Смена климата - Наталья Игнатова

Что-то Ясаки еще не приехал, а его цинизм уже действует.

— У тебя какие-то идеи насчет него? — спросил Заноза сразу, как только они вышли из резиденции.

— У нас идеи насчет двух прелатов, — напомнил Хасан, — отстань от меня, чесотка.

— Обожаю твои метафоры! — Заноза обогнал его, пошел спиной вперед, заглядывая в лицо. — А я знаю, как по-турецки «чесотка».

— Ты знаешь, как по-турецки что угодно.

— О... — вот это было неожиданно. Еще неожиданней, чем согласие на приезд Ясаки. — Так ты в курсе?

— Что ты владеешь турецким и фарси? Уилл, ты, вообще, замечал, что я с тобой не всегда говорю по-английски?

Косяк. Палево и попадалово. Но…

— Не-не-не, — Заноза наткнулся спиной на капот их «Хаммера», остановился и придержал Хасана за локоть, чтобы по-прежнему видеть его лицо, — не морочь мне голову. Что ты задумал насчет Ясаки? Зачем он тебе тут нужен? Не прикончить же ты его… собираешься…

Ох, черт! Он не угадал, он сделал гораздо хуже — подал идею. Взгляд Турка обрел нехорошую сосредоточенность. Всего на мгновение, но если ты эмпат, и мгновения достаточно.

— Плохая мысль, — сказал Заноза.

— Твоя, — напомнил Хасан.

— Я набит плохими мыслями, как кекс изюмом.

— Верно. Но эта стоит рассмотрения.

Ясаки невозможно убить. Вроде бы. Но Хасану-то феи-крестные дали право убивать духов, вдруг его заодно еще и научили, как это делать? Или вдруг это можно сделать Паломой? Хасан про Палому много чего знает, а Заноза до сих пор не расспросил Франсуа обо всех возможностях волшебного меча. К тому же, не факт, что Франсуа знал про Палому столько же, сколько Хасан.

— Он учит меня стрелять и чаровать.

— Хочешь сказать, он в этом лучше тебя? Он тебя не учит, мальчик мой, он что-то у тебя крадет.

— Это разве повод для убийства? — если не знаешь, что делать, взывай к здравому смыслу. У кого он есть, те частенько ведутся на эту несложную разводку. 

На нее даже сам Заноза иногда велся. Часто. Блин, все время. И Хасан этим пользовался.

— А зачем мы убиваем последователей Онезима?

Вот как сейчас. Гадство! И ведь понятно, что не надо отвечать, не надо задумываться, надо выводить разговор обратно на Ясаки. Но не получается. Потому что необходимо объяснить — зачем.

Или необходимо понять?

Их кровь заразна. И они распространяют заразу, потому что все еще верят, будто своей кровью избавляют вампиров от голода. Первые причастившиеся уже начали убивать, но совсем не факт, что они осознали причину.

Скорее, факт, что не осознали. Рефлексия, по-любому, не то, чем эти мертвяки занимаются после убийства смертного или уничтожения вампира. Рефлексия не то, чем они, вообще, когда-нибудь занимались.

Слухи об исцеляющей крови распространялись быстро, но действовали медленно. Вампиры недоверчивы, вечная жизнь, даже когда она не-жизнь, все равно стоит того, чтоб ее поберечь, а «поцеловать» другого вампира — большой риск. Онезим, тот, наверное, просто крышу сносил одним своим видом. Заподозрить его в таких банальных целях, как установление уз на крови, захват контроля над причастившимися, да даже в бессмысленном желании отравить их по злобе и разочарованию, было сложно. Без воображения, так и вовсе никак.

Заноза Онезима не видел, но на Хасана тот произвел сильное впечатление. А если уж Турка проняло, то прелаты, с их незамысловатым существованием, запросто могли терять рассудок и инстинкт самосохранения, увидев такое чудище. Даниэла говорит, что готовила их… морально. И картинки показывала, и даже видеозаписи. Но что она объясняла, кроме того, что увидеть предстоит не нормального упыря, а черт-те что с ногами и рогами? Она ж всем взыскующим пела, что Онезим — святой, что он «белый» вампир, что он чудо и спасение души. А чудеса, они должны быть впечатляющими. Вот Онезим и впечатлял. Несчастные взыскующие охреневали, впадали в экстаз, «целовали» ему ручки — единственную часть тела, не защищенную хитином — и заражались.

А что видят те, кто сейчас получает информацию об исцеляющей крови? Обычных мертвяков. От которых любой подлости ждать можно. Мертвяки к подлостям очень склонны, особенно, в отношении друг друга. «Целовать» такого пойдешь, только если точно будешь знать, что его кровь творит чудеса. Или если хочешь сожрать до полного уничтожения, чтобы никаких последствий, кроме возможного конфликта личностей — своей и пожранной.

Выходило, что не так и страшна зараза. Для того, чтобы стать опасной, она пока распространялась слишком медленно.

Так зачем же убивать зараженных? Не для спасения людей, это точно. Вампиры убивают людей, духи убивают людей, оборотни убивают людей — но никто не убивает людей больше, чем сами люди. Чтобы спасти людей, надо истребить их, а эта идея хороша, как умозрительный выверт, но неприменима на практике. И все же, когда Заноза сказал, что нужно уничтожить всех причастившихся крови Онезима, Хасан не спорил. Стратегию и тактику они разрабатывали вместе, и вместе сейчас воплощали.

Тут были свои тонкости, потому что нельзя просто взять и прикончить восьмерых прелатов. И не прелатов, кстати, тоже. То есть, можно, если после этого сразу куда-нибудь уехать и попытаться извлечь пользу из репутации отморозка, которая непременно тебя догонит, но нельзя, если не собираешься уезжать, а наоборот, хочешь остаться надолго.

Предполагалось, что причастившихся крови Онезима вампиров нужно уничтожить из-за того, что они были источником заразы, так? Или нет? Почему он решил, что их не должно быть? Потому, что была вероятность их превращения в чудовищ? С Онезимом это произошло меньше чем за сто лет, быстро по меркам вампиров, да и по современным человеческим — весьма стремительно. Однако за несколько десятилетий заражение успеет распространиться, даже с учетом осторожности и подозрительности вампиров. И сколько тогда появится на планете тварей, одержимых убийством, неуязвимых и страшных, как… как неизвестно что, как что-то, способное напугать даже Хасана?

— Я не могу их зачаровать, — сказал Заноза.

— Маловероятно, — ответил Турок. — Ты можешь зачаровать кого угодно, а если приложишь усилия, то — что угодно. Любую дрянь.

Оказалось, что они все еще стоят рядом с машиной, и Заноза все еще держит Турка за локоть. И вслух он ни слова не сказал. Только про чары.

— Этих, — Заноза достал сигареты, — причастившихся. Не сейчас, сейчас могу, но когда они превратятся — всё, уже не получится.

Он прикурил. Хасан молчал. Ждал продолжения. Он уже и так все понял, но нет, ему надо было, чтоб Заноза сам это сказал.

— Я хочу их уничтожить, потому что однажды не смогу контролировать.