Санкт-Петербург. Автобиография - Марина Федотова

На скате горы против Дворца находится фамильная роща, состоящая из дерев, посаженных при рождении каждого князя или княжны императорского дома, с именем, начертанным на маленькой жестяной дощечке. Посреди сей цветущей рощи дерев с именами великих княгинь Александры Павловны и Елены Павловны украшаются ежегодно новыми прелестями, а недалеко от них видишь печальную урну, воздвигнутую в память первой, а вдали представляется храм, заключающий мавзолей другой, похищенных от сего мира в цвете лет и красоты...

Оставив места сии, приблизишься к живописному каскаду, коего воды истекают из-под густо сплетшихся зеленых ветвей. На берегу его возвышается павильон, представляющийся с одной стороны в виде греческого перистиля. Его простая и благородная архитектура и виды, открывающиеся отсюда во все стороны, предпочтительно нравятся царствующей императрице, отчего и назван он Елисаветинским. В низу его видны весьма искусно сделанные развалины; разбитые статуи, барельефы, карнизы и колонны разных мраморов, выказывающиеся из травы и поросшие мхом, представляют воображению живое понятие о развалинах Греции, дышащей еще величием и славой.

Но что это за движущийся остров, рисующийся в прозрачных водах, его окружающих? Что значат сии златые поля и долины, покрытые тучными пажитями? Поспешим осмотреть их. Сии последние составляют часть собственной Фермы императрицы, а первый называется Волшебным островом. Он совершенно покрыт деревьями, верхушки коих соединены гирляндами из цветов и составляют свод, колеблющийся при малейшем дуновении Зефира и распространяющий прохладу вокруг прелестной статуи Бога любви, поставленной посреди чащи. Он коварно улыбается и, кажется, грозит пальцем дерзающему приблизиться к нему – оковать его цепями своими, по-видимому легкими и приятными, а на самом деле нередко твердыми и неразрывными!

Приехавши в Ферму, найдешь на правой руке деревенский домик. Войди в него, и как бы чародейскою силой почувствуешь себя перенесенным в великолепные палаты. Сюда приезжает повелительница мест сих и, слагая венец и порфиру, делается простою хозяйкой. Императрица Мария Феодоровна нередко угощает здесь детей своих и подданных. Ежегодно, по окончании жатвы, накрываются столы в домике и на дворе, созываются все крестьяне и работники и при лице своей матери торжествуют совершение полевых работ, так, как китайский император начинает их, выезжая сам с плугом на поле. В горницах, во всех местах поставлены фарфоровые вазы и чаши хрустальные. Их ежедневно наполняют свежим молоком и отсылают по разным павильонам в сад для прогуливающихся, коим предлагается сверх того сыр, масло и белый хлеб. На левой руке находится скотный и птичий двор. Здесь серна и собака бегают вместе, кошка играет с молоденькими фазанами. Смелость и ручность всех находящихся здесь животных припоминают золотой век, когда человек не наводил еще собою им ужаса. <...>

Праздник, данный в павильоне 1814 года 27 июля, соделает его навсегда памятным для русского. Он был единствен по великолепию, но еще более по случаю, который им ознаменован: императрица Мария Феодоровна торжествовала возвращение примирителя Европы, и герой сей – был бессмертный сын ее, царь русский. Праздник представлял замысловато справедливую картину нетерпения, с коим ожидаем был государь император в России всеми состояниями и возрастами, и всеобщего восторга, произведенного его приездом. При этой новости дети оставляли игры и забавы свои, поспешая усеять цветами дорогу своим отцам и государю и приветствовать его невинными песнями своими. Юноши и девы покидали полезные работы и самые приятные занятия и спешили воздвигнуть торжественные врата победителю, братьям и женихам. Молодые жены, до сего томившиеся беспокойством и нетерпением, спешили с грудными младенцами навстречу супругам своим и пели победные песни в честь герою, водившему их на поле славы. Другая картина представляла почтенную старость, оживленную радостью обнять детей своих и счастьем при виде России наверху благоденствия и величия... Сцены сии происходили в русской деревне, написанной столь живо знаменитым Гонзаго, что многие из зрителей долго оставались в обмане. И теперь еще видна она близ сего павильона.

Открытие императорской Публичной библиотеки, 1814 год

Павел Свиньин

В 1814 году произошло еще одно событие, не столь масштабное, но весьма важное для города – Публичная библиотека на Садовой улице была открыта для посетителей. П. П. Свиньин описал богатство фондов библиотеки, которая до сих пор обладает крупнейшим в мире фондом русских книг, изданных до 1917 года.

