Вспышка. Том 1, 2 - Игорь Хорс

инвалидов, нищих и обездоленных. Их теперь так много! Настолько, что они могут стать реальной силой в борьбе за власть.

Власть…

Какое сладкое это слово. Почти позабытое.

Но, ничего. Он еще покажет себя. Он вернет себе все! Все!

А помог ему это понять сбежавший монстр.

Егор устало опустился на табурет, взял со стола корку хлеба, откусил и стал бездумно жевать, глядя в одну точку.

Монстр. Зверь. Нелюдь.

Чем же может он ему помочь, быть полезным? Что-то Егор чувствует к нему, какое-то едва уловимое дыхание единомышленника.

Он все равно что-то придумает. Он обязательно сможет понять то, что можно будет использовать в этой ситуации в свою пользу.

Глава 4

Зверь.

Спуск с горы оказался длиннее, чем я рассчитывал.

Силы были на исходе. Под грудиной боли становились все невыносимее. Голова кружилась, голодная тошнота не проходила.

И еще этот запах. Запах людей. Хоть я и обессилен, но этот запах ничем не перебьешь. Даже умирая, последнее, что я буду чувствовать — запах человека. Кажется, что он уже настолько въелся в плоть, что никогда не выветрится и не отмоется.

Плохо.

Очень плохо.

Унять силой воли голод я могу, забыть о ранах и собрать все силы для продолжения борьбы тоже. Но избавиться от запаха — никогда.

Отвлекшись своими мыслями, я едва не наткнулся нос к носу на людей. Вот, что значит думать тогда, когда надо чувствовать. Вот, что значит дать овладеть себя злостью.

Так не годится. Это не в моей природе, не в моих привычках. Такого со мной раньше никогда не было. Я всегда трезво смотрел на жизнь, на обстоятельства, на окружающее. А теперь эта тревожность, страх, безрассудство…

Не слишком ли долго я был под влиянием человека?

И что человек изменил во мне?

Когти сами собой впиваются в ствол дерева, за которым я спрятался от людей, и кора с тихим хрустом упала мне под ноги.

Вот люди. Вот они. Это добыча. А я голоден. Я могу пойти и насытиться…

Но что-то сдерживает.

Может, то, что это не совсем те люди, которых я бы с огромным удовольствием… порвал, защищая себя и восстанавливая, пусть и частично справедливость. Это всего лишь их детеныши. Они еще наверняка не успели сделать ничего, что бы опорочило их, сделало достойными смерти. И они вполне еще могут вырасти достойными, благородными и…

Нет-нет. Что же это я? Я начинаю жалеть и понимать… людей? Что это со мной? Они сделали столько зла мне, моей семье, моему роду, всей Природе, и после этого я еще пытаюсь их защищать? Все они одинаковы. Даже эти маленькие дети, собирающие не то грибы, не то ягоды, мирно и весело играющие возле своих жилищ, добрые и отзывчивые к своим родителям, даже они когда-нибудь вырастут и станут такими же, как и все — убийцами и захватчиками. Это не их вина. Это их среда. Их уже сейчас воспитывают будущими царями природы. Это впитывается в их кровь с молоком матери… Поэтому их кажущаяся доброта — всего лишь маска, иллюзия. Они обречены стать такими же, как и их родители и наставники. Иначе они будут изгоями, их вышвырнут из своего общества, слепо идущего за ложными ценностями.

Жалко и обидно. И несправедливо.

Эх, опять я становлюсь похожим на человека. Жалость и несправедливость. Раньше никогда и не подозревал о таких понятиях.

Дети скрываются за пригорком, и я, выждав еще немного, продолжаю спуск.

Внезапно в кустах неподалеку заметил движение, напряг слух, ноздри расширились. Да, это пища. Скорей всего птичье гнездо.

Насколько можно осторожно подкрадываюсь, проявляя все свое умение, приоткрываю занавес веток. Всплеск крыльев, хватаю рефлекторно. Птица. Довольно крупная. Чтобы она не трепыхалась, легким движением руки ломаю ей шею и откладываю в сторону. Переключаю внимание на гнездо. К сожалению, там никого больше нет. Птенцы, если они тут и были, давно выросли и теперь порхают по лесу.

Ну что ж, хоть что-то…

Я держу птицу в руке, поднимаюсь. Ловлю запах леса, потягивая ноздрями. Нет, поблизости больше никого, можно идти дальше. Но очень осторожно.

Вспарываю птице брюхо когтем, двумя пальцами не спеша достаю и съедаю внутренности своей первой за долгое время добычи. Продолжаю спуск к серым домикам.

Ник.

— Ну что, напарник, какие наши дальнейшие действия? — спросил Глеб, самозабвенно тыкая пальцем по кнопкам пульта. По всем каналам, как назло шла одна реклама. — Разбудил в такую рань, все планы мои сбил, а сейчас сидишь, молчишь.

Бедный пульт, подумал я.

— Напарник? — спросил я.

— Ну, а как же! Мы теперь не просто друзья, у нас же общее дело! Значит, мы напарники.

— Конечно мы напарники, Глеб, — сказал я, встал, подошел к окну, невидяще посмотрел на двор. Дети бегали на площадке, бабульки сидели на лавочке. Все, как обычно, обычный день. Для них. Но не для меня.

Я ждал сигнала от Системы.

Мысленно посылал запросы, но они пока оставались без ответа.

Что не так? В чем осложнения?

И я получил, наконец…

Сообщение.

Объект находился на скрытом объекте в координатах 58.060495, 55.089422

На данный момент объект движется в юго-юго-западном направлении.

Логика передвижения устанавливается.

Я набрал в Гугл-картах координаты, изумился. По карте там вообще ничего не находилось, только лес. Ну, понятно, секретный объект.

Но почему он пошел на юг, а не на север, откуда его забрали?

Вот это было странно.

Глеб спросил.

— Ты же видел это место во сне?

— Ну да.

— Ну а как выглядела эта лаборатория сверху?

— То, что помню, забор по периметру, несколько одноэтажных построек, под одним точно подземный этаж, обшитый изнутри чем-то блестящим — металлом или пластиком.

— Да, одноэтажный домик в лесу за высоким забором… Дело глухо, напарник.

Я обреченно вздохнул. Глеб разглядывал карту.

— Секретная лаборатория в лесу, — размышлял он. — Не очень далеко все же населенные пункты для снабжения. Значит, люди тоже живут где-то не в самой лаборатории, раз там только несколько домиков.

— Ну и что, чем это нам поможет? Поездить по деревням в северном секторе глубиной десять-пятнадцать километров и поспрашивать местных жителей, не знает ли кто, как проехать к секретной лаборатории? — усмехнулся я.

— Не совсем так, но ты натолкнул меня на одну идею, — сказал Глеб, подняв палец вверх.

Я оживился, ведь Система была пока не многословна.

— Не факт, что сработает, конечно. Даже наоборот. Вряд ли сработает. Но это хоть что-то.

— О чем ты?

— Я тебе ничего не скажу, пока