Владимир Высоцкий: Я, конечно, вернусь… - Федор Раззаков

Вскоре по динамику прозвучала команда: членам экипажа, свободным от вахты, собраться в музыкальном салоне, где будет концерт Владимира Высоцкого. Когда Голованов пришел в салон, он изумился. Причальное «радио» разнесло весть о певце по порту, и на судне проходы были забиты не только членами экипажа, но и моряками с соседних судов, тальманами, докерами, которым надо было вести погрузку судна, но такое ведь бывает раз в жизни.

Сколько времени шел концерт? Это была настоящая творческая встреча популярного певца с поклонниками его таланта. Ответы на многочисленные вопросы сменялись песнями по заказу, снова ответы и расспросы, снова звучит гитара и песня. Так продолжалось более трех часов. Что более запомнилось? Сейчас трудно что-то выделить, но две песни запали в душу. Первая – из кинофильма «Вертикаль», вторая «Братские могилы». Михаил Константинович не смутился вспомнить о навернувшихся тогда слезах – ведь отец погиб на Дальнем Востоке в боевых действиях против японских милитаристов…

Слушатели хотели еще песен, но гость взмолился: «Ребята! Я уже охрип, а вечером еще концерт»… Уже ночью Высоцкий вернулся на судно. После чая у капитана он переночевал в моряцкой каюте, а утром «Феликс Дзержинский» ушел в очередной рейс…

В тот же день Владимир Высоцкий выступил с концертами во владивостокском Дворце культуры моряков. Об этом рассказ бывшего директора Дворца Анатолия Григорьевича Белого…

Как-то к нему пришел знакомый рыбак Борис Иванович Чурилин, электромеханик китобойной базы «Владивосток», и спросил: «А что, если во Дворце моряков с концертами выступит Владимир Высоцкий? Он вполне, может быть, приедет в наш город на несколько дней личного отпуска».

– Ну что ж, приходите, там посмотрим.

И вот июньским днем вновь заходит Борис Иванович и говорит: «Ну, как, дадим выступить Высоцкому?»

В те годы на сцене Театра драмы на Таганке артист Высоцкий играл главные роли, снимался в кино, а вот сольные концерты ему почти не разрешали – путаная слава магнитофонных записей, разошедшихся в народе, претила своей демократичностью.

Анатолий Григорьевич снова говорит: «Когда приедет – тогда и подумаем».

– А чего думать? Он приехал!

– А где он?

– Да вот, стоит за дверью…

Действительно! Чурилин открывает дверь кабинета, и входит невысокий, сравнительно молодой человек, ничем не примечательный. Многих директор видел артистов, писателей, других деятелей искусства, но такого – впервые. Держится весьма скромно, деликатно. Договорились, что даст несколько концертов для моряков Дальневосточного пароходства.

– Потом я звоню в инстанции, – вспоминает Анатолий Григорьевич, – чтобы информировать об этом. Но по телефонному проводу явно чувствую, как собеседники жмут плечами, мнутся – можно ли выпускать на сцену певца? Слава-то какая о нем?

Наконец «добрался» до Майи Александровны Афиногеновой, бывшей тогда заведующей сектором культуры краевого комитета КПСС. Она посмотрела программу и говорит: «Ничего страшного! Пусть работает».

– Вспоминать о концертах Высоцкого в бывщем Пушкинском доме – Дворце культуры моряков на Пушкинской улице краевого центра – трудно. Было что-то такое, чего я ни разу ни до, ни после никогда не видел. За четверть века фотосъемок приходилось работать на разных творческих вечерах – от молодого Иосифа Кобзона, Евгения Евтушенко, Булата Окуджавы до Аллы Пугачевой, но тут единение со слушателем-зрителем было необыкновенное. Магнитофоны на коленях – самые разные, от миниатюрных до допотопных «Днипро». Даже с переполненного балкона висели штыри микрофонов, ловящих каждое слово новой песни Высоцкого. Каждому хотелось иметь не переписанную с переписанной не единожды магнитную пленку, а живое захватывающее слово души поэта.

Сегодня не так просто сказать, что же наиболее остро каждый воспринял. Но вот «ЯК-истребитель» был, пожалуй, для всех ошеломляющ по страсти исполнения. Думалось опасливо – сам певец наперевес с гитарой ринется в пике в оркестровую яму и вынырнет из нее весь изможденный, все-таки спасая самолет…»

Между тем страна пребывает в трауре: 29 июня при возвращении на Землю погибли летчики-космонавты Георгий Добровольский, Владислав Волков и Виктор Пацаев. Высоцкий откликнулся на это событие стихами:

Я б тоже согласился на полет,Чтоб приобресть блага по возвращеньи! —Так кто-то говорил: – Да, им везет!..Так что ж ОН скажет о таком везеньи?Корабль «Союз» и станция «Салют»,И Смерть в конце, и Реквием – в итоге…

1 июля Высоцкий дал еще один концерт в переполненном до отказа Дворце культуры моряков, после чего отправился в гости к уже знакомому нам электромеханику Борису Чурилину. Там же побывал фотокорреспондент Б. Подалев. Он вспоминает: «Я пришел к Борису Чурилину домой, у которого в это время должен был быть московский гость. Звоню. Хозяин открывает дверь. В единственном кресле – Чурилин был холостяк – сидит молодой парень в светлой куртке. Борис представляет меня. Парень встает, протягивает руку – Владимир. Хозяин квартиры хочет добавить фамилию, но, как всегда, в сильном волнении заикается. Тогда Владимир добавляет – Высоцкий. Смотрю, он в тапочках. Вот почему стал еще ниже…

Что может дать час общения незнакомых людей? И много, и мало. Много – потому что видишь перед собой не актера, а обычного человека, который, в общем-то, приехал в незнакомый город… Мало, потому что с ходу не станешь говорить о сокровенном. Но я унес с собой добрый автограф человека, которому больше не суждено было побывать во Владивостоке…»

Вернувшись в Москву, Высоцкий в пятницу, 9 июля, был приглашен выступить на Томилинском заводе полупроводников, который в те дни справлял свой 25-летний юбилей. В концерте, приуроченном к этому событию, выступили несколько звезд, в том числе: Владимир Высоцкий, Майя Кристалинская, Борис Брунов и др.

Первым к месту проведения мероприятия приехал Высоцкий, которого привез секретарь комитета комсомола Владимир Кононов. Артист выглядел импозантно – в черном вельветовом костюме, с гитарой. Первым делом он зашел в кабинет директора ДК, затем посетил методический кабинет. Там, в кругу нескольких работников завода, он спел несколько новых песен, в том числе и пару-тройку таких, которые на официальных концертах он исполнять опасался. На столе в кабинете стоял коньяк, однако Высоцкий от него отказался. В перерывах между песнями говорили о разном. Например, когда зашел разговор о делах завода, Высоцкий попросил сделать ему радиомикрофон. Однако ему сказали, что на заводе для этого нет соответствующей базы. Вот если бы Марина Влади привезла из Франции импортный радиомикрофон, тогда здесь по этому образцу сделали бы их десяток. На что Высоцкий возразил: «Это же контрабанда! Лучше я привезу детали, а вы соберете».