Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы - Абрам Рейтблат

Рукопись «Протоколов…», по всей вероятности подготовленная по поручению руководителя Заграничной агентуры Деп. полиции П. И. Рачковского [в качестве автора-компилятора, видимо, выступил литератор, агент Деп. полиции М. В. Головинский (1865—1920); см. о нем: Иванова И.И., «Автор» «Протоколов сионских мудрецов». – В кн.: Из глубины времен, в. 9, СПб., 1998; Лепехин М.П., Необходимые уточнения к биографии М. В. Головинского. – Там же, в. 10, СПб., 1998; Скосырев В., Найден автор «Протоколов сионских мудрецов». – «Известия», 1990, 20 нояб.], попала к Н. в 1900 или 1901. Н. писал, что «Протоколы…» произвели в его «миросозерцании такой глубокий переворот, какой в душе человеческой может быть произведен лишь воздействием Божьей силы…» (ПСС, т. 5, с. 132).

В «Протоколах…», написанных от лица евреев, обсуждаются планы разрушения христ. государств и создания еврейского «интернационального сверхправительства»; в качестве средств достижения ими мирового господства указаны насаждение культа материализма и денег, ориентация на роскошь и разврат; демокр. свободы и парламентарный строй; рабочее движение, пресса, дарвинизм, марксизм, ницшеанство, масонство и т. д. Имеющий очевидную антисемитскую и антикапиталистич. направленность (с позиций реакционно-романтической критики капитализма), проникнутый страхом перед деспотизмом и тиранией, текст «Протоколов…» в книге Н. помещен в мистико-эсхатологич. контекст. Цензор С. И. Соколов, рассматривавший рукопись, хотел запретить раздел книги с публ. «Протоколов…», т.к. хорошо понимал, что это может «повести к истреблению повсеместно всех без исключения евреев» (РГИА, ф. 776, оп. 21, д. 778, л. 142 об.), при обсуждении нек-рые члены Моск. ценз. комитета, а также духовный цензор выражали сомнение в подлинности «Протоколов…» (РГИА, ф. 777, оп. 6, д. 6, ч. II—1905 г., л. 25), однако на общем заседании комитета разрешение на публикацию было дано.

По свидетельству В. Л. Бурцева, «в литературном мире и в обществе их игнорировали и только иногда с презрением отзывались о них» (Бурцев, с. 266). Напр., В. В. Розанов полагал, что книга Н., «лишенная какой бы то ни было учености, каких бы то ни было богословских сведений, рассчитана исключительно на темного читателя и представляет собою плод злостных выдумок», поскольку основывается на «протоколах, достоверность которых ничем не проверена и никому не известна» (Розанов В.В., Апокалипсис нашего времени. М., 2000, с. 232; ср. аналогичное мнение Н.А. Бердяева, называвшего их «наглой фальсификацией» – цит. по изд.: Тайна Израиля, СПб., 1993, с. 331). Сам Н. признавал, что публикация была «встречена молчаливой ненавистью всей преданной Сиону прессы и полным едва ли только легкомысленным невниманием со стороны тех, кто призван был Государем ведать дела управления царства Русского» («Великое в малом», 3-е изд., ч. 2, Сергиев Посад, 1911, с. 141). Н. Д. Жевахов, друг Н., вспоминал об «отрицательном отношении к книге церковных кругов» и «большинства иерархов», в т.ч. архиепископа Новгородского Арсения (Жевахов, с. 42, 47). Лишь наиб. консервативно настроенные церк. иерархи, напр. архиепископ Вологодский Никон (Рождественский), епископ Полтавский Феофан (Быстров) и Иоанн Кронштадтский, одобрили ее. В 1906 дворцовый комендант Д. Ф. Трепов ознакомил с «Протоколами…» Николая II, который на полях оставил сочувств. пометы: «Не может быть сомнений в их подлинности», «Какая глубина мысли!», «Какая предусмотрительность!» и т. п. (цит. по: Бурцев, с. 297), однако после жандармского расследования, продемонстрировавшего подложность протоколов, запретил использовать их для антисемит. пропаганды. Тем не менее, подобные попытки предпринимались. Напр., черносотенным Рус. собранием распространялась брошюра «Протоколы тайного Общества сионских мудрецов», а рекламный пересказ ее текста был помещен в прессе (Прозорливый, Победа кадетской партии и масонские происки. – МВед, 1906, 4 апр.).

Издания Н. с публикациями «Протоколов…» до революции распространения не получили. Построенные на ключевом для позднеромантич. лит-ры мотиве страха перед стремлением индивидуума или группы лиц к обретению власти над миром (ср., напр., произв. Ж. Верна, Г. Уэллса, В. И. Крыжановской), «Протоколы…» были близки поэтике массовой лит-ры и потенциально могли иметь успех у широкой аудитории (ср. мнение современника, что сочинения Н. о евреях близки по поэтике к приключенческому роману и «отмечены печатью мелодрамы» – Кугель А. Р., Листья с дерева, Л., 1926, с. 56). Но Н. включил их в контекст весьма сложного эсхатологич. мифа, чем существенно затруднил восприятие текста.

