Зверя зависимость (СИ) - Вечер Ляна

Глава 1

— Ты куда меня, на хрен, привёз? — я сонно моргаю, пытаясь разглядеть за стеклом машины незнакомый город.

Дыра. И это видно даже с похмельных глаз ночью через тонировку.

— Падалки, — спокойно сообщает мой бета и гонит непомерно дорогое авто по невыносимо «дешевой» дороге.

— Деревня?

— Город. Сорок тысяч население.

Деревня и есть.

От тряски и количества выпитого накануне меня безбожно тошнит, но уж лучше пить, чем… Я начинаю догонять, что Падалки — самое оно в моём положении. Постсоветский антураж — обшарпанные хрущёвки, памятник Ильичу. Глушь дикая и никакой дури забористой. И не забористой тоже. Ни-ка-кой. Всё правильно Каир сделал. Привёз меня куда следует. В этой каменной деревне днём с огнём не найти дряни, которая едва не сделала из меня — альфы — хрен знает что.

Бета заруливает в какой-то дворик, я вываливаюсь из машины и, очарованный видом панелек и разгромленной детской площадки в тусклом свете фонарей, бегу в не стриженные кусты акации. Где-то недалеко поднимают лай шавки, в окнах старой девятиэтажки беспокойно вспыхивают электричеством зашторенные окна.

— Рамиль Закирович, вы в порядке? — интересуется бета, но тактично не смотрит на меня. Спиной ко мне стоит у бордюра, лысиной сверкает.

— Огурцом, — вытираю рожу рукавом несвежей рубашки и делаю шаг с газона на треснувший — и уже давно, видимо — асфальт.

— Вам бы ещё пить перестать, — Каир качает головой.

— И с бабами завязать, — ухмыляюсь.

— Вас стая ждёт, Рамиль Закирович.

Лыба сползает с моей рожи. Стая… ждёт. Дождётся ли? У меня нет ответа. Не знаю, смогу ли выкарабкаться окончательно, чтобы снова встать у руля, повести за собой волков.

Иду к машине, забираю спортивную сумку со своим шмотьём и возвращаюсь к Каиру.

— Ну, давай, — протягиваю ему руку, — обещай не плакать ночами в подушку.

— Ключи, — он игнорирует мою лапу, лезет в карман брюк и достает массивную связку ключей. — Телефон, — вручает мне не самый дорогой смартфон. — Деньги ещё…

— Не надо, — запихиваю «подарки» в сумку. — На первое время у меня будет, а потом работу найду. Есть тут вакансии для меня, как думаешь?

— Нет, наверное. Возьмите деньги, Рамиль Закирович, — пытается всучить мне бабки.

— Ты ни хрена не понял?! — повышаю голос. — Заработаю.

У меня, мать его, реабилитация, и реабилитироваться я буду по-полной программе. Чтобы ни минуты на мысли о дури не осталось. От физической зависимости я избавился, осталось победить собственное сознание. Говорят, труд сделал из обезьяны человека… Значит, и у оборотня есть шанс воскреснуть. Хотя пить я вряд ли брошу. Уже кошусь в сторону улицы. Есть тут круглосуточные магазины, где одинокому бородатому мужику симпатичная девчуля продаст алкоголь в неурочное время? Да, по-любому есть!

— Первый подъезд, девятый этаж, двадцать шестая квартира, — сообщает мой новый адрес Каир. — Хата оплачена на полгода, но через шесть месяцев вы должны вернуться домой, альфа.

— Не обещаю, — хлопаю его по плечу и собираюсь свалить.

— Не вернётесь, и вожаком стаи по праву станет ваш троюродный брат, — бросает мне в спину бета.

А то я не в курсе! Знаю. Только Каир об этом напоминать не устанет. Мой троюродный родственник вообще не идиот, и оставлять моих людей на местах не станет. Бету заменит одним из первых. Каир этого не хочет, и я не хочу, но…

— Всё, давай, — сплёвываю на асфальт и ухожу.

Шагаю по улице в поисках круглосуточного уже даже не магазина — ларька хотя бы. Тут, в Падалках, и они до сих пор есть. Только закрыты все, сука. Но я всё равно полон решимости. Найду, куплю и выпью.

Мимо меня проносится Каир на дорогом авто. Скатертью.

Отмечаю, что эта тачка в этом городе как прыщ на носу. Сорок тысяч населения… Интересно, сколько из них баб трахательного возраста? Вопрос животрепещущий, важный. Мне, кроме алкоголя и сигарет, для реабилитации нужна женщина в койке. Падалки-падалки… Падла.

