Второй - Ята Петри

Когда-то давно дядя Георгий сказал- маги живут максимум пять лет. И то…если их охранять, если быть с ними рядом и беречь от всех неприятностей и опасностей. Пять лет…Всего на всего. Пять лет жизни в мире под колпаком из которого нет выхода. В котором нет места открытому пространству, путешествиям, знакомствам. В котором всегда холодно и страшно, в котором есть много света и много теней, но нет будущего. Мир- однодневка.

И Машка должна так жить. Потому что другой возможности для жизни у нее просто нет. Для нее всегда будет только сегодня и сейчас. Она не сможет загадывать на завтра, она не будет планировать поездки к родителям, она не будет готовится к будущим праздникам, она никогда не состарится — просто потому что завтра для нее это максимум пять лет.

Серега сходил с ума от этих мыслей. Он на стенку лез от безысходности положения, понимая сколько всего он пропустил и потерял в прошлом, откладывая все дела и события на будущее, на то время, которое у них с Машкой отобрали. Нет больше будущего.

В то что у Машки дар он понял и поверил сразу. В тот день, в том кафе. Сложно было не поверить и не понять.

Смотря в ее глаза с расширенными черными зрачками, слушая то, что она говорит и наблюдая за всеми косвенными признаками он увидел ее дар.

Дожидаться милицию, скорую и прочую «королевскую рать» перестало иметь смысл. Серега понял, чем быстрее он увезет Машку в Клинику, тем меньше будет проблем. Прилипалы рядом, их много, а она светится судя по всему слишком активно.

Верный Опель стоял метрах в двухстах от кафе. Максимов даже на вскидку знал что он без последствий не проведет Машку к машине. Но- если гора не идет к Магомету…

Выскочил из двери, огляделся по сторонам. Все в общем-то было слишком тихо- после стрельбы, после криков…Толи везло, толи…На везение Максимов рассчитывать не мог. Ладно. Сняв пистолет с предохранителя, он рванул к машине настолько быстро на сколько мог. Оглядываясь на дверь к кафе, про себя молился всем известным святым, чтоб никто не подошел к ней, потому что он бы стрелял на поражение в любого. Сначала бы стрелял, а после выяснял бы — обычный это человек или прилипала. Потерять Машку вот так он не мог. Отвезти в безопасное место, рассказать что случилось, объяснить все — и только потом думать что делать дальше. Вот что было самым необходимым.

Машина завелась с пол оборота, не зря все свое свободное время Серега колдовал над железными внутренностями верного мустанга.

Развернуться возможности не было, проезжая часть и так была заставлена припаркованными машинами, а по полосе дороги автомобили шли слишком сплошным потоком. Серега не особо думая о своей безопасности не жалея Опель сложным маневром так, что поцарапанный бок и слетевшее зеркало были лишь мелкими последствиями, на заднем ходу, сбивая бампером, урну и часть скамейки подъехал к самому входу. Дверь не закрывал, двигатель не выключал- было не до опасности что могут за пару минут обчистить машину или угнать. Назревала другая большая опасности.

В кафе в зале в полумраке было все так же. Лежащий на полу пулуисчезнувший труп, Машка со страхом и непониманием смотрящая на Максимова и так и не пришедшая в себя Рита.

Первой была Ритка. Серега поднял на руки легенькое почти невесомое тело- она была такая маленькая и хрупкая, что он даже не чувствовал ее веса, и осторожно, но в тоже время достаточно быстро отнес и уложил ее на заднее сиденье машина.

И только потом Машку. Она почему-то упиралась и не хотела идти. Она боялась Максимова так, словно не понимала кто он. Или…или заметила слишком много, для того чтобы перестать ему верить. Максимов видел огромный страх в ее глазах. Но объяснять все было некогда. Если бы она продолжала упираться, он ее реально отключил бы- и разбирался с этим уже после. Потому что сейчас важно было только одно- довести ее живой. В целости и сохранности. Через весь город, через пробки, через плотно населенные районы. С даром- играющим сейчас в полный рост. Он держа ее за руку чувствовал исходящую от Машку энергию. Просто чувствовал. Обыкновенный человек, без каких либо способностей…Что уже говорить о прилипалах…Машка села на переднее сиденье, Максимов пристегнул ее, может несколько даже туже чем было надо, зафиксировав ремень безопасности.

— Маш, — попросил он, — Пожалуйста. Я все вижу и понимаю. Но разговаривать сейчас некогда. Я все объясню. Ты сама все поймешь. Просто сейчас не мешай, хорошо…

Машка не отвечала, даже не повернула голову в сторону Максимова.

— Ну и пусть, — думал Серега. — Все после…все будет после.

Ему реально повезло. Хоть раз в жизни. Повезло по-настоящему. Он не попал в пробку, куклы не бросались под колеса(как случалось уже несколько раз когда он вез других магов), они достаточно быстро окольными путями выбрались на окружную и Максимов не задумываясь о скорости, гаишниках и штрафах(как же смешно сейчас это звучало) погнал к санаторию.

Только выехав за город он достал телефон, пристроив рядом, но подальше от Машки, пистолет, набрал отчима.

— Все плохо, дядя Георгий, сказал он. — У Машки- дар. Судя по всему — новый, она сияет так, что даже я ощущаю. Я ее везу в Клинику.

Отчим не стал задавать вопросов, все вопросы можно было решить уже на месте. Просто попросил быть осторожным. И все. Да добавил еще на последок «Мне жаль, Сережа» — так словно Машку он заранее в покойники записал. Серега услышав про «жаль» выругался так, как давно не ругался, отключил телефон и…и все… психовать он не мог. На него не мигая смотрела Машка, просто наблюдая за его действиями.

Серега с трудом взял себя в руки, вымученно улыбнулся, извинился и отвернулся от нее. Но даже глядя на бегущее слишком быстро полотно дороги, он чувствовал как именно смотрит на него Машка. И ему хотелось под землю провалится от такого взгляда. Он не знал в чем его вина. Но чувствовал себя так будто именно он виновен в том, что у Машки дар, в том что теперь она маг и у нее уже нет будущего.

— Я хочу домой- единственное о чем просила Машка. Она не поддавалась никаким уговорам. Она не хотела ничего слушать. Видеть Максимова она тоже отказывалась.

— Пусть он уйдет кричала Машка до истерики в присутствии Серегиного отчима.

И Серега после нескольких неудачных попыток объяснится вынужден был смирится с тем что его Машка видеть не хочет.

Дядя Георгий сказал что все утрясет и решит- но когда и каким образом было совершенно не понятно. Серега вернулся домой, сидеть в четырех стенах он не мог. Все напоминало о Машке. Сама квартира пахла Машкой. У Максимова было четкое ощущение «дежавю» — точно так он чувствовал себя после несчастья с матерью когда стены давили на плечи и самому было находится слишком невыносимо.