В Сов. России за хранение «Протоколов…» преследовали. Но во время Гражд. войны (в 1918 – в Москве, Ростове-на-Дону, Таганроге, Омске, Новочеркасске, Иркутске и др.) в белогвардейских частях было выпущено несколько отд. изданий (по тексту публ. Н., но без ссылок на него), к-рые, несмотря на недовольство командования, активно использовались для антисемит. и антибольшевист. пропаганды. В ситуации краха старого социального строя они оказались близки настроениям значит. части населения, проигравшей от рев. преобразований. Тогда же «Протоколы…» попали в Германию, где вышло большое число изданий на рус. и нем. яз., сыгравших важную роль в антисемит. пропаганде фашистов. В 1921 был установлен осн. источник текста «Протоколов…» – памфлет франц. публициста М. Жоли «Диалоги в аду» (1864). Впоследствии история создания и распространения «Протоколов…», а также роль Н. в их публикации нашли, в свою очередь, отражение на страницах лит. произведений – в романах Ю. В. Давыдова «Бестселлер» (2001), У. Эко «Маятник Фуко» (1988), новелле Д. Киша «Книга королей и шутов» из его сб. «Энциклопедия мертвых» (1983) и др.

В нач. 1905 Н. продал Золотарёво и вскоре поступил на службу в канцелярию по делам дворянства Мин-ва внутр. дел пом. делопроизводителя (в чине губ. секретаря; в 1906 – коллеж. секретарь). С кон. 1904 регулярно выступал в «Моск. вед.» с острыми полемич. статьями по актуальным полит. вопросам. Он доказывал, что во время войны с Японией следует усиленно защищать устои православия («Наше направление» – 1904, 23 окт.), объявлял революционеров «кучкой христопродавцев и отщепенцев всяческого сброда» («Крамольные мечты» – 1904, 22 нояб.), выступал против допущения свободы совести («Первые ласточки весны» – 1904, 23 нояб.; резкий отклик с упреками в клевете и доносительстве на освободительное движение: РСл, 1904, 27 нояб.), обвинял «земско-еврейскую партию» в предательстве интересов «истинно-русского народа» («“Верные” доказательства “преданности” России» – МВед, 1905, 15 июля; «В чем прав и в чем ошибается г. Стэд» – 1905, 18, 20 сент.), критиковал власти за мягкость в борьбе с революцией, требуя введения воен. положения и применения смертной казни («На беззаконный террор – необходим законный террор! На смерть – смерть!!») – «Пора прозреть!», МВед, 1905, 5 июля; см. также: «Что такое законный террор?», «Непонятная гуманность и ее “понятные” последствия» – 1905, 10, 14 июля (статьи эти были оценены в печати как призыв к властям уничтожить всех инакомыслящих – см.: РСл, 1905, 8, 14 июля), предлагал налагать большие штрафы на газеты за недостоверные сообщения («“Либеральная” газетная ложь» – МВед, 1905, 12 июля; иронич. отклики – «Русь», 1905, 14 июля; СО, 1905, 14 июля – А. А. Яблоновский).

Находясь на гос. службе, Н. в 1905 подписывал свои публикации псевдонимами. Один из них (Москвич) известен, поскольку был печатно раскрыт (РСл, 14, 23 июля), однако нек-рые характерные черты газетных выступлений Н. (броские заголовки, агрессивность и авторитарность тона, радикальные выводы, ряд стилистич. особенностей, близкие его работам идеи и мотивы), обнаруживающиеся и в др. публикациях «Моск. вед.», дают основание предполагать, что Н. использовал также др. псевдонимы, нередко единожды: публикации на церковные темы (14, 15 апр., 25 мая. 7 июня, 19 авг. и др.; подпись: Православный), «О христианской радости (Открытое письмо В.В. Розанову)» – с советом не нападать на церковь, чтобы «не опутал… антихрист, как он успел опутать несчастного графа Толстого…» (23 апр.; подпись: Коренной москвич), «Свобода слова» (11 мая; подпись: Руслан), «Не голос Москвы» (30 мая; подпись: Русский москвич), «Все дальше и дальше» (29 июля; подпись: Православный москвич), «Что же нам делать наконец» (4 нояб.; подпись: Простой русский человек), «Поход на народное религиозное чувство» (12 нояб.; подпись: Н. Углов), «Свобода лжи» (14 нояб.; подпись: А. Вольская), «Кубок яда» (20 нояб.; подпись: В. Задонский), «Добрый урок русским людям с далекого Афона» (27 нояб.; подпись: Сын православной церкви), «Автономный бред» (2 дек.; подпись: Н. Чулков) и др.

Летом 1905 Н. познакомился с Ел. Ал-др. Озеровой (1855—1938), фрейлиной императрицы, человеком, близким ему по взглядам и убеждениям, и 3 февр. 1906 они обвенчались. После свадьбы Н. намеревался принять сан и стать сел. священником на Волыни (существует версия, что его предполагали сделать духовником императора). Однако, по свидетельству биографа Н., в это время появилась статья в «Нов. времени» (не обнаружена), в к-рой «в отвратительной форме излагалась прошлая жизнь» Н., он был представлен «как самый распутный человек» (<Концевич Н. Ю. ?>, С. А. Нилус: Краткое жизнеописание автора. – В кн.: Неизвестный Нилус, т. 1, с. 11). После этого разразился скандал, подорвавший репутацию Н., и митрополит Евлогий отказался его рукополагать. Н. оставил службу и уехал с женой в Николо-Бабаевский мон. (близ Ярославля); с осени 1906 они жили в Валдае, а в окт. 1907 поселились в Оптиной пустыни, где Н. занимался разбором монастырского архива. В Оптиной Н. сблизился с религ. живописцем о. Даниилом Болотовым (внуком писателя А. Т. Болотова), к-рому передал на хранение «оригинал» «Протоколов…».