Выпить я всё же нахожу. Правда, пиво. А, пойдёт — расплачиваюсь с сонной зиной в тесном магазинчике и выхожу на улицу. Начинаю сомневаться, что в этом городе есть молодые или хотя бы моего возраста девки. Зина из магазина — бабёнка лет пятидесяти с вросшим в безымянный палец обручальным кольцом — не возбудила, и мысли всякие в голову полезли. Не-не, без бабы мне здесь нельзя… Сорвусь, уеду искать, а найду не гайку на болт, а пастилку дряни под язык, и это будет конец. Срываю пробку с бутылки, отхлёбываю жадно и делаю вывод — местный пивас ничо такой. Вместо «Отвёртки» за милую душу.

Хмельной на старых дрожжах, подогретых пивом, долго брожу по району. Изучаю, присматриваюсь. Ночная жизнь — отражение реальности, днём этого не видно. Контингент гуляк для захолустья стандартный, их развлечения тоже. Меня пару раз пытаются цеплять местные гопники, но вовремя понимают, что небритый шкаф им не по зубам. Меня этот факт немного расстраивает — я бы размялся, но буянить рано. Надо оглядеться. Пометить территорию, так сказать.

Возвращаюсь во двор, куда меня привёз час назад Каир, захожу в нужный подъезд и начинаю дрочить кнопку лифта. Она дрочится, но лифт не спешит забрать меня хмельного. Он вообще никуда не спешит, отдыхает. Матерюсь и иду по лестнице. На девятый, сука, этаж!

В том, что от прежнего Рамиля Закировича ничего не осталось, я понимаю между пятым и шестым. Пру на морально-волевых, вывалив язык, и сумка моя, кажется, набита кирпичами, а не тряпками. Глотаю остатки пива, жалея, что не купил больше. Надеюсь, траблы с лифтом тут только по ночам. Потому что я ни хрена не козлик молодой прыгать по лестницам.

Полудохлый, доползаю до девятого, наваливаюсь спиной на дверь квартиры. Моя? Не, не моя. Моя вон — три шага до неё. Сделать их сложно, и я стою, пытаюсь отдышаться. И тут ноздри щекочет приятный такой девичий аромат. Непорочный, невинный, сладенький — прямо у меня за спиной. Нас с владелицей этого запаха только дверь железная разделяет. Выдрать её с корнем — не проблема, проблемы могут организоваться потом. У меня. С ментами мне разборки не нужны, а они будут, если я ещё минутку-другую вот так постою, понюхаю. Думаю, к своим глазкам сейчас обе соседские квартиры выстроились. Добирался на этаж я с шумом, с матом…

Отталкиваюсь от двери, она почему-то дрожит с лязгом. Ещё больше внимания моей нескромной персоне. Насрать. Добираюсь до своей квартиры, пытаюсь попасть ключом в замочную скважину, но сделать это приходится три раза. Три замка! Кому это вообще надо?.. Хранилище Центробанка, мать-перемать.

Победоносно сжимая в руке связку ключей, захожу в хату, щёлкаю выключателем и… делается мне кисло. Халупа. Без ремонта. Не разуваясь, иду в кухню, света тут нет — вместо люстры зловещие два проводка из потолка торчат. Мебели почти не предусмотрено. Стол, табурет и шкафчик навесной без дверцы. Плитка ещё газовая. Комната в квартире одна, тоже печальная. Хоть и большая. Но тут лампочка светом светит и матрас аж полуторка на полу.

Каир говорил, что в маленьком городе найти съёмное жильё — проблема. Вот верю! Смотрю сейчас на это всё, и даже сомнений не возникает. Не мог бета нарочно сунуть меня в это дерьмо. Значит, самый приличный вариант подобрал.

Заваливаюсь на матрас, стаскиваю с ног туфли и смотрю на окно без штор. Там только темнота и небо, наверное. По сравнению с панорамным видом на набережную из моей гостиной это всё кажется дурным сном. Закрываю глаза и вижу настоящий кошмар — долбящие басы в клубе, полуголые девки, а на языке появляется вкус дури… Реальный такой, хоть вой. Содрогаюсь всем телом, но глаз не открываю. Надо пережить перебороть.

Во рту собирается слюна. Чую, как в пасти становиться вязко, терпко от вкуса наркотика, но прихода нет и не будет. Потому что этой дряни в Падалках не достать, а другая хрень оборотней не берёт. Алкоголь только и сигареты ещё. Тянусь в карман за пачкой и зажигалкой, закуриваю. Выдыхаю дым и размыкаю веки. Перед глазами прыгают силуэты баб. Много их было в клубах. Сам под кайфом, они под кайфом… Иногда трахал волчиц в випках или в тачку волок. Домой не вёз. Дом — это святое.