Северные сказки. Книга 2 - Николай Евгеньевич Ончуков

месте один одного будем ожидать. Вот камень, под его положим по серебряному блюду; если блюдо побусело, должон один другого выручать; а если нальётся кровью, тогда нам негде друг друга и искать». Назвались братьями, положили блюдья под камень и розъ-ехались. Аркий Аркович вступил в битву, а Иван-царевич поднялса на крылатом коне на воздух. Иван-царевич долетел до кузницы, несколько кузнецов молотом ударяют: што ударят, то выйдет солдат и воин. Иван-царевич говорит: «Бог помощь кузнецам ковать железо, а не солдатов». Кузнецы начели ковать, а солдаты и не пошли. Иван-царевич вперёд. Доехал до других кузнецов. Те куют, как ударят — афицер.

Иван-царевич и говорит: «Бог помощь кузнецам, добрым молодцам, железо ковать, а не афицеров». Те начали ковать, искры летят, а афецеров нету. Он вперёд. Доехал, третьи кузнецы генералов куют. «Бог помощь кузнецам железо ковать, а не генералов». Те начали ковать, искры летят, а генералов нету. И он облетел еще несколько вёрст. Войско сбывает, прибыли нету. Прилетает к Аркию Арковичу, тот невесту Елену взял, только еще вывести ей не может: «Скоро, братец, и никого не будет». Несколько — и никого нету. Пристигла их ночь. Роскинули шатёр. Аркий Аркович с Еленой-царевной осталса в шатре, а Иван-царевич отошел, ночевать под дуб лёг. Налетело два голубя, один и уркает: «Гулю, гулю, голубок». — «А што, голубушка?» — «Взял Аркий Аркович Елену прекрасную, а только не совладать ему с ей». — «А почему же?» — «А потому, што они запоежжают к венцу, у их будет два платья, одно хорошо, а друго поплоше. Они платье хорошо оденут, кряду и помрут. А хто эфти вести Аркию Арковичу перенесёт, тот по колен окаменеет». Ночь прошла, стали, поехали. Опять роскинули шатёр, Аркий Аркович с женой в шатре, а Иван-царевич под дубом. Прилетают два голубя, розговаривают: «Гулю, гулю, голубок». — «А што?» — «Взял Аркий Аркович Елену прекрасну, да не совладать с ей. Когда поедут к венцу, будут две кареты, одна хороша, друга плоше; они сядут в хорошу, их роздавит. А хто вести эти Аркию Арковичу перенесёт, тот по груди окаменеет». Ночь прошла, снялись и поехали. Еще ночь пришла... обночевались... голубок говорит: «От венца приедут будет две ложи, одна хороша, друга похуже, они лягут в хорошу, их роздавит. Хто эти вести Аркию Арковичу перенесёт, тот и камень будет». Опять стали, снелись и поехали. Приехали в дом, торжество было великолепное, кряду же и венчанье. Приготовили две пары подвенечного платья, две пары карет. Иван-царевич был посажонным отцом. «Я схожу, посмотрю», — сказал Иван-царевич и крест на крест хорошоё подвенечное платье ударил и россек. Доложили Аркию Арковичу. Аркий Аркович говорит: «В первой вине Бог простит». И одели похуже платье. Посмотрел Иван-царевич кореты и по хорошой кореты ударил крест на крест и корету россек. Доносят Аркию Арковичу: «Ну, во второй вины Бог простит». Сели и поехали, повенчались. Весь цермониал кончилса, нужно спать. Иван-царевич пошел смотреть кровати и по хорошой ложе саблей, и ложу россек. Доносят Аркию Арковичу. «Посадить посаженного отца в камору». И повалилилса на кровать похуже. На друго утро Ивану-царевичу казь-виселица. Вот Ивана-царевича ведут на веселицу; было устроено три ступня. Иван Царевич говорит: «Братец, пред смертию позвольте слово сказать». — «Говори». — «Вот», — говорит, и рассказал всё, что было. На третьем ступне и окаменел весь. Аркий Аркович взял камень и унёс в свою спальню. Прожили год Аркий Аркович, у них родилса сын. Аркию Арковичу приснилса сон: если бы он не пожалел своего сына, заколол бы его и накапал бы на камень горячей крови, камень бы ожил. И запечалилса. Жонка и спрашиват: «Што печален?» Аркий Аркович росказывает. Елена-царевна говорит: «Муж, да мы еще молоды, еще наживём». Принесла младенца и кинжалом в бок. Иван Царевич и встал: «Ах, как долго я спал». На это место положили сына. И снится Аркию Арковичу сон: «Если бы у себя отрезал палец и из пальца капнул бы на своего первородца кровь, он бы ожил». Аркий Аркович стал утром чинить перо и отрезал палец и на младенца накалил крови, и тот ожил. После этого был у них пир на весь мир. Аркий Аркович говорит: «Названой братец, Иван-царевич, проспи с моей женой Еленой прекрасной три ночи». Тот отказывалса. «Нет, ты проспи, — говорит Аркий Аркович, — тогда узнаешь. И спи в моей спальне, на моей кровате, сам узнаешь». Он согласилса. Только лёг Иван-царевич с его женой, Елена-царевна жена заснула, налетает сорока и рвёт Ивана-царевича; так всю ночь мучился, не заснул. Так три ночи спал, на третью ночь схватил сороку переломил ей ногу и бросил. Утром Аркий Аркович после третьей ночи и спрашиват его: «Каково с моей женой спалось?» — «Да спать бы хорошо, да навязалась сорока». Аркий Аркович усмехнулса и говорит: «А это ведь твоя жена: она узнала, что ты спишь с чужой женой». Иван-царевич отправилса домой; роспростились. Наградили и отправили. Дома жена встречает на костыле. Иван-царевич обнажил саблю да и зарубил, а поехал да на той королевне, которая крылатого коня дала, и женилса.

Коротких Савва Яковлевич

Один из замечательных людей, каких я много встречал на Севере. Живет в дер. Пянтиной на р. Онеге и служит волостным старшиной Чекуевской волости. Человек хорошо грамотный, чрезвычайно дельный, любознательный вообще и очень интересующийся политикой. Он упорно и с толком читает газеты и великолепно в них разбирается. Я поразился его знакомством с политикой: он, например, совершенно свободно определил разницу между различными русскими партиями, хорошо понимает политическое положение вещей и радикально, но очень трезво настроен. Простой, обходительный, милый человек, которому ни его развитость, ни положение старшины не вскружили голову. Интересно, что увлечение политическим движением совсем как бы не затронуло его старых воззрений и верований. Он готов был поклясться, кажется, мне в том, что поездка на лешем в Петербург действительная правда. Его самого водил леший, и он в этом нисколько и не сомневается. Очень просто и охотно согласился рассказать мне две комедии («Мнимый барин», «Шлюпка») и несколько сказок. Знает он очень хорошо и «Царя Максимильяна» и во всех этих комедиях играет, и вообще хороводит этим делом.

298

Ванюшка-дурак

В одной деревушке жила старушка, у ней был сын Ванюшка. Старушка пряла и ткала холст, а Ванюшка ходил продавал. Раз мать отправила его продавать в соседнюю деревню холст, вёрст за шесть