Тигриный лог (СИ) - Юлия Чеснокова

— Поцелуй в щеку могла бы и поставить, — вздохнул Шуга.

— Я не буду спорить, я просто болею за Чимина, — я машинально огляделась, как смотрят люди, желающие взять что-нибудь в руки. Но пипидастр, лайстиков и плакатов-растяжек "Чимин чемпион!" не было. — А ты за своего дружка болей. Посмотрим, что он сможет.

— Сандо мне не дружок! — отрекся Шуга от своего двухдневного помешательства со сменой столика. — Я буду болеть за Хана.

— Он же не участвует? — не уловив шутки, переспросил Ви. Я улыбнулась, чуть не сказав, что тогда я за Лео.

Не знаю, понимал ли Лео, что до него пытаются донести, но я его понимала с каждым часом всё лучше. Скованность из-за своего секрета и осторожность загоняли меня вовнутрь себя, и в Тигрином логе я сама стала превращаться в отшельницу. В принципе, мне это было свойственно и в школе. Я не очень компанейская и шумная. Но тут это складывалось по-особому. Я уходила в мысли всё чаще, потому что не могла поделиться ни с кем тем, о чем думала. А думать я стала на более серьёзные темы, чем раньше. Лео тоже сторонится всех, потому что имеет какой-то секрет? Но какой? Известен ли он Хенсоку? Нет, не хватало мне уподобиться местным молчальникам! Я что-то делаю не так. Знать бы, как надо на самом деле. Зачем я занималась дополнительно химией и математикой? Нужно было психологией.

— Эй, лица попроще, а то как на премьере блокбастера, — присел рядом с Ви Джин, подколов нас и подоспев к началу состязания из своей библиотеки.

Джин держался от меня на почтительном расстоянии. Нет, я ему не разонравилась — это читалось по глазам, и я его не испугала, но моё смелое высказывание ему в лоб заставило его взять себя в руки и охолонуться. Он понимал, как и я, что если мы позволим немного сблизиться друг с другом, то это будет очень опасно. Такие понятия, как "невинный поцелуй" не для монастыря. И он, даже не подсмотренный и не увиденный никем, останется клеймом на наших губах. А вообще-то грех совершается в голове, разве нет? Если в ней мы уже сотни раз представили себе это, то зачем лицемерие в реальности? Ради приличия?

— Если монахам ничего нельзя иметь в собственности, мы, выходит, и сами себе не хозяева? — озадачилась вдруг я.

— Это ты отмазываешься от ставки на себя? — прошептал мне в ухо Шуга, что я вздрогнула.

— Ты не монах — ты себе хозяин, — отреагировал Джеро из-за его плеча. Хотя любовный пыл сентября сошел с меня немного, я бы всё равно не отказалась посидеть рядом с ним, а не отделяемая товарищами. Но они свято верили, что берегут меня и хранят от лишних напастей, ведущих к разоблачению.

— Трагедия не в этом! — патетически возвел ладони к небу Рэпмон, услышав с краю мой вопрос. — Ладно бы нельзя иметь собственность, а то просто нельзя иметь! Ну вы поняли, о чем я…

— От тебя другого и не ждали, — засмеялся Хансоль, сидящий между ним и Джеро. — Покажи руки? Мозоли лопнули или уже одеревенели?

— А сам-то, а? — срикошетил Рэпмон.

— Неужели нельзя просто понять, что отныне все ваши плотские утехи — не для нас? — осадил их Джеро. — Всё, конец бабам, конец сексу. Зарубите это себе на носу и направьте энергию в нужное русло.

— Спустить в источник, что ли? — главные пошляки Тигриного лога заржали в унисон. Джеро закатил глаза.

