Новый Мир ( № 10 2004) - Новый Мир Новый Мир

Внимание, предельно показательный эпизод. Смешной-то он смешной, но далеко не всякому придет в голову. Тут одной фантазии мало, тут нужна некоторая склонность. Реализуется все та же бессознательная стратегия: не встречаться с молодой женщиной лицом к лицу, не вступать в эмоциональный контакт! Хорошо бы переспать с трупом, лучше — с полутрупом. Выпустить семя, разрядиться. Тарантино в своем репертуаре. Только не говорите мне, что это такой специфический “Тарантинов юморок”. Не юморок, а недвусмысленная сублимация определенного комплекса. Привязанность к Большой Матери. Смотри вышеупомянутое “Психо”.

В моей школьной тетрадке написано о так называемой поэтике, о неуместном маньеризме, о плохом темпе повествования, о длиннотах и дырах. Об отсутствии страсти, наконец. Той самой страсти, которая присуща даже пародийным образчикам жанра “самурайских единоборств” вроде бесчисленных опусов великого Джеки Чана. Однако в применении к Тарантино говорить о поэтике неинтересно. Он достаточно грамотен, чтобы не допускать вопиющих, роковых ошибок. Но он недостаточно изобретателен и талантлив, чтобы преодолеть неимоверную скуку, которую сам порождает.

Кстати же, бесконечные титры, перестановка эпизодов, нарушающая временную последовательность, многозначительные паузы и т. п. — все это единственно от неумения связно и убедительно рассказать многофигурную историю. Единственно. При чем тут постмодернизм? Едва припомнишь дедушку американской контркультуры, ниспровергателя американских мифов Роберта Олтмена или вышеупомянутых братьев Коэн, достаточно взрослых для того, чтобы органично совмещать сарказм с подлинным драматизмом, — и вот уже похоронить Тарантино в качестве ирониста и в качестве новатора не составляет труда!

(8) Да, Тарантино мне враждебен. Равно как и его сторонники. Вместо поэтики поговорим о социальной психологии. Я веду достаточно напряженную жизнь. То есть в буквальном смысле: вечное напряжение, многолетнее отсутствие расслабляющих пауз. Вот почему я с благодарным чувством воспринимаю любую плотную, полную драматизма и противоречий художественную ткань, любую напряженную структуру. На Тарантино клюют те, кто хочет и может отождествить себя со структурной дырой, с пустотами и смысловыми зияниями.

Уже отмечал: диалоги Тарантино заурядны, много ниже среднестатистического русскоязычного анекдота. Анекдот — та самая плотность, та самая концентрация, которой взыскует мое существо, в которых я узнаю свое повседневное напряжение. Напротив, диалоги Тарантино профанируют обмен информацией и обесценивают время. Все они построены на невозможности коммуникации, на непонимании, спровоцированном вопиющим дебилизмом собеседников. Классический пример — диалог Луиса и Мелани в “Джеки Браун”. Едва тупой Луис перестает успевать за скороговоркой девушкиных сарказмов, он пресекает коммуникацию, спуская курок. Вот это и есть черная дыра смысла, бегство автора с поля битвы за смысл.

Важно понимать: беспрецедентный успех Тарантино в постперестроечной России связан именно с тем, что его сомнительную “поэтику” поддержал нарождавшийся, но так и не народившийся, искусственно оплодотворенный, но так и не сформировавшийся в полноценное социальное тело “средний класс”. Даже не класс, а взыскуемая прекраснодушными либералами утопия, которую стране обещали с тем же нездоровым блеском в глазах, с которым прежде обещали коммунизм.

Жили-были молодые и немолодые совки, решили в одночасье расслабиться, благо ситуация способствовала. Решили, что “смысл” дискредитирован навсегда, навеки. Впредь будут дармовые, халявные “бабки”, будут комфорт и юморок. Именно эти люди клюнули и клюют на черную дыру Тарантино.

На Западе он — забавный маргинал, второстепенный карманный хулиган. Мальчик по вызову: не случайно именно Тарантино поручили возглавить Каннское жюри-2004. Призвали в тот ответственный момент, когда понадобилось гарантированно поощрить антибушевскую картину Майкла Мура. Послушный мальчик сделал все, что от него требовали! Еще в самом начале фестиваля