Серебряный ангел - Джоанна Линдсей

— Я жду.

Поглощенная своими чувствами, девушка не сразу сообразила, чего он ждет, однако и когда поняла, осталась на месте. Джамиль продолжает сидеть на кровати и не собирается встать, чтобы водрузить ожерелье на место. Означать это может только то, что он хочет, чтобы она сама облегчила задачу, опустившись перед ним на колени. Заставить себя сделать это она не могла и не хотела. Уж слишком унизительным проявлением раболепия казался ей в данный момент этот жест.

— Мне не обязательно надевать драгоценности, чтобы вернуть их.

— Я настаиваю.

— А в таком случае вы можете просто пойти… Куда она собиралась его направить, Дерек дослушивать не стал. Он обхватил ногой ее спину, потянул, заставив согнуться, его руки опустились на плечи, и уже через мгновение она стояла на коленях. Единственное, чем она смогла отплатить ему немедленно, это поднять голову и одарить очередным ненавидящим взглядом.

— Ну, теперь вы счастливы? — язвительно спросила девушка.

— Я буду счастлив, когда ты прекратишь свою бесполезную борьбу, — ответил Дерек с заметным раздражением. Затем добавил более мягко:

— Я сделал это не для того, чтобы обидеть тебя или продемонстрировать свою силу, маленькая луна. Я должен использовать любой повод, чтобы попытаться обхватить твое тело своим, тогда ты почувствуешь…

— Вы же сказали, что я могу идти, — закричала Шантель, сверкая глазами.

— Так оно и есть. Вот только верну ожерелье на его прежнее место, и все. Приподними-ка волосы, и я быстро сделаю это.

Девушка колебалась. Он хочет обхватить ее тело своим? Что это значит? О Боже, опять эта слабость при одном представлении, что произойдет!..

Быстро собрав руками свои тяжелые серебряные пряди, она приподняла их, обнажив шею. Дей поднял ожерелье, затем в течение нескольких секунд смотрел ей в глаза своим гипнотизирующим взглядом и медленно, очень медленно стал застегивать украшение. Холодный металл скользил по ее нежной коже. Но не от холода она вдруг вся задрожала, а от тепла, от того тепла, которое исходило от ласково прикасающихся к ней пальцев. Дерек наклонился ближе, возясь с замочком украшения. И вот тут она ощутила, что его тело действительно охватывает ее: она чувствовала его руки, его торс, его колени. Холод, жар, биение чужого сердца, которое Шантель слышала при прикосновении его груди… Только что такой сильный гнев исчез, не оставив и следа. Будто сплетая невидимый кокон, он окружал ее своим теплом, и она чувствовала себя уютно и вне всякой опасности. Вне опасности? Да, что-то придавало ей в этот момент уверенность, что ей ничто не угрожает. Он же сказал, что она может уйти. Чего же ей бояться этих объятий? Разве только своих собственных ощущений. Но, Боже, как это приятно, когда ты сама оказываешься будто внутри него!

Девушка, хотя и не призналась бы в том даже себе, по-настоящему огорчилась, когда он, застегнув ожерелье, убрал руки с ее шеи. Она в некотором смущении посмотрела на него. Ответом была искренняя, подбадривающая улыбка.

— Скажешь, это было неприятно? На этот вопрос она ответить не решилась. Лгать не хотела, сказать правду опасалась.

— Могу я теперь уйти?

— Да, — разрешил Дерек. Но когда девушка попыталась подняться, он слегка надавил рукой на ее плечо. — Как только дашь мне слово, что вернешься ко мне, если я вызову тебя сегодня вечером.

— Но…

— Слово, Шахар, или придется оставить тебя здесь.

— Ничего не изменилось, — произнесла она жалобно.

— Я так не думаю. Однако в любом случае ты еще вернешься, тогда мы и посмотрим, что произойдет. Итак, даешь слово?

Еще несколько мгновений Шантель оставалась неподвижной. Лишь нервное покусывание губ выдавало происходившую в ней борьбу. И наконец она утвердительно кивнула. Мягкая ладонь дея нежно потрепала ее по щеке, когда он на прощание ласковым голосом предупредил:

— Лучше избавиться от мысли, что со мной надо бороться, маленькая луна. Пойми, как только ты начинаешь сопротивляться, я вынужден принять этот вызов и ответить на него.

Первое, что ощутила Шантель, стремительно выходя из спальни дея, было, как и в прошлый раз, чувство избавления от опасности. Но не она, а что-то другое было сейчас главным. Девушка старалась отогнать эту мысль, но похоже, что она думала уже о возвращении сюда, и отнюдь не со страхом.

Глава 30

Как бы ни была равнодушна Шантель к тому, где ей придется жить в этом дворце, она не могла не отдать должного своей новой «тюремной камере». Теперь у нее было целых две комнаты, по сравнению с которыми ее первая представлялась жалкой клетушкой. Каждая из них была по крайней мере раза в три больше ее жилища в доме наложниц, а внутреннее убранство и вовсе не поддавалось сравнению. Уже прихожая поражала ее необычно красивым родосским, как она предположила, кафелем стен и мрамором пола. В центре был даже маленький фонтан, неподалеку от которого стоял низкий столик, окруженный белыми мягкими подушками. Резное окно выходило в просторный двор, выложенный мраморными плитами красноватого цвета.

В спальне девушка обнаружила не привычный для нее тюфяк, а настоящую кровать под резным балдахином. Возле нее стоял сундук, предусмотрительно раскрытый, чтобы продемонстрировать содержимое. Как поняла Шантель, он был доверху заполнен комплектами тонкого белья. На полках, расположенных за полированной перегородкой, разместилось множество баночек и кувшинчиков с ароматными маслами, духами и косметическими принадлежностями. Пол спальни покрывал великолепный турецкий ковер с золотыми узорами на малиновом фоне. Здесь тоже было окно, взглянув в которое, она увидела огороженный садик. Посреди него бурлили и переливались разнообразными оттенками струи фонтана, вокруг которого располагались аккуратные клумбы с гвоздиками, тюльпанами и темно-пурпурными лилиями.

Под самым окном рос жасминовый куст, одаривавший при малейшем дуновении ветерка сладковатым, пьянящим ароматом своих цветов.

В эти роскошные апартаменты привел Шантель все тот же Кадар, ожидавший ее, как и в прошлый раз, у дверей спальни дея. Девушке было стыдно за свое вчерашнее обращение с ним, и она больше заботилась о том, чтобы не увидеть следы собственной ярости на его лице, чем о том, куда ее ведут. Первой, кого она увидела, войдя в дверь, была сияющая Адамма. Но тут же присутствовал и Хаджи-ага, а потому какого-то изменения в своем положении Шантель поначалу не заметила. Сообщить о нем поспешил молодой евнух:

— Теперь все это ваше, лалла. И сам я тоже. Шантель посмотрела наконец на улыбающегося во весь рот Кадара. Волна самых разных чувств всколыхнулась в ней: ощущение вины при виде его ссадин и царапин; раздражение и недоумение по поводу того, что этого добродушного человека могут так просто взять и передать в собственность кому-то; желание узнать, почему это было сделано; наконец, ее не мог немного не позабавить вид сияющего евнуха. Кадар так искренне и заразительно улыбался, что и на ее лице сама собой возникла ответная улыбка. Правда, совсем ненадолго, и заметить ее успел лишь один чернокожий гигант. Уже в следующий момент девушка резко повернулась к Хаджи-аге, которому и пришлось стать жертвой переполнявших ее эмоций.