Я боялся - пока был живой - Виктор Меньшов

За ней следом сел Арнольдик.

Следом полез на колени к Арнольдику Павлуша, со словами:

- Что я, гном, что ли, никому не верить...

А следом полезли и остальные.

Что мы, гномы, что ли?

Меня, немного подумав, прикрыли брезентом, сделав из меня прицеп.

Ваня прикрепил на лобовое стекло ярко-желтую наклейку "ПРЕССА", всю обляпанную печатями всевозможных конфигураций и расцветок.

Пропуск этот, как ни странно, действовал. Нас никто и нигде не задержал, даже торопили, чтобы проезжали побыстрее.

Квартира молодых супругов находилась в престижном доме с подземным гаражом, лифт из которого вел прямо на нужный этаж. Таким образом нас никто из соседей не видел.

Сидя в большой квартире, со вкусом обставленной дорогой и добротной мебелью, поочередно приняв ванну, чистые и распаренные чаем с рюмкой ликера, мы рассказывали Леночке и Ване о своих злоключениях, умолчав разве что о гномах, все равно не поверят.

Когда мы закончили, лица наших друзей посерьезнели.

- Сегодня наше агентство уже не работает, да никто и не позволит передать такую информацию, - задумчиво подытожил Ваня. - Ключей у меня нет, я всего лишь один из журналистов. Правда, охраны там тоже пока нет, а в гараже у меня припрятана граната... Грозились нам как-то, вот я на всякий случай и купил... - засмущался он.

- Но у вас же дети! - воскликнула Нинель.

- И потом: машина, квартира, престижная работа, благополучие, наконец! - воскликнул Арнольдик. - Да и молоды вы, и любите друг друга. И чтобы в один день поломать все это?! Вы хотя бы понимаете, что мы - вне закона? Что за эту бумагу, за одно только прикосновение к ней, погибли уже несколько человек?

- Вы знаете, что людей убивают на месте, без предупреждения, без проверок? - вступил Скворцов.

- В том-то и дело, что у нас дети. Когда-то, в девяносто первом, в августе, детей у нас еще не было, смотрели мы с Леночкой телевизор, а потом, ни слова не сказав один другому, встали и пошли к Белому дому. И мы не отговаривали друг друга...

- Мы не Ельцина пошли защищать. Мы просто поняли, что всю свою жизнь до этого дня мы прожили в стране бессловесных рабов, - сбиваясь заговорила Лена. - И мы пошли туда не побеждать кого-то. Кого могли победить мы безоружные? Мы пришли, чтобы заявить, что мы - люди и если умрем, то как люди. Мы просто не хотели обратно в стойло. И не хотим...

- Вы правильно сказали, что у нас дети. Поэтому сегодня Леночка останется дома, а я пойду с вами, хотя бы уже потому, что без меня вы не разберетесь с аппаратурой. Я и то не уверен, что справлюсь, например, с космической связью. Мы не желаем, чтобы наши дети жили в стране, которой управляют бандиты. А для того, чтобы, если со мной что-то случится, Леночке не предъявили претензий, имитируем налет, все равно двери взрывать придется. Подумают, что меня взяли в заложники. А если мы останемся живы, то мы просто останемся живы...

- Вы должны остаться живыми, - сказала Леночка.

Мы все очень хотели остаться живыми. Но за нашими спинами было уже столько смертей, что мы мало надеялись на это.

Мы быстро допили чай, как-то сразу заторопились, засуетились...

Пряча глаза, простились с Леной, словно были перед ней очень виноваты.

С трудом уговорили остаться с Леночкой Нинель.

Спустились в подземный гараж, на лифте, устроились в просторной Ваниной машине, и - поехали...

Глава двадцатая

Уже знакомый нам хозяин кабинета на Лубянке подъехал на простенькой пыльной "шестерке" к тихому маленькому домику в Староконюшенном переулке.

Двери в подъезде этого двухэтажного домика были заперты. Около него, на тротуаре, стояло несколько довольно крутых машин.

