Вниз и влево (СИ) - А Эльстер

— Кажется, и в жизни действует, — только и выдохнула Эльза.

Колесничий запахнул на ней рубашку и нарисовал на разорванной ткани знак — вольфсангель:

— Дабы не глазели на тебя недостойные.

Руки ее он, однако, не отпустил.

— Спасибо, — произнесла, наконец, Эльза, — Меньше всего я ожидала встретить вас, а еще меньше — того, что вы сделали. Зачем вы меня нашли?

— Именно для того, что я и сделал.

— Но… зачем? Вы, кажется, собирались меня убить…

— Нет, нет! Слишком многих уже я убил для того только, чтобы не сотворить этого с тобою! Ибо я полюбил тебя, как только встретил!

У Эльзы резко и больно екнуло под ложечкой от его слов. Но она справилась, бросила зло:

— Ого! Так это из любви вы хотели переломать мне руки?!

— То — в прошлом! Теперь вопрос лишь в том, чего захочешь ты.

— Или… ваша демоница?

— Я желал не того же, что она! И если она — твой враг, то я стану врагом ей!

«Толку-то!», — чуть не вырвалось у нее. Но она вовремя прикусила язык. С минуты на минуту странный приступ альтруизма мог его покинуть — и тогда ей настанет конец, а то и что-нибудь похуже. К тому же… мелькнула нелепая мысль: а вдруг ему и правда удалось вырваться из-под контроля?

— Если вопрос в том, чего хочу я, то, может быть, вы меня отпустите? — поинтересовалась Эльза.

— Э, нет! — в голосе его прорезалось нехорошее веселье, — Я тебя еще и свяжу вдобавок.

В ту же секунду она почувствовала, как вокруг запястий обкручивается веревка. Она попыталась вырваться, но край веревки Колесничий прижал камнем с руной.

— Нашли время для своих штучек!! — взорвалась Эльза, бессильно дергаясь, — Что вы задумали?

— Я сделаю тебе еще один подарок.

— А связали меня зачем?!

— Дабы ты не стреляла! Я уразумел уже, что твое оружие — вроде моего ножа, и потому пробивает мой щит.

— А что, ваш подарок такого рода, что я наверняка захочу выстрелить?

— Как знать… Прошлый тебе пришелся не по нраву.

— Вы догадались притащить мне еще десяток голов?! Ваша «валькирия» чертовски испортила вам вкус!

И тут ее пронзила жуткая догадка. Неужели он подарит ей голову ее несчастного друга?! Если этот сумасшедший появился внезапно, Тадеуш мог не успеть уйти!

— Нет, пока я только лишь поймал тех, у кого головы на плечах! Но я сотворю с твоими врагами все, что ты пожелаешь. А если тебе не достанет фантазии, это не беда. Я быстро придумываю всякие забавы. Смотри! — это они чуть не ввергли тебя в царство смерти.

Колесничий, наконец, встал — и частично вернувшемуся зрению Эльзы открылось ужасное зрелище.

Тадеуш и тот верзила, его напарник, стояли подобно статуям, скованным в движении. Рядом на боку лежал и слабо светился фонарь. Оружие их валялось на полу. У обоих на лбу были нарисованы руны неподвижности и молчания, и еще какие-то знаки кровью — у них под ногами. Они держались за руки, и, по идее, обоих должен был защищать ее медальон. Но медальон не реагировал на происходящее, — ведь чары, что их связали, не причиняли вред, как таковые. А вот сам Колесничий как раз сейчас обводил их Жертвенным кругом, подняв разрезанную руку и периодически врисовывая в круг какие-то руны.

Дьявол побери, это снова был шах!

— Стойте! — хрипло крикнула Эльза, — Я не хочу, чтобы вы им вредили!

— Ну уж нет, — весело откликнулся Дэтлеф, — Явился я к тебе через множество битв, и исцелить тебя тоже было непросто. Силы мои на исходе — а впереди и всюду враги! Нужно принести жертву, дабы творить заклинания. К тому же… я не позволю тебя убивать кому попало! Они посмели поднять на тебя руку… и посему этот круг — не простой! Ха-ха! — он… очень особенный!! Их смерть будет трудной…

— Стойте, — уже спокойно произнесла Эльза, — Вы кое-чего не понимаете. Предлагаю провести эксперимент. Вытащите из моего рукава кинжал, — вы, надеюсь, хорошо помните, где он? — и бросьте его в любого из них.

— О! — обрадовался Колесничий, — Ты желаешь, чтобы я прикончил их твоим оружием?

Нож Эльзы свистнул в воздухе в направлении Тадеуша, — и рассыпался, будто стекло о бетон. Эльза дернулась, чувствуя, как раскалывается Кристалл.

— Что за… неужто тоже христианское колдовство?!

— Нет. Мой Дух хранит их. Каждый раз, когда их настигает оружие, за их жизни я плачу смертью своего Кристалла. Если вы принесете их в жертву, я исчезну навечно. А я подозреваю, что ваша «валькирия» будет против на сей раз, — Эльзе, наконец, удалось поймать ускользающую мысль.

— Твой Дух?! Твой Дух хранит… этих неблагодарных?!! Да кто они тебе?

— Один из них — мой… побратим. Второй мне нужен, чтобы кое-что выяснить. А что до остального — то благодарности я не жду. Ни от кого. В принципе.

Колесничий, не закончив круг, переводил глаза с подпольщиков на Эльзу. Наконец, он произнес:

— А еще называют безумным меня! С таким побратимом не нужно и врагов!

— Кстати, о врагах, — продолжала Эльза, — Быть может, вы не знаете, но они здесь очень скоро будут. Поэтому, пока мы отсюда не выберемся, лучше нам объединиться. Выхода у нас нет. Освободите меня, я тоже кое-что могу. Я обещаю в вас не стрелять, пока мы союзники.

— Нам более не надо драться. Мы с тобой…

— Надо, — быстро перебила Эльза, — Но позже. Или сейчас мы проиграем оба. Давайте же…

Колесничий перерезал веревку своим ножом и подал ей руку. Она встала, сжала ладонь; гиперболоид, что лежал в нескольких метрах от нее на полу, возник в ее руке. Эльза быстро погасила фонарь: и она, и Дэтлеф прекрасно видели во тьме.

Между тем, их окружили со всех сторон. Из проема коридора вылетела граната. Щит Колесничего выдержал, закрыв на мгновение и его, и Эльзу, и незадачливых подпольщиков, — от воздушного удара всего лишь заложило уши. Следом застрочил пулемет. Дэтлеф качнулся: освященная пуля чиркнула его по руке, вторая задела бок. Эльза вскинула гиперболоид, стоя с ним рядом, и послала плазменный луч прямо сквозь горную толщу. Пулемет смолк, — но и луч тоже погас, рассыпаясь в канале проводимости, как обломки леденца. Она еще раз нажала на гашетку: то же самое. Издалека послышалось:

— In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti…

— …et in nomine Odinus Necromanti!!! — к изумлению Эльзы, закончил Колесничий. Он быстро коснулся пола, что-то начертив. Только сейчас Эльза заметила, что вся площадка подземного перекрестка была обведена кровавым кольцом, от которого дорожка крови тянулась к месту, где они стояли. Тут оно вспыхнуло высоким пламенем — и огонь, бурля, хлынул в коридоры. Оттуда донесся дикий крик.

Дэтлеф стоял, пошатываясь и тяжело дыша. Сквозь зубы он запел Второе заклятие, но кровь не останавливалась.