Ленинский. Неизбежность бури. - Василий Александрович Бурцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, и не так страшно вдвоем, – перебила боевика помалкивавшая до сего момента Лера.
– Я в любом случае позицию в стороне займу, – сказал Сухарь и перехватил снайперку поудобнее, – вон там, – он указал на широкое ветвистое дерево, стоящее в стороне от остальных.
– Давай, – кивнул ему Тимур. – Что скажешь, Леха?
– Думаю, так! Займем позиции по трое. Мы с одной стороны, твои парни с другой. Сухарь позицию себе уже выбрал…
– Я с ним пойду! – встрял Эванс и, увидев, как боевик утвердительно кивнул, добавил: – Прикрою, если что.
– Добро, – согласился Тимур. – Идите уже. Старый, давай тогда с Алексеем и пионеркой, не оставлять же их вдвоем. Где будете?
Зорин осмотрелся.
– Ну, тут либо слева, либо справа. Один хрен. Давай пусть будет справа, – пожал плечами безопасник.
– Ну да, – усмехнулся командир боевиков, – налево тебя никогда не тянуло.
– Тогда, если решили, пора. – Зорин стянул с себя рюкзак и швырнул его в ближайшие кусты. Его примеру последовали остальные, замешкавшись лишь при извлечении необходимого.
Земля была холодная, это чувствовалось даже через все слои одежды, отделявшие разгоряченное тело от ее поверхности. Умка, согласившись с выбором позиции, сделанным Зориным, залегла между двумя тополями в небольшом углублении. Справа и слева заняли свои позиции ее напарники. Внутренне она была рада, что повстречавшиеся боевики были знакомыми Зорина, иначе неизвестно, чем бы еще закончилось. Но все равно въевшиеся в память рассказы о бесчинствах этой публики не давали девушке окончательно расслабиться. Опять же неясно, чем все закончится, даже если дело, на которое они подписались, выгорит.
По небу плыли редкие облака, и черное зеркало воды поочередно отражало то россыпь звезд на небе, то скрывавшие их тучи.
После обсуждения порядка и тактики действий бойцы разошлись по позициям и затаились. Наступила тишина. Всплески воды, ритмично набегавшей на берег, ласкали слух. Озеро жило своей жизнью. Неизвестно, что именно водилось в его водах, но то и дело до слуха долетали посторонние звуки. Какое-то уханье, громкие всплески, шуршание в прибрежных зарослях травы и камыша. Было тревожно и радостно одновременно.
Лера, всю свою сознательную жизнь мечтавшая выбраться из серых стен убежища на поверхность, наконец-то на ней оказалась. И, несмотря на весь ужас, что творился здесь, она была нескончаемо этому рада. Рада настоящей, полноценной жизни, где все зависит только от нее. Жить или умереть зависит только от тебя, ну и от исправности твоего оружия. Но здесь она уже кое-чему научилась и научится еще большему со временем. Будучи совсем малышкой, будущая сталкер скрупулезно изучала материальную часть огнестрельного оружия, пособия о котором в большом количестве имелись в распоряжении библиотеки общины. Ее не привлекала работа в теплицах или на свино-грибных фермах. Нет, такой жизни она не хотела. Она не для нее. И как только представился случай, она напросилась в подмастерье к сталкерам. Сделать это было несложно, так как основной состав ходоков неумолимо старел, многим здоровье и раны уже не позволяли стоять в одном строю. В жизнь таких покалеченных поверхностью сталкеров втекала размеренность подземной жизни со всеми вытекающими. Особо желающих вступить в ряды сталкеров не было. Несмотря на важность и престижность этой работы, смельчаков не хватало. Жители общины привыкли к тому минимуму, что имели, и не видели необходимости рисковать жизнями ради чего-то большего, уповая на то, что кто-то другой рискнет, принесет, достанет. Лера рано потеряла своих родителей, приняв это спокойно, как должное. Время такое. Может, еще и из-за того, что она никогда не испытывала каких-либо чувств ни к ним, ни к окружающим. Отсутствие эмоций и равнодушие были ее особенностями. Единственное, к чему она стремилась, – так это к поверхности. После смерти родителей таких, как она, селили вместе и называли это место странным словом «интернат». Хотя жаловаться не приходилось. Школьные занятия были наравне со всеми ребятам, так же как и работа. Единственное, чего не было, – это забота родителей. Хотя Ростислав Валентинович, старик, глава общины, уделял им много внимания. Старался, чтобы никто не чувствовал себя чужим и ненужным. Смесь чувств – благодарности и нетерпимости подземного существования – гнала девушку наверх.
И теперь она здесь. Среди самых крутых парней из тех, кто топчет новый мир. Но время неумолимо, скоро оно сотрет старые имена навсегда и впишет новые. Среди них иногда встречаются довольно интересные экземпляры. Лера подумала о юноше, оказавшемся в этой странной компании, и мечтательно улыбнулась. Он ей очень понравился, только позывной у него дурацкий – Медуза, – подумала она. Вот бы познакомиться с ним поближе. В первый раз у нее возникло не испытанное ранее чувство.
Она благодарна судьбе за то, что оказалась здесь и сейчас в этом парке. Даже несмотря на то что, возможно, это будет последняя ее ходка. Зато она закончится по-человечески, в сражении, а не как у людей-крыс, смирившихся со своей участью прожить недолгую, серую, никчемную жизнь и подохнуть под землей, так и не увидев солнца, звезд и всего того, что раньше принадлежало людям по праву рождения.
Лера склонилась над оружием. Кузов ржавого внедорожника снова оказался в прицеле. Медведева в очередной раз мысленно определила границы сектора обстрела. Вскинула ствол, поводила им из стороны в сторону, опустила. Сделала она это автоматически, погруженная в свои мысли.
Легкий ветерок, пробившийся сюда через стену деревьев, вяло колыхал жидкую растительность и едва шевелил кроны лысых деревьев. Те, в свою очередь, сердито скрипели, покачивая ветвями.
Неожиданно девушка поймала себя на мысли о том, что вокруг воцарилась мертвая тишина. И, казалось, даже деревья перестали стонать и скрипеть. Вода на озере пошла крупной рябью, она перестала быть спокойной и задвигалась, резко наваливая одну волну на другую. Послышались громкие ритмичные всплески, и в следующую минуту в прицеле дробовика возникла тварь.
У Алексея перехватило дыхание, когда он увидел Василису, выходящую из озера. Платье в горошек промокло и облепило худенькое тельце, волосы прилипли к голове. В руках дочка несла медвежонка без одной лапы. Маленькая девочка медленно вышла из воды и на мгновение замерла, задрав маленький носик кверху. Курносый носик вдыхал воздух, едва подрагивая кончиком и крыльями ноздрей, словно у гончего пса. Принюхивалась? Некоторое время она стояла неподвижно, вращая головой в разные стороны. Алексей прекрасно понимал, что это все неправильно, но и не понимал одновременно. Дочь он потерял очень-очень давно. И быть такого не может. Но чувства захлестнули его, он молча наблюдал со
