Творения - Велимир Хлебников

1915–1919–1922

230. Азы из Узы

Единая книга

Я видел, что черные Веды*,Коран и Евангелие,И в шелковых доскахКниги монголов*Из праха степей,Из кизяка благовонного,Как это делаютКалмычки зарей,Сложили костерИ сами легли на него —Белые вдовы* в облако дыма скрывались,Чтобы ускорить приходКниги единой,Чьи страницы — большие моря,Что трепещут крылами бабочки синей,А шелковинка-закладка,Где остановился взором читатель, —Реки великие синим потоком:Волга, где Разина ночью поют,Желтый Нил, где молятся солнцу,Янцекиянг*, где жижа густая людей,И ты, Миссисипи, где янкиНосят штанами звездное небо,В звездное небо окутали ноги,И Ганг, где темные люди — деревья ума,И Дунай, где в белом белые люди,В белых рубахах стоят над водой,И Замбези, где люди черней сапога,И бурная Обь, где бога секутИ ставят в угол глазамиВо время еды чего-нибудь жирного,И Темза, где серая скука.Род человечества — книги читатель,А на обложке — надпись творца,Имя мое — письмена голубые.Да ты небрежно читаешь.Больше внимания!Слишком рассеян и смотришь лентяем,Точно уроки закона божия.Эти горные цепи и большие моря,Эту единую книгуСкоро ты, скоро прочтешь!В этих страницах прыгает китИ орел, огибая страницу угла,Садится на волны морские, груди морей,Чтоб отдохнуть на постели орлана.<hr align="left" width="10%" noshade>Я, волосатый реками*…Смотрите! Дунай течет у меня по плечамИ — вихорь своевольный — порогами синеет Днепр.Это Волга упала мне на руки,И гребень в руке — забором горЧешет волосы.А этот волос длинный —Беру его пальцами —Амур, где японка молится небу,Руки сложив во время грозы.

Азия

Всегда рабыня, но с родиной царей на смуглой груди,Ты поворачиваешь страницы книги той,Чей почерк — росчерки пера морей.Чернилами служили люди,Расстрел царя был знаком восклицанья,Победа войск служила запятой,А толпы — многоточия,Чье бешенство не робко, —Народный гнев воочью,И трещины столетий — скобкой.И с государственной печатьюВзамен серьги у уха,То девушка с мечом —Противишься зачатью,То повитуха мятежей — старуха.Всегда богиня прорицанья,Читаешь желтизну страниц,Не замечая в войске убыли,Престолы здесь бросаешь ницСкучающей красавицы носком,Здесь древний подымаешь рубльИз городов, засыпанных песком.А здесь глазами нег и тайн,И дикой нежности восточнойБлистает Гурриэт эль-Айн*,Костром окончив возраст непорочный.У горных ласточек здесь гнезда отнимают пашни,Там кладбища чумные — башни,Здесь пепел девушекНесут небес старшинам,Доверив прах пустым кувшинам.Здесь сын царя прославил нищету*И робок опустить на муравья пяту,И ходит нищий в лопани*.Здесь мудрецы живьем закопаны,Не изменивши старой книге.А здесь былых столетий миги,Чтоб кушал лев добычуНад письменами войн обычаю.Там царь и с ним в руках младенец,Кого войска в песках уснули,С утеса в море бросились и оба потонули.О, слезы современниц!Вот степи, где курганы, как волны на волне,В чешуйчатой броне — былые богдыханыУмерших табунов.Вот множество слоновСвои вонзают бивниИз диких валуновПороды допотопной,И в множество пещерНесутся с пеньем ливниИгрою расторопной,Лавинами воды,То водопадами, что взвились на дыбы,Конями синевы на зелени травыИ в кольца свернутыми гадами.Ты разрешила обезьянамИметь правительства и королей,Летучим проносясь изъяномЗа диким овощем полей.И в глубине зеленых вышекТы слышишь смех лесных братишек.Как ты стара! Пять тысяч лет.Как складки гор твоих зазубрены!Былых тысячелетий нетС тех пор, как головы отрубленыВеселых пьяниц Хо и Хи*.Веселые, вы пили сокИ пьянства сладкие грехи.Веселым радостям зазорнымОтдавши тучные тела,Забывши на небе дела,Вы казнены судом придворным.Зеваки солнечных затмений*,Схватив стаканы кулаком,Вы проглядели современьяСидонии* приход второй.Его судов Цусимою разгром —Он вновь прошел меж нас, Медина,Когда Мукден кровавила година,Корея знала господинаИ на восток Ро<ж>ественских* путина.Страна костров и лобных мест, и пытокСтолетий пальцамиНародов развернула свиток,Целуешь здесь края одежд чумы,А здесь единство Азии куют умы.<hr align="left" width="10%" noshade>Туда, туда, где Изанаги*Читала «Моногатори» Перуну,А Эрот сел на колена Шангти,И седой хохол на лысой головеБога походит на снег,Где Амур целует Маа-Эму,А Тиэн беседует с Индрой,Где Юнона с ЦинтекуатлемСмотрят КорреджиоИ восхищены Мурильо,Где Ункулункулу и ТорИграют мирно в шашки,Облокотясь на руку,И Хокусаем восхищенаАстарта — туда, туда.

