Александрийская поэзия - Грабарь-Пассек Мария Евгеньевна

Снова пошла к чертогам меж тем и пришельцев рукою

Стала манить за собой, в душе своей зло замышляя.

Но, Эзонида веленье блюдя, на месте дружина

Так и осталась. А он с собой колхидскую деву

690 Взял и за Киркой пошел, пока они не достигли

Пышных чертогов ее. Тут им на блестящие кресла

Кирка велела присесть, не постигнув цели прихода.

Оба, не проронив ни звука, ни слова, поспешно

Сели вблизи очага, каков у молящих обычай;

Дева на обе руки головою поникла, Язон же

В землю воткнул свой меч с рукояткой огромный, которым

Он умертвил Эита дитя, и, глаза опустивши,

Взоры они не смели поднять. И Кирка постигла,

Что пред ней изгнания скорбь и нечестье убийства.

700 Вот почему по закону молящих защитника Зевса,

Гнев чей силен, но сильна и помощь повинным в убийстве,

Жертву она совершать начала, очищается коей

Всякий, кто, зло сотворив, к очагу припадает с мольбою.

Прежде всего, дабы смыть убийства грех неизбывный,

Взяв порожденье свиньи, у которой сосцы еще были

Полны после родов, она ему горло рассекла,

Кровью руки убийц окропила, затем омовеньем

Гpex отмаливать стала, к Зевесу Крониду взывая,

Что обеляет от скверн и моленья убийцы приемлет.

710 И очищения воду потом служанки наяды

Из дому прочь унесли, наяды, пособницы в деле.

Кирка меж тем примирения дар Эриниям грозным —

Жгла лепешки, творя возлиянье трезвою влагой,

Пред очагом умоляя Зевеса, чтоб гнев их смирил он

И чтобы сам благосклонен и милостив стал для обоих,

Кровью ль руки они чужеземной себе запятнали

Или, родную кровь пролив, с мольбою явились.

После же, все свершив, она пришельцев немедля

От очага подняла и на креслах резных посадила,

720 И, напротив сама усевшись, стала подробно

Спрашивать их и о том, зачем они в плаванье вышли,

И о том, из каких краев возвращаясь в отчизну,

Здесь у ее очага оказались они. Ведь на ум ей

Воспоминанье пришло о ночных сновиденьях тяжелых,

И захотелось узнать ей, какое будет наречье

Деве родным, чуть лишь та подняла на нее свои очи.

Ибо Гелия род без труда отличить от всех прочих

Можно: у всех потомков его блестящие очи

Словно бы луч золотой на смотрящего мечут далёко.

730 Тут обо всем, на вопросы давая ответ, рассказала,

На языке говоря на колхидском, мягко и кротко

Дочь Эита свирепого: шли какими путями,

Сколько тяжких трудов претерпели в походе герои,

Как, уступив сестре удрученной, она согрешила,

Как бежала затем от отца, от угроз его страшных,

Фрикса вослед сыновьям, и лишь про убийство Апсирта

Сил не хватило сказать… Но от Кирки ничто не укрылось.

Скорбную жаль было ей, но все ж она так отвечала:

«Жалкая, бегство твое лишь позор сулит и несчастье!

740 Думаю я, что тебе избегать удастся не долго

Тяжкого гнева Эита — он скоро будет в Элладе,

Чтоб отомстить за сына тебе, небывалое дело

Сделавшей. Ты мне родня и сюда с мольбою явилась, —

Зла потому я тебе не сделаю, в дом мой зашедшей.

Но из чертогов моих уйди с пришлецом, за которым

Ты устремилась, не зная его, против воли отцовской.

И, к очагу преклонив колени, меня не моли ты:

Не помогу я тебе ни в замыслах мерзких, ни в бегстве».

Молвила так, и тяжкая скорбь объяла Медею;

750 Пеплосом очи прикрыв, лила она слезы, покуда,

За руку взявши, ее не увел герой из чертога,

Полную страха, и так покинули дом они Кирки.

Но от очей не укрылись они супруги Завеса, —

Весть принесла ей Ирида, узрев выходящих из дома.