Генерал в штатском неодобрительно покачал головой, постучал коротко в двери. Там, словно этого только и ждали, с готовностью открыли.

Генерал вошел в холл, перед ведущей наверх лестницей, покрытой ковром, стоял пост: четверо в штатском, здоровенные и мордастые.

- Почему машины у входа? - зло спросил генерал. - Вы что, и мышей ловить перестали?!

- Так ведь лидеры партий все-таки... - замялся один из мордатых. Капризные они, Сергей Ильич.

- А мне на них... - тут он выдал такое, что даже охрана покраснела.

- Убрать машины немедленно! - рявкнул шепотом Сергей Ильич, взбегая по лестнице. - Хоть в подъезды попрячьте!

Двое охранников тут же выскочили за двери, что-то быстро говоря на бегу в радиотелефоны.

Сергей Ильич миновал еще двух вскочивших навстречу охранников на лестничной площадке, потом еще двух, перед высокими резными дверями. Не ожидая, пока ему услужливо откроют, сам толкнул плечом двери...

В маленьком, но уютном зальчике, сидели вокруг стола человек пятнадцать. Это были известные всей стране люди, знакомые по многочисленным скандалам, по телевыступлениям, а еще больше по бесчисленным обещаниям. Это были лидеры левой оппозиции, правда, разных направлений, зачастую не признающих друг друга.

Они бурно прореагировали на появление генерала, выражая протест по поводу столь бесцеремонного их водворения в этот зал.

- Господа! - резко остановил их Сергей Ильич. - Я не намерен перед вами извиняться. Да, честно говоря, не очень-то и рад видеть большинство из вас... Да сядьте вы, господин Пургенов! Вас за махинации с добровольными взносами давно пора уже в другое место посадить. А вы, господин Гранаткин, с вашей почти одноименной газеткой и так уже всем порядком осточертели дешевыми и непотребными скандалами. А ты, красный неандерталец, журналист, по-русски говорить не научившийся, мечтаешь о собственном телевидении, вот и мечтай, а рот не открывай... Мааалчааааать!!! - неожиданно заорал он, со всего размаха стукнув кулаком по столу.

От неожиданности, или от испуга, но в зальчике водворилась тишина.

- Так-то лучше, - буркнул Сергей Ильич. - Времени у меня нет на расшаркивания. Вы все знаете об утрате чрезвычайно важной бумаги. Там перечислены почти все сидящие здесь, поименно. Стоит ли говорить, что для всех вас опубликование этой бумаги не что иное, как политическая смерть? Что остается в подобной ситуации? Выход для оппозиции только один переворот...

В зальчике повисла тишина. Все боялись не то что выдохнуть вдохнуть.

- Что притихли, господа-товарищи? - усмехнулся Сергей Ильич, - Вы же об этом столько говорите. Что ж, будем считать, что мечты сбываются.

- А что Президент? - робко спросил один из сидевших.

- А что - Президент? - притворно удивился Сергей Ильич. - Шлепните его, и все дела, давно мечтаете... Шучу я так, - строго оборвал он сам себя. - Президента мы берем на себя. Мы не будем устраивать покушений, органы должны быть вне подозрений, мы не должны подставляться столь откровенно. Вы же первые нас потом трясти будете. Мы все сделаем тихо. Как - это наше дело. Ваша задача - захватить все важные государственные объекты, кроме банка, банк мы вам не доверяем, и объявить, что вы берете власть в свои руки законным путем, по праву результатов прошлых выборов, где вы имели второе место. Не имели, говорите, второго? А кто помнит? Через два часа будет важное сообщение, и вы немедленно начинаете. Времени нет. Вас поддержат внутренние силы, милиция. Армию мы нейтрализуем. Бумага где-то в городе. Вы, товарищ Суканов, договоритесь с остальными партиями сами. Мне некогда время тратить на уговоры и переговоры, церемонии разводить некогда. И первым делом захватывайте газеты и связь. Все. Не засиживайтесь, времени нет.