Сначала жизнь. История некроманта (СИ) - Кондаурова Елена

Закрывшись в спальне, Мира без сил опустилась на пол. Дрожь и ощущение холода не отпускали ее, хотя в доме было тепло, даже жарко, потому что с утра они с Росем топили печь, чтобы наделать пирожков и булочек.

Мира слышала из-за двери шум отодвигаемых стульев и негромкие голоса. Потом заскрипели половицы под приближающимися шагами, и в дверь постучали. От этого деликатного стука Мира нервно сжалась и спрятала лицо, прижав его к коленям и накрыв голову руками. Так стучал только господин Амати, который никогда, даже когда она была маленькой, не позволял себе входить в ее комнату без разрешения.

Стук прозвучал еще раз, потом тихий голос несколько раз позвал Миру по имени. Голос игнорировать оказалось труднее, чем стук, но Мира справилась. Она не хотела его видеть. Ей казалось, что если она увидит сейчас его лицо, то просто развалится на куски, разобьется, как свалившаяся со стола стеклянная ваза.

К счастью, а может, к сожалению, обычная деликатность не изменила господину Амати и на этот раз. Несколько раз глубоко вздохнув, он отошел от двери и, скрип половиц и стук закрывающейся двери поведали Мире, что ее приемный отец вышел из дома

Мира посидела еще немного, а потом, громко всхлипнув, вдруг разрыдалась. Плакала долго, чувствуя, как со слезами уходит из тела напряжение, как растворяются в горячей соленой жидкости боль и чувства вины и собственного несовершенства. Правда, не до конца. Они никогда не растворяются в слезах до конца.

После встречи с Отражением Тось долго не находил себе места. Метался из угла в угол, срывался на всех. Из поместья на кладбище выносили по несколько трупов за ночь. В основном, конечно, из числа «статуй», но бывало, что попадали под горячую руку и рабочие зомби. Над «замком черного некроманта», как туман над рекой, повис липкий тяжелый страх. К дому без особой надобности боялись подходить, а в комнату Тося рисковали заглядывать только Фаравий и литераторы, да и то исключительно по важным делам. Каждый раз они шли, как на казнь.

Все, кто находился в поместье, ждали, затаив дыхание (если такое выражение можно применить к зомби, которые в воздухе не нуждались), когда же хозяин, наконец, перебесится и придет в обычное расположение духа. Обычное расположение тоже было не слишком мягким и сердечным, но его хотя бы можно было терпеть. А вот то, в котором он находился последние две недели….

Но поскольку все когда-нибудь кончается, закончилась и Тосева истерика. В один прекрасный день он вызвал к себе Фаравия и литераторов и заявил, что ему срочно нужны тайные соглядатаи, доносчики и осведомители в Тирту и в Белых Ключах. Прямо сейчас и как можно больше.

Нетрудно догадаться, что первой реакцией бывшего инквизитора и служителей печатного слова был шок. Какие еще осведомители? На кой? У хозяина столько силы, что можно всю страну за горло взять и на колени поставить, не то, что Тирту или как их там? Белые Ключи.

Первым высказался, как всегда, прозаик:

— Зачем они вам, ваше темнейшество, позвольте спросить?

— За надом! — рявкнул Тось, еще сильнее темнея лицом. Оно у него и так белизной не отличалось, а уж после двух недель нервотрепки словно налилось чернотой. — Тебе сказали делать, иди и делай! Или завтра очнешься на кладбище!

После его слов прозаик вздрогнул и втянул голову в плечи. Угроза была такой, что ее не грех было испугаться до икоты. Хозяин неделю назад придумал новый способ срывать злость на подчиненных. Упокаивал провинившихся зомби, но не до конца, а до такого состояния, чтобы днем лежали, как бревна, а ночью вставали и шли на охоту. Однако сил оставлял совсем немного, и никакой охоты у бедолаг, естественно, не получалось. Вот и бродили уже неделю по округе полуразложившиеся трупы, пугая крестьян и случайных прохожих. Нескольких из них уже подняли на вилы и сожгли, а остальные крутились возле поместья в надежде на милость некроманта.

— Не сердитесь на дурака, хозяин, — подал голос Фаравий. — Лучше объясните толком, чего, когда и сколько надо. А уж мы все постараемся все исполнить.

