Серебряный ангел - Джоанна Линдсей

— Ее… Мару… В общем, ее прозвище «Женщина для порки».

Рабыня ожидала, что этим все объяснила, хозяйка подумала, что все поняла.

— Ты… Это означает, что Джамиль бьет ее, — прошептала испуганная Шантель.

— Не он, — мгновенно ответила Адамма. — Его немые делают это, — добавила она, понизив голос.

— Господи Боже, почему? — взорвалась хозяйка. — Эта девушка доставляет ему неприятности?

— Вовсе нет, — заверила служанка. — Мара обладает очень специфическим свойством — она не получает, занимаясь любовью, удовлетворения, если не будет хотя бы видимости, что ее принуждают к этому жестокостью.

— Это же полный абсурд!

— Это абсолютная правда, лалла. Она всегда с радостью идет к дею и улыбается, когда возвращается, не обращая внимания на синяки и рубцы от хлыста. Моя мама говорит, — что у Мары это следствие ее первого общения с мужчиной. С ней обошлись очень жестоко тогда, но она все равно получила удовольствие.

— Этим мужчиной был Джамиль!

— Нет. Ее изнасиловал прежний хозяин, который продал ее затем в Барику.

— Но я до сих пор думала, что все женщины, которые попадают в гарем, девственницы.

— Правильно. А Мара и до сих пор девственница. Ее изнасиловали необычным способом.

При одной мысли, что должно было произойти, Шантель стало не по себе.

— И здесь она приходит к Джамилю избитая, а потом он… потом…

Адамма поспешила кивнуть, давая возможность хозяйке не заканчивать фразу.

— Она не сможет получить удовольствие без этого. А дей призывает ее к себе только тогда, когда у него ужасное настроение. В результате она счастлива, а он избавляется от гнева. Теперь вы понимаете, для каких особых случаев нужна Мара. Мара получает то, что ей нужно, избавляя при этом других женщин от проявлений раздражения Джамиля.

— Это недостойно, — почти шепотом произнесла Шантель.

— Но кто страдает от этого, лалла?

Очевидно, что никто, и тем не менее Шантель не могла избавиться от чувства омерзения, вызванного рассказом служанки. Хотя что во всем этом удивительного? Она же сама могла убедиться, что вид избитой женщины не вызывает в Джамиле особых эмоций. Надо быть благодарной Адамме за то, что она напомнила, каким жестоким может быть дей. Ведь сама Шантель забыла об этом сегодня утром, когда наслаждалась объятиями этого человека. Но больше этого не повторится!

— Лалла.

— Слушаю. Вы можете теперь выбрать себе еще трех рабынь. Если вы позволите, я бы могла предложить…

— Постой-ка, — перебила служанку удивленная Шантель. — Кто сказал, что я могу получить новых служанок?

— Так положено. Шантель нахмурилась.

— Ты же слышала, как я объясняла Хаджи-аге, что мое появление здесь как раз и противоречит заведенным порядкам. Я, скажем так, не заслужила привилегий фаворитки и не собираюсь делать это в будущем.

— Вы не должны говорить так, лалла. Вот если дей перестанет призывать вас, тогда мы переедем обратно, туда, где живут менее важные женщины.

Одного взгляда на лицо Адаммы было достаточно, чтобы понять, что она готова сделать все возможное, лишь бы такой переезд не состоялся. Ясны были Шантель и причины этого: с повышением статуса наложницы соответственно поднимается в иерархии рабов и ее служанка. Но служанкам для этого не надо ублажать дея. Как бы объяснить Адамме свое нежелание оставаться здесь?

— Лалла Шахар? — неожиданно раздался мужской голос.

Поворачиваясь к произнесшему эти слова человеку, Шантель раздраженно отметила, что сегодня ей обдумать свое новое положение, видимо, не суждено. В дверном проеме стоял незнакомец. Евнух? Скорее всего, иначе он бы не мог попасть в гарем. Но в отличие от других виденных ею евнухов этот мужчина был светлокожим, к тому же выглядел очень важным в своей дорогой, отделанной мехом одежде и высоком тюрбане.

Случайно взглянув в окно, она заметила там нескольких икбаль, не скрывая любопытства, глазевших на ее гостя. Острое любопытство читалось также в глазах Адаммы и Кадара, стоявших позади пришельца. Похоже, что из всех присутствующих причины появления гостя меньше всего интересовали саму Шантель. Она испытывала скорее легкое раздражение из-за того, что ее никак не оставят в покое.

— Что случилось?

Мужчина вежливо поклонился.

— Я пришел от Джамиля Решида, — говоря это, он протянул вперед руки, в которых держал довольно большую, отделанную перламутром шкатулку из красного дерева. — Это вам от дея, лалла.

Девушка хмурилась, уже принимая шкатулку, а взглянув внутрь, она сделалась мрачнее тучи. Дно и стены ящичка был покрыты белоснежным бархатом, на котором особенно отчетливо высвечивалась каждая часть великолепного ожерелья из двух связок аметистов. В центре переливался огоньками камень величиной с желудь. По красоте это ожерелье не уступало тому сапфировому, которое было на ней сегодня утром и, без сомнения, было не менее ценным.

Джамиль сказал, что подобные украшения дарят женщинам при рождении ребенка. Что же тогда означает этот подарок для нее? За что он ее награждает? Все-таки ее утренний вывод был правильным — дей пытается купить ее, если не тело, то по крайней мере внимание к себе.

Шантель попыталась вернуть шкатулку, но посланец Джамиля сказал:

— Есть еще послание для вас, лалла. Я должен передать его вам, если не возражаете. Дей просил сказать вам:

"Свои собственные драгоценности ты едва ли будешь забывать, но…» — посланец нахмурил брови, прикусил губы, закрыл, а потом вновь открыл глаза и наконец вспомнил:

— О да! «Но я надеюсь, что ты все-таки будешь забывать их и впредь».

Почему Шахар, услышав последние слова, покраснела, никто не понял. Но в том-то и дело, что и она не знала, правильно ли поняла смысл переданных ей слов. Неужели Джамиль таким образом сообщает ей, что ему известно о ее ощущениях? Прежде всего о том, что она не сопротивлялась сегодня по-настоящему во время его объятий? Как он догадался?

Больше всего Шантель хотелось, чтобы посланец ушел. Ускорить это можно было, лишь приняв подарок. Девушка взяла шкатулку.

Глава 31

Понадобилось совсем немного времени, чтобы весь гарем узнал о том, что Шахар пойдет к дею и сегодня вечером. Особого удивления новость ни у кого не вызвала, поскольку, как правило, Джамиль приглашал к себе новых фавориток в течение нескольких дней подряд. Гораздо больше судачили о том, почему Шахар не стала фавориткой сразу, после первого своего вызова к нему. О том, что она вернулась тогда девственницей, знали немногие. Тех, кому было известно, что ей и до сих пор удалось сохранить невинность, было всего несколько человек, и делиться этой тайной с другими они не спешили.