Удивительные истории о ведьмах - Ольга Есаулкова

провожал ее к депутату, Маргарита попыталась заменить его скуку интересом, затем раздуть ее до отвращения, но ничего не получилось.

– Что-то не так? – Антон Львович с улыбкой, прищурив глаза, наблюдал за Маргаритой Викторовной, теперь от него пахло возбуждением и радостью. – Вы выглядите растерянной.

– Всё в порядке, – автоматически ответила Маргарита, заметив у рабочего на шее такой же кулон, как и у ее собеседника.

Эмоции Пекрасова пугали ее.

– Маргарита Викторовна, моя бабушка, царствие ей небесное, – депутат перекрестился и начал крутить свой медальон рукой, – была чудесной женщиной. Суеверная, не без греха перед Господом, конечно. Она делала разные амулетики на удачу, от сглаза, на хороший сон. И вы не поверите, хотя, наверное, уже и поверите, ведь уже убедились, поди, на себе, – рассмеялся Антон Львович, источая аромат грудного молока, – люди благодарили за их эффективность. Очередь за ними прямо была. Бабушка вечерами рассказывала мне прелюбопытные истории про наш город, про таких, как вы… Так что, Маргарита, – голос депутата стал жестким, – ваши таланты на меня не действуют, не пытайтесь подкрутить мои эмоции – не получится. Бабушка моя – мастерица своего дела была. Займитесь своей работой – есть куча эмоций и предвзятости в деле моего сына. Работайте! И не врите мне, что дело для вас сложное! Я рассчитываю, что вы пересмотрите свое решение и поможете моему Олегу. Знаете, я очень уважаю Достоевского и разделяю его мнение, что родители не имеют право прощать обидчиков своих детей, даже если бы сами дети их простили. Я защищу сына любой ценой. И от вас зависит, какая это будет цена. Я сейчас хочу все сделать мирно, правильно…

– Вы мне угрожаете?! – Маргарита посмотрела поверх очков на собеседника.

Запах лошадиного пота усиливался.

– Ну что вы, нет, конечно, – улыбнулся Антон Львович, источая запах роз. Теперь он смотрел на адвоката с удовольствием, как на отборную форель, демонстрируемую клиенту перед приготовлением. – Я лишь хочу, чтобы наша с вами совместная работа послужила на благо жителям города, в том числе вашей матери и сестре. Ведь мой сын невиновен, убийца-поджигатель на свободе… А полиция-то его уже не ищет. Мало ли что может случиться… Это, конечно, оправдало бы моего сына, но какой ценой…

Когда Маргарита вернулась в машину, она не смогла понять, что чувствует: запах реальной конюшни или свой собственный страх. Амулет депутата блокировал ее дар, Антон Львович был неуязвим для нее, как и его ближайшее окружение.

Дома Маргариту ожидал букет гортензий и камелий. В запечатанном конверте была карточка с выражением соболезнований в связи с несчастьем, с которым столкнулась ее семья.

– Что случилось?! – Первые слова, сказанные Маргаритой своей сестре за последние полтора года. От волнения Маргарите показалось, что смартфон в ее руке стал тяжелым и скользким.

– Никто не пострадал, – прямо в ухо Маргарите тихо ответила Марина. – Кто-то поджег мою машину, пожарные приехали быстро, соседи, наверное, вызвали. Огонь не успел перекинуться на забор и постройки у дома. Все обошлось. Правда, кошка какая-то под машиной оказалась, не успела убежать почему-то… Ты сама-то как?

– Нормально, заеду позже.

– Заедешь?! – удивилась сестра. – Ты же даже на крестины племянницы не приезжала!

– До встречи.

Рассмотрев все фотографии Олега и не найдя искомого, она полезла в интернет. Поисковик выдал хвалебные статьи местных СМИ о меценате Пекрасове, поддерживающем церковь и стариков. При этом Маргарита не нашла ни одной фото, где на шее или на руке у Олега было бы что-то похожее на амулет его отца. Зато Антон Львович на всех фотографиях красовался с необычными браслетами или кулонами: они менялись, но один всегда оставался неизменным. Еще полчаса ушло на телефонный разговор и перевод денег на виртуальный кошелек знакомого хакера. Через два часа он прислал ей документы из закрытых архивов: заключения детского психиатра, медицинское заключение осмотра подростка, инициированные службой опеки, судебное решение по 1-й и 2-й части статьи 239 УК РФ и судебное постановление о лишении родительских прав и передаче Антона Николаевича Лобова под опеку его родственнице – Пекрасовой Тамаре Львовне, заявление на смену фамилии Лобова на Пекрасова и отчества Николаевич на Львович.

Найдя некролог Пекрасовой Т. Л, датируемый 15 августа 2018 года, она сравнила с датой пропажи первой жертвы – 24 августа 2018 г. Все сложилось. Маргарита наткнулась на договор с Пекрасовыми и со злостью отшвырнула его в сторону – чертова адвокатская тайна!

Остаток времени Маргарита Викторовна провела в изучении книги Д. Норриса «Серийные убийцы», посещении матери и сестры, затем нотариуса и пополнении своей «аптечки». Вместо трех искусственных запахов Маргарита поместила в холодильник флакончик с грудным молоком своей сестры, борясь с отвращением – перелила во флакон пюре из печени, и, погружаясь в печаль, создавала запах операционной из подручной бытовой химии.

Она готовилась к трем вариантам развития событий, одним из которых была ее смерть.

До суда над Олегом Пекрасовым оставалась неделя – последний день, чтобы оформить его представительство в суде на Маргариту, обозначенный депутатом в карточке второго букета из дюжины черных роз.

Маргарита приехала на конюшню Пекрасова заранее. Там она почти час знакомилась с Ивушкой – чубарой молодой лошадью с рыжей гривой и любопытными глазами. Поглаживала ее бархатную морду, кормила морковью и яблоком, вдыхала ее эмоции – сначала подозрение, потом бдительность, ожидания, интерес и, наконец, удовлетворение. Это была непривычная для Маргариты палитра запахов эмоций. Потребовалось время – распознать и назвать каждую, чтобы привычным способом регулировать интенсивность. Почувствовав, что контакт установлен, Маргарита сама оседлала Ивушку: подложила под седло вальтрап и потник, проверила подпругу и пристегнула подперсье на плечах лошади. Прежде она считала подперсье ненужной перестраховкой, но на собственном опыте убедилась, что соскочившее седло может стать серьезной проблемой.

– Мне говорили, что раньше вы были прекрасной наездницей, Маргарита Викторовна, – поприветствовал бесшумно подошедший Антон Львович, источая запах сладкой ваты. – Вероятно, у меня неверная информация, что после полученной травмы при падении с лошади на соревнованиях вы больше не садились в седло.

– Все меняется.

Маргарита почувствовала, как упоминание этой истории поднимает торнадо пережитых эмоций – страха, беспомощности и уязвимости. Она давала себе зарок, что больше не сядет на лошадь, чтобы не вспоминать свой персональный ад реабилитации после черепно-мозговой травмы. И вот все изменилось. Она чувствовала свою уязвимость перед животным. Перед железом подков, которые могут сломать человеческую кость. Перед скоростью, с которой тебя может волочь по земле испуганная лошадь. А еще она ощущала уязвимость перед человеком, готовым разрушить ее мир. У нее всегда было оружие, чтобы защитить себя от опасных эмоций собеседника, но сейчас она была один на один с опасным убийцей, на которого не действовал ее дар. И ее эмоции обратились против нее самой. Она чувствовала слабость в ногах, будто кости в них