Иллюзия - Максим Шаттам

class="p1">Он осторожно двинулся вперед. На стенах лежал беловатый налет, а с потолка свисали переплетения тонких корней: похоже, порядок здесь не поддерживают, а следовательно, помещение не используется. Юго круто свернул и попал в другую комнату диаметром метров пять, построенную по тому же образцу, что и предыдущая. Разница состояла в том, что это помещение было захламлено мусором. Здесь валялись старые заплесневелые автомобильные покрышки, несколько не представляющих интереса предметов – основание настольной лампы, два разбитых мобильных телефона, графин со сколами… Он также заметил несколько порнографических журналов со смятыми и слипшимися от сырости страницами, складной походный стул с давно проржавевшей железной рамой и несколько сумок. Женские сумки, рюкзаки, поясные сумки – все почти истлевшие. Но больше всего здесь оказалось сваленной в кучу скомканной, мятой, потрепанной временем одежды: свитера, брюки, носки, футболки, лифчики… Фонарь Юго высвечивал все, что попадалось на глаза.

Кто-то использовал этот подвал под свалку. Нет, это просто груда собранных где попало личных вещей и случайных предметов… Юго предположил, что это найденные за многие годы и снесенные сюда потерянные вещи. В луче фонаря мелькнула более чистая ткань. Что-то недавнее.

Его сердце заколотилось. Юго наступил на кучу, чтобы подобраться ближе. Джинсы, свитера и футболки, которые еще не успели здесь сгнить. Юго заметил чемодан, и ему даже не пришлось вытаскивать его из груды, чтобы прочесть на бирке из кожзаменителя, привязанного к ручке, то, о чем он уже догадался, но в чем еще не решался себе признаться.

На бирке стояло имя: Алиса Ланглуа.

53

Джина настояла на том, чтобы они спустились в бассейн. У стен везде есть уши: в столовой, в Аквариуме и даже в спальнях ей казалось, что их могут подслушивать под дверью. Зато бассейн с его размерами, плеском воды и шумом вентиляции – идеальное место. И чтобы их вылазка не выглядела подозрительной, она настояла, чтобы они действительно искупались.

Два часа назад, перед ужином, Юго окликнул ее у лестницы, чтобы показать фотографии, сделанные накануне на телефон. И прокрутил ей снимки самой чистой одежды, которая валялась в подвале.

– Тут нет свитера, который ты одолжила Алисе?

– Почему ты об этом спрашиваешь? Ты меня пугаешь.

Он сунул мобильник прямо ей под нос и ждал, пока наконец она не ткнула наманикюренным пальцем в фотографию бледно-розового свитера.

– Вот он. Объясни, что ты мне показываешь? Это прислала Алиса? Откуда эти снимки?

– Нам надо срочно поговорить с Лили. Я нашел эти шмотки здесь, в Валь-Карьосе, вместе с чемоданом Алисы.

Джина немедленно все организовала. Войти в бассейн после того, что он пережил там в прошлый раз, стало для Юго испытанием. Он постарался взять себя в руки, твердя, что электричество не отключат, что он не один, а главное – что здесь, в Валь-Карьосе, нет гигантских пауков и чудовищных тварей и взрослый мужчина не должен испытывать ни малейших опасений по этому поводу.

Он вошел в воду и поплыл в другой конец бассейна, к панорамному окну, где, переговариваясь, его уже ждали Лили и Джина; обе выглядели встревоженными.

– Что случилось? – спросила Лили, сверля его взглядом.

Юго рассказал им о своей находке, об одежде и чемодане с биркой. И подытожил:

– Я убежден, что за комнату со взрывчаткой отвечает А. С., и, возможно, именно он свалил все вещи в кучу, а с другой стороны, есть вероятность, что он даже не подозревает об их существовании, поскольку они валяются в другом помещении, чуть дальше. Если он просто приходит туда весной сложить взрывчатку и забирает ее осенью, не заглядывая в другие комнаты, то мог и не заметить подсобку.

Когда он замолчал, холодный гнев в глазах Лили немного угас, но она все равно держалась на некотором расстоянии. Юго пришел в сильное возбуждение от своей истории и продолжал:

– Домой Алиса не вернулась. Я не уверен, уехала ли она вообще из Валь-Карьоса. Возможно, таксист говорит правду, он высадил ее в долине и все случилось потом, но не исключено, что он морочит нам голову.

Джина не могла поверить своим ушам. В ней боролись сомнение и готовность впасть в панику.

– Вы понимаете, что это значит? Вы действительно понимаете?

– Я думаю, Джина, что ее уже нет в живых.

Та покачала головой: она отказывалась в это верить.

– Алиса…

Юго дал им время осознать случившееся. Самому ему потребовалось на это двадцать четыре часа – бессонная ночь или ночь почти без сна, а потом целый день работы в лесу в полном оцепенении…

– Но это всего-навсего бирка. Если окажется… – начала Джина.

Но Юго прервал ее:

– Сомнений больше нет! Хватит делать вид, что ничего не происходит. Все это валяется здесь, в одной куче, ее чемодан и одежда, закинутая подальше. Спрятанная.

Лили молчала; она держалась на поверхности, погрузив рот в воду и дыша через нос. А Джина вдруг включилась в разговор, словно ей необходимо что-то делать или хотя бы говорить, чтобы сохранить контроль над собой:

– Значит, этот парень был последним, кто ее видел? Тогда это наверняка он! Ты говорил, он живет чуть ниже курорта и хорошо знает местность, это точно он!

Юго руководствовался той же логикой, но его выводы шли дальше. Таксист был немолод. Если он здесь вырос, эти места были ему знакомы еще до того, как Страфа начал здесь строительство, поэтому он наверняка бывал и в Башне, и в пристройке за ней.

– Но мне странно, ведь если это он, зачем ему использовать хранилище взрывчатки как свалку? – пояснил он. – Кто-то может прийти сюда и застать его врасплох, а у него вокруг дома и без того масса свободного места, так что в этом нет особого смысла.

– У него есть жена и дети? – спросила Джина. – Возможно, он хочет сохранить все в тайне от них и поэтому держит свою коллекцию подальше от дома.

Юго тоже об этом подумал: переоборудованная пещера могла быть каким-то образом связана с детством этого человека и поэтому он часто туда наведывается.

– А если это не он, как тогда объяснить исчезновение Алисы? – не отступала Джина.

– Кто-то заехал за ней в гостиницу или подобрал у вокзала. Человек, которого она знает и ни в чем не заподозрила.

– Черт возьми… Скажи мне, что это кошмарный сон.

Юго чувствовал себя так, будто с самого начала был готов услышать эту новость. Он допускал такую возможность, что погружало его в полный мрак, но у него было больше времени, чем у девушек, чтобы хоть как-то прийти в себя, не захлебнуться в