Гера сама ей велела смотреть, когда на корабль свой

Вступят снова они, и теперь, торопя, ей сказала:

«Если и раньше мои порученья ты все исполняла,

То и сегодня, Ирида, слетев на крыльях проворных,

Ты прикажи, чтоб Фетида ко мне поднялася из моря,

760 Ибо в ней нужда мне большая… Затем ты направься

К берегу тех островов, где всегда наковальни Гефеста435

Медные гул издают под ударами молотов крепких.

Скажешь ему: пусть даст мехам он покой поддувальным,

Тех берегов не минует пока наш Арго… И к Эолу,

Да, ты к Эолу зайди, что ветрами воздушными правит.

Надо ему передать мою волю, чтоб он успокоил

В воздухе ветры, и пусть ни один из них не волнует

Моря… Пусть веет одно Зефира дыханье, покуда

В край Алкиноя, на остров феаков они не прибудут».

770 Молвила так — и помчалась, с Олимпа слетая, Ирида,

Легкие крылья расправив. В пучины Эгейского моря,

В глуби спустилась она, там, где дом и жилище Нерея,

Встретилась там с Фетидой сперва и, согласно приказу

Геры, все изложив, к ней пойти побудила Фетиду.

После к Гефесту зашла, — и железные молоты тотчас

Прочь кузнец отложил, и меха закоптелые сразу

Кончили дуть. А третьим она посетила Эола,

Славного сына Гиппота. Меж тем как, ему передавши

Весть, от пути отрешила Ирида проворные ноги,

780 Временем тем Фетида, покинув сестер и Нерея,

К Гере пришла на Олимп, из моря поднявшись к богине.

Та же ее усадила поближе к себе и сказала:

«Выслушай, свет мой Фетида, о чем тебе жажду поведать,

Знаешь сама, как высоко героя я чту Эзонида

В сердце своем и прочих, что подвиги с ним разделяют,

Как их спасла я, когда они шли чрез бродячие скалы

Там, где страшно шумят огнем напоённые бури,

Где омывает волна морская крепкие скалы.

Ныне же трудный их путь лежит мимо Скиллы утеса,

790 Мимо Харибды большой, извергающей страшные струи.

С самого детства тебя, сама воспитав, я любила

Больше твоих сестер, что в море обитель имеют,

Ибо, хоть Зевс желал, ты все ж не дерзнула на ложе

С ним возлечь… Ведь он об одном всегда помышляет,

Как бы с бессмертной в любви сочетаться ему иль со смертной!

Но из стыда предо мной и в душе своей робость питая,

Ты ушла от него, и тогда дал он грозную клятву,

Что никогда ты не будешь женой бессмертного бога.

Все же глаз он с тебя не спускал, его избегавшей,

800 До той поры, как Фемида ему не открыла богиня,

Что суждено тебе сына родить, который сильнее

Будет отца. Тогда, хоть любил он тебя, но оставил

Из опасенья, чтоб кто другой, ему равный, владыкой

В небе не стал, но власть бы его пребывала вовеки.

Мной для тебя из людей был найден в мужья наилучший,

Дабы могла восприять ты союза брачного сладость

И породила бы сына. Богов на пир созвала я

Всех, и потом своею рукой твой свадебный факел

Я подняла, дабы то было почести знаком приятным…

810 Слушай: теперь изреку тебе непреложное слово.

Сын твой прибудет когда в поля Элисийские, — сын твой,

Пестуют коего ныне в жилище Хирона-кентавра

Сонмы наяд, молока твоего хоть и жаждет душою —

Мужем Медеи там, Эита дочери, станет.

Ей ты, свекровь, окажи как невестке будущей помощь!

Также спаси и Пелея. Зачем твой гнев так упорен?

Он погрешил пред тобой, — но ведь грех и богов не минует!

Думаю я, что Гефест, моему послушный приказу,

Нынче не будет огонь выдыхать, а Эол, сын Гиппота,

820 Быстрый налет буреносных ветров задержит, Зефиру

Только спокойному дуть поручив, пока у феаков

В гавань они не войдут. Ты же дай им возврат безопасный!

Им уж ничто не грозит, кроме скал да волн необорных, —

Ты и сестры твои от них избавьте героев!

Также беспомощным им ты не дай ни с Харибдой спознаться,