— Нечего стараться, надо исполнять! — рявкнул Тось, но уже немного спокойнее. — Мне надо знать, что происходит в городе и в Белых Ключах. Особенно, что происходит с Мирой и с тем… козлом, который сейчас рядом с ней.

— А, это с тем, которому вы тогда морду набили? — опять влез прозаик.

Тось кашлянул и отвернулся. Грубую лесть он никогда не любил, но опровергать ее и доказывать, что они с отражением вообще-то получили поровну, разумеется, не собирался.

— Да, с ним. Мне нужны люди, которые будут докладывать о каждом их шаге. А также те, кто будет руководить, потому что я этой ерундой заниматься не желаю. И еще, — Тось с тоской посмотрел в окно, — заставы пока не будем ставить.

На последнюю фразу прозаик хотел что-то возразить, но посмотрел на хозяина и проглотил уже готовые вырваться слова.

После непродолжительного молчания заговорил Фаравий.

— У меня предложение, хозяин. Дозвольте изложить?

— Валяй! — обернулся к нему Тось.

— В Белые Ключи можно послать Силандия, думаю, он справится.

— Силандия? — наморщил лоб Тось. — Это который бывший шпион?

— Шпионы бывшими не бывают, хозяин, — подал голос прозаик. — Проныра еще та, доложу я вам! Мне бы так уметь людям зубы заговаривать, давно бы озолотился!

Тось заинтересованно глянул на Фаравия.

— Что, действительно так хорош?

Тот кивнул.

— Неплох. Для Белых Ключей даже больше, чем достаточно.

— Ладно, — вынес вердикт Тось. — С этим решили. Пусть будет Силандий. Для Тирту есть кто-нибудь на примете? Сразу говорю, тебя я не отпущу, ты мне нужен здесь.

— Спасибо за доверие, хозяин, — поклонился Фаравий, — но я не настолько самонадеян, чтобы рваться в город. Честно говоря, не думаю, что поднятый может заняться этим делом. Ему кровь надо пить, да и вообще…. Когти растут, зубы…. Амулеты опять же у черноборцев… могут вычислить на раз. Нет, для этого дела нужен живой.

— Ха! Живой! — закатил глаза Тось. — Где мы его возьмем? Не этих же посылать? — он кивнул на литераторов.

— Нет, нас не надо, — сказал прозаик, мгновенно поняв, чем это пахнет. — Мы лучше тут, хозяин, при вас…. А то захотите кому-нибудь по шее дать, а никого и нету, эти зомбаки все равно ничего не чувствуют!

— Не этих, — кивнул Фаравий, зыркнув в сторону литераторов и решив не поддерживать рассуждения на тему, чувствуют что-то зомбаки или нет. — Мы вообще не будем никого посылать. Напомните, хозяин, на кого из городских шишек у вас есть компромат?

Компромата нашлось немало, и после нескольких часов обсуждений кандидатура была выбрана и утверждена. Ею оказался глава Тиртуской городской полиции господин Ванасий из Ватицы. Он как-то обращался к Тосю по поводу поднятия не вовремя усопшего преступника, который не соизволил расколоться перед смертью и поведать заинтересованным лицам, где спрятал наворованное золотишко. Тось преступника поднял, и начальник полиции получил всю необходимую информацию. Однако, судя по тому, что то золотишко полиция искала до сих пор, с подчиненными господин Ванасий не поделился. Фаравий, впрочем, отзывался о главе полиции, как о человеке достаточно честном, порядочном и принципиальном, у которого, конечно, были кое-какие слабости, но кто из нас без греха?

В целом предложенная кандидатура на роль организатора и руководителя шпионской сети Тося устроила, и дело осталось за малым — встретиться и довести до сведения начальника полиции славного города Тирту, что тот теперь работает на некроманта. Вряд ли стоило ожидать, что начальник полиции этому обрадуется, однако Тось с подчиненными надеялись убедить его, что так будет лучше для всех.

Этим же вечером кто надо шепнул кое-что кому надо в небольшом трактире у ворот Тирту, и на следующий вечер, едва стемнело, в дом Тося пожаловал гость.

— Здрав будь, темный, — сказал глава Тиртуской полиции, заходя в Тосев кабинет вслед за молчаливым поэтом.