Екатерина II, постигая всю пользу общественных книгохранилищ, в коих, как в открытых источниках опытности целых веков и народов, люди всех состояний и званий могут почерпать нужные им сведения, свободно удовлетворять требованиям ума и сердца и принимать беспристрастные советы безмолвных наставников мудрости; бессмертная Екатерина положила создать для блага народа и чести столицы публичное книгохранилище. В 1795 году возымело оно начало свое, а теперь может почесться одним из богатейших и достойнейших примечания книгохранилищ в свете.

Главное и существенное основание оного составляет славная Варшавская библиотека, известная под именем Залузской. Обратим благодарные взоры на время, в которое два частных любителя просвещения воздвигли себе сей драгоценный памятник в умах своего потомства: граф Иосиф Залузский, епископ Киевский, большим иждивением и трудами собрал в течение 43 лет 200 000 томов; брат его, епископ Краковский, граф Андрей Залузский, умножив число их драгоценными рукописями и книгами, взятыми из музея польского короля, измыслил подарить столице приличное здание по плану архитектора Соколова. Строение сие немедленно началось; но внезапная кончина великой монархини оставила дальнейшее исполнение полезных ее по сей части намерений.

Так как библиотека доставлена была сухопутно в самую распутицу, то несколько ящиков с книгами попорчено; впрочем, потеря сия не так важна, как о ней многие говорили. На первый случай отведено было для порядка книг строение, зависящее от кабинета и то самое, в котором ныне помещен Малый театр... В удовлетворение немедленного желания государыни сделана была перечневая перепись без означения места изданий, году и проч., по коей оказалось всего 262 640 томов и 24 574 листа эстампов. По окончании предварительной работы сей принялись разбирать книги по разным их отделениям и языкам, дабы составить обыкновенный каталог; но назначенный в то время главным директором тайный советник граф Шуазель Гуфье остановил работу сию и учредил новый порядок, по коему предположено было раздробить библиотеку раздачей книг в разные казенные места, из коих многие в скорости и получили по своей части, как-то: Медицинская коллегия, Комиссия о составлении законов и проч.

В 1800 году, по увольнении от службы графа Шуазеля, библиотека поступила в ведомство покойного действительного тайного советника 1 класса, графа Александра Сергеевича Строганова; он, так сказать, сохранил бытие ее, и в 1801 году перенес из занимаемого ею неудобного для хранения дома в нынешнее здание, которое для того тогда же окончено было архитектором Руско.

По изготовлении шкафов помощник директора шевалье Огар начал с прочими чиновниками устанавливать книги, но болезненные припадки не позволили продолжать ему сего требующего трудного и особенных знаний занятия, а потому на его место государь император 29 марта 1808 года определил статс-секретаря тайного советника Оленина.

При нем, утвердительно можно сказать, библиотека получила новую жизнь и то благоустройство и великолепие, в коем она теперь представляется; особливо, когда по кончине графа Александра Сергеевича Строганова в 1811 году он высочайше назначен был главным оной директором.

Г. Оленин, во-первых, обратил все старание к изысканию кратчайших средств для скорейшего открытия библиотеки, в пользу желающих заниматься чтением книг и выписками из оных, по примеру прочих в Европе библиотек. На сей конец составил он новый легчайший библиографический порядок, извлеченный по строгому критическому рассмотрению и соображению со всеми известными доныне библиографиями. По оному и расположены ныне все печатные книги императорской Публичной библиотеки...

Здание библиотеки о трех ярусах: с одной стороны обращено к Невскому проспекту, а с другой к Гостиному двору. Середина его, или полукруглый угол, украшается фронтоном, составленным из дарических колонн, наверху коих поставлены колоссальные статуи греческих философов и написано золотыми буквами: «Императорская Публичная Библиотека». Но главное достоинство и красота сего здания состоит во внутреннем расположении его: широкая светлая гранитная лестница ведет ко всем трем ярусам; сверх того из внутренней нижней залы сообщаются они посредством деревянных лесенок, весьма искусно расположенных. В нижнем жилье помещены две великолепные залы для приходящих заниматься чтением и выписками. Для сего снабжены они покойными столами и пульпитрами. В первой, которая есть круглая, устроены четыре отделения: одно для дежурных чиновников, другое для письмоводителя, третье для казначея и четвертое для хранения казны. <...> На левой руке из первой залы находится хранилище рукописей, в коем легко может поместиться около 20 000 томов манускриптов, и две комнаты, из коих одна, по примеру Ватиканской библиотеки, назначена в особенное хранилище всех тех печатных книг и рукописей, которые по силе законов, изданных для цензуры книг, должны скрыты быть от большой части публики; другая определена для занятий хранителя рукописей и его помощника.