Слева и справа, синхронно, появились Чимин и Сандо. Они были раздеты по пояс, но температура воздуха не превышала градусов шестнадцати. Я запахнула рубашку поплотнее. Зябко на них смотреть, пускай им и станет вот-вот жарко. Со стороны Чимина встал к границе площадки мастер Хан, а со стороны Сандо вдруг явился Лео. Он заменяет тренера, или как это воспринимать? Две школы боевых искусств? Мне думается, что у них одинаковая тактика, только длительность опыта разная. В центр ступил мастер Ли — судья боя, самый справедливый (после Хенсока, конечно же) человек в обители.

— Что ж, не будем оттягивать момент, — произнес он. — Нам нужен ещё один брат-привратник из нового набора учеников, поэтому попробуем выяснить, кто же из них готов занять место… прошу! — он подозвал руками обоих парней, и они подошли к середине. — Никаких запрещенных приёмов, никакого песка в глаза, никаких оскорблений и обид после, когда один из вас проиграет. Всё ясно? — ребята кивнули и Ли, махнув ладонью ребром, отступил назад. Я замерла, волнуясь и беспокоясь о том, что сейчас будет.

Все незадействованные молодые люди тоже напряглись. Это чувствовалось. Вытянув шеи, подавшись вперед корпусами, они следили за каждым жестом своих друзей. За Чимина, конечно же, болело больше. С ним общались, дружили, он охотно учил всех тому, что умел, никогда ни в чем не отказывал и — лично для меня весомый аргумент, — красиво улыбался и имел деструктивные для моей степенности мышцы живота, ног и рук. Сандо же держался обособленно, на равных говорил с единицами, рвался вверх при помощи Лео, стремясь выскочить из толпы.

Двое встали друг напротив друга, босые, и, поклонившись, приняли боевые, стартовые стойки. Началась игра. Я надеялась, что в её рамках всё и останется. Чимин и Сандо, на расстоянии метра, перетаптывались мелкими шажками, рисуя на песке узоры неровных кругов, переплетающихся, как олимпийские кольца, рассыпающиеся и скрепляющиеся чертой шаркающих ступней. С согнутыми в локтях руками, они выставляли вперед ведущую сторону. Оба были правши, и им должно будет комфортно состязаться. Кое-кто из адептов был левшой, и их ставили в пару. Единственным амбидекстером был даже не Хан, а Лео. Ему было всё равно, какой рукой биться, я видела это в полутьме, когда Сандо постоянно проигрывал. Старший монах с легкостью перекидывал палку или нунчаки в другую руку или, если ронял одной, подбирал другой и управлялся с той же легкостью и с тем же мастерством. Поймав себя на том, что увела глаза следом за мыслью — на Лео, я вернулась к зрелищу. Сандо атаковал первым, подначивая Чимина скорее ввязаться в борьбу. Тот не поддавался, старательнее изучая маневры Сандо. Забрав свои смоляные волосы в хвост, он был точь-в-точь коршун, разрезом глаз, бровями в разлет и смуглотой. Чимин уклонился от очередного выпада. Пляска воинов рукопашного боя раньше казалась мне скучной и бессмысленной. Я не любила фильмы с драками и не ценила красоты построения всей этой системы, направленной на то, чтобы победить. Судя по лицам соревнующихся, Чимин собирался победить в той самой игре, которой я прозвала турнир, а Сандо всегда смотрел так, что не возникало сомнений: в течение часа он убьёт кого-то ради неведомой высшей цели.

Мин, наконец, освоившись, пошел в атаку. Зарядив хук, он тут же получил ответный маневр, но ушел от него и ловко вернулся в изначальную позицию. Затем не прошли два апперкота. Иногда это срабатывало, ряд однотипных ударов, потому что противник ждет разнообразия и не представляет, что его просто попытаются отлупасить. Хитрые бойцы порой могут перехитрить сами себя, рассчитывая на сложный бой, а взамен получая прямые, но нокаутирующие. Но Чимин не мог так просто дотянуться до Сандо. Юркий и изворотливый, как гадюка, служивый прогибался и выгибался от непредсказуемых ударов, отвечая тем же, но не мог зацепить противника и он. Борьба продолжалась.