Современность

Где серых площадей забор в намисто:«Будут расстреляны на месте!» —И на невесте всех временПылает пламя ненависти,И в город, утомлен,Не хочет пахарь сено везти,Ныне вести: пал засов.Капли Дона* прописавВсем, кто славился* в лони годы*,Хорони<т> смерть былых забавВека рубля и острой выгоды.Где мы забыли, как любили,Как предков целовали девы, —А паровозы в лоск разбилиСвоих зрачков набатных хлевы,Своих полночных зарев зенки,За мовою летела мова,И на устах глухонемогоВсего одно лишь слово: «К стенке!» —Как водопад дыхания китов,Вздымалось творчество Тагора и Уэльса,Но черным парусом плотовНа звезды мира, путник, целься.Убийцы нож ховая разговором,Столетие правительства ученых,Ты набрано косым набором,Точно издание Крученых*,Где толпы опечаток*Летят, как праздник святок.Как если б кто сказал:«Война окончена — война мечам.И се* — я нож влагаю в ножницы*» —Или молитвенным холстамОшибкой дал уста наложницы,Где бычию добычею ножамСтоят поклонники назад.В подобном двум лучам железе*Ночная песня китаянкиНесется в черный слух Замбези,За ней счета торговых янки.В тряпичном серебреКитайское письмо,Турецкое письмоНа знаке денежном — РСФСР*Тук-тук в заборы государств.А голос Ганга с пляской КонгоСливает медный говор гонга.И африканский зной в стране морозов,Как спутник ласточке*, хотел помочь,У изнемогших паровозов*Сиделкою сидела ночь.Где серны рог блеснул ножом,Глаза свободы ярки взором,Острожный замок Индии забит пыжом —Рабиндранат Тагором!«Вещь покупаэ<м>. Вещь покупае<м>!»О, песнь, полная примет!О, роковой напев, хоронят им царей,Во дни зачатия железных матерей.Старьевщик времени царей шурум-бурумЗабрал в поношенный мешок.И ходит мировой татаринУ окон и дверей:«Старья нет ли?» —Мешок стянув концом петли.Идет в дырявом котелкеС престолом праздным на руке.«Старья нет ли?Вещь покупаэм!Царей берем.Шурум-бурум! » —Над черепами городовВека таинственных зачатий,В железном русле проводовЛетел станок печати.В железных берегах тех нитейПлывут чудовища событий.<hr align="left" width="10%" noshade>Это было в месяц Ай*,Это было в месяц Ай.— Слушай, мальчик, не зевай.Это было иногда,Май да-да! Май да-да!Лился с неба томный май.Льется чистая вода,Заклинаю и зову.— Что же в месяце Ау*?Ай да-да! Май да-да!О, Азия! Себя тобою мучу.Как девы брови я постигаю тучу,Как шею нежного здоровья —Твои ночные вечеровья.Где тот, кто день свободных ласк предрек?О, если б волосами синих рекМне Азия обвила бы колениИ дева прошептала бы таинственные пени,И, тихая, счастливая, рыдала,Концами кос глаза суша.Она любила, она страдала —Вселенной смутная душа.И вновь прошли бы в сердце чувства,Вдруг зажигая в сердце бой,И Махавиры*, и Заратустры,И Саваджи*, объятого борьбой.Умерших снов я стал бы современник,Творя ответы и вопросы,А ты бы грудой светлых денегМне на ноги рассыпала бы косы,«Учитель, — ласково шепча, —Не правда ли, сегодняМы будем сообщаИскать путей свободней?»

Заклинание множественным числом