Волшебникам не рекомендуется - Галина Гончарова

По семи углам октограммы лежали какие-то зверьки. Мне не хотелось ничего трогать пальцами, но, подойдя поближе и присев на корточки, я поняла, что это кошки. Черные. Способ убийства? Медленное потрошение. Судя по запаху – раскаленным ножом. Или что-то в этом роде. Подробнее мне знать не хотелось. Хотелось только кого-нибудь убить. Но кошки были еще мелочами по сравнению с тем, что я видела в центре мерзкой фигуры.

Там лежал мужчина. То есть полулежал на какой-то подпорке, лицом к земле. Руки ему связали за спиной. Я не могла видеть ни его лица, ни способа, которым его убивали, да и не хотела, но понимала, что это необходимо. Пальцы невольно сомкнулись на рукояти меча. Я достала его, переступила через линию октограммы – и вошла внутрь.

Мне показалось, что сталь едва-едва коснулась запястий человека, но веревки тут же упали. Ну да, Лефроэль наговорил мне немало приятных вещей о моем новом, первом и единственном мече. И среди прочих добавил, что на ноготь его остроту лучше не пробовать, если не желаешь сделать радикальный маникюр.

На спину человека я переворачивала рукой. Хотела было ногами, но потом решила, что бедняге и так досталось при жизни. Надо иметь хоть какое-то уважение к мертвым? Надо! Хотя им-то это наверняка безразлично.

Первое, что я отметила, – мужчина был молод, может, года на два-три постарше меня, и очень красив. Будь я некрофилкой – в обморок бы от радости грохнулась. Действительно, очень симпатичный экземпляр, из тех, что водятся только в дамских романах в мягком переплете. Высокий, стройный, мускулистый, кстати – очень красивый. На чеканном лице застыла предсмертная улыбка. Улыбка? Хотя кто знает. У эллинов было принято улыбаться в лицо смерти. И этот парнишка тоже улыбался. Улыбкой победителя.

И даже в смерти он выглядел победителем.

В жизни, увы, такие мужчины встречаются крайне редко, поскольку для поддержания себя в форме нужно бегать в тренажерный зал, отказаться от пива и забыть о сидячей работе. А это мало кому под силу. Чего там, это бабы могут с утра удрать на работу, в обеденный перерыв – по магазинам или в спортзал, вечером убирать квартиру и дрессировать детей, а ночью еще и… заниматься активной физической работой. И то не все. Вот я так точно не могла. Меня хватало только на работу и секс. Уборку, честно признаюсь, я делала раз в неделю, готовила по средам и субботам – и это настоящий подвиг. Хорошо, что Ники неприхотлив в быту. Был. Чуть не забыла. Я же почти в разводе!

Думать о муже не хотелось – и я обратила внимание на парня. И заметила то, чего раньше не видела. Под ним была просто лужа крови. И очень определенной формы. Кровь вытекала из его тела – и струилась строго в выступающий угол октограммы. В тот самый, который был направлен к городу.

Магия крови.

Чер-р-рт!!!

Я выругалась так, что самой стыдно стало.

А что поделать?

Магия крови – одна из самых противных разновидностей магии. Действительно, противных. Отвратительных. Омерзительных. Потому что всегда связана с жертвами. А кто именно будет этой жертвой – ты или другие, не так уж и важно.

С помощью крови одинаково хорошо можно возродить землю – и убить ее. Что, кстати, и произошло с той черной полосой. Вот почему нужен был помост. Чтобы кровь не впиталась раньше времени. И чтобы человек не смог воззвать к высшим силам.

А он смог бы. Кровь, родная земля – и ты сможешь творить чудеса, при условии, что ты – маг.

Я сосредоточилась, вгляделась в ауру мертвого тела.

Да, определенно этот несчастный был магом. И не из последних. Даже сейчас я видела в его ауре отголоски былой мощи. Пожалуй, если бы он прошел инициацию, он бы стал не менее сильным, чем я. Или Рон Джетлисс.

Рон Джетлисс.

Я прикусила палец.

А ведь идея?

И еще какая!

Но последствия?

А что – последствия?!

Разберемся по ходу действия!

Я потерла руки. Темнеет? Отлично! Для того, чем я собиралась заняться, ночь подходила больше, чем какое-либо другое время. А лучше всего – полночь. И у меня как раз будет время прочитать пособие, выданное мне Лефроэлем, и кое-что подготовить.

Вот только…

Я пристально осмотрела мужчину, распростертого в луже крови. Его умертвили очень неприятным способом. Вскрыли вены на руках, надо полагать, вставили в разрезы что-то вроде игл, не дающих ране закрыться, – и просто дали бедняге истечь кровью.

