уже знакомой череде студенческих закономерностей, без чудес и открытий, а просто ежегодное — ровно на месяц — продолжение лета, совместный с соучениками отдых, жизнь бок-о-бок, в одно дыхание, с шутками и песнями. В этой жизни, в чудных осенних прологах к обучению, в мистериях слияния с природой происходило целование земли, пестование всего живого на ней — с раскрытием наших натур, ликованием душ, коротким возвращением в новое странное детство, упование им, еще памятным и по-новому осмысливаемым. Мы словно подводили итог ему и ставили в памяти зарубки о том, каким оно могло бы быть, — с экспромтами и ответственностью за него, с задуманными выверенными шалостями и с блистанием своими неповторимостями.