Будь это в моем мире, я бы сказала, что это не самая страшная смерть. От кровопотери умирать легче, чем от петли или яда. Как будто засыпаешь. А здесь…

Как, должно быть, страшно умирать, зная, что твоя смерть выпустит на волю страшное зло, что ты своей смертью уничтожишь других людей… А если у него был кто-то в городе? Мать, отец, семья, дети? Даже думать не хотелось о последних минутах жизни этого несчастного. С другой стороны, если бы его убивали другим способом, мне пришлось бы тяжелее. Мертвая вода – прекрасное средство. Но тот флакончик, который у меня есть, не способен прирастить на место отрубленные руки и ноги. Его просто недостаточно. Но его с лихвой хватит, чтобы смазать места порезов и влить человеку в рот три капли. После этого тело должно восстановиться, каким оно и было. И я смогу либо дать ему живой воды, либо оставить гнить на солнышке. Оставалась только одна беда.

В моем мире существовала теория, что душа удерживается возле тела в течение трех дней. Ну так вот! Это неправда. Максимум для любой души составлял три часа. А большинство душ уходили почти сразу. Были и исключения. Такие, как привидения или души, оставшиеся из-за проклятия, из-за невыполненного дела, из-за сильного чувства, – перечислять можно часами. Поэтому мне предстояла непростая задача. Я должна была выяснить, осталась ли здесь душа этого молодого человека. Это раз. Потом реставрировать его тело. Это два. Затем установить связь с местными магическими потоками и выяснить их течение в данной точке планеты. Это три. Далее вычистить ауру этого молодого человека от следов насильственной смерти. Это четыре. И подготовить все для ритуала переселения. Это пять. И еще очень хорошо было бы узнать, осталась ли тут сила после ритуала. Я знала, что некромантия и магия крови – довольно серьезный вид искусства, не каждому по плечу. И что если сила, полученная путем темного ритуала, не использована сразу, то она долгое время остается на том же месте, перерождаясь по своей воле, а то и пробуждая чудовищ. И с некоторыми из них люди очень хорошо знакомы. Часто бывает так, что нам неуютно в каком-то месте. Ложась спать в кровать, в которой умер другой человек, мы испытываем неосознанный дискомфорт. В больницах на нас давят не только стены, но и страдания находящихся и находившихся там когда-то людей. А похороны повергают в депрессию не только потому, что все мы там будем. Вовсе даже не обязательно. Нам больно еще и потому, что больно другим людям. Но это лирика. Физика заключалась в том, что я собиралась воспользоваться объедками силы темного обряда для своих целей.

И, сложив все вышеперечисленное, при благоприятном стечении обстоятельств я могла переселить Рона Джетлисса из медальона в это тело.

Отсюда была и ночная пора. То, чем я собиралась заняться, больше относилось к некромантии, чем к другим разделам магии. А значит, заниматься этим придется исключительно ночной порой. Темнеет между тем быстро. Еще немного – и придется светить самой себе фонариком. Это меня никак не устраивало. Геометрия никогда не была моей сильной стороной. Я относилась к тем несчастным, которые могли рисовать равносторонний треугольник, а нарисовать неправильный прямоугольник. Однажды ребята решили подшутить надо мной. Они взяли мой альбом с эскизами морских животных (которые я честно сводила из журналов) и послали их на конкурс абстракционистов. Самое смешное, что один мой рисунок медузы и правда выставили в галерее. С тех пор я старалась не рисовать. Лучше уж сделать ксерокопию. И это при ярком свете, со всеми удобствами, когда никто и ничто не отвлекает. Что я нарисую в темноте, мне не хотелось даже и думать.

Я печально посмотрела на небо.

– Грязная работа? Так ведь и котик в перчатках мышку не поймает!

И решительно подцепила мужчину под мышки. Стянуть его с помоста было очень трудно. Оттащить на девять шагов – еще сложнее. И кто сказал, что я должна работать тяжеловозом? С другой стороны, неужели я хочу проводить свой обряд на старом месте? Это может вызвать такие искажения, что проще самой удавиться. Лирин особенно предупреждала меня, что так делать нельзя. Даже рассказывала пару страшилок. Как одного мага вывернуло наизнанку, а второго размазало ровным слоем по пентаграмме, которую он начертил. Честно говоря, я вовсе не хотела связываться с чужим обрядом, тем более с таким поганым, но самостоятельно переместить душу одного человека в тело другого я не смогла бы, даже если бы сама копыта отбросила. Выбор у меня был небольшой. Или объединить свои силы с силами другого волшебника. Но где найти таких сумасшедших, я даже не представляла. Эльфов я по понятным причинам впутывать не могла. А сама никого не знала. То есть этот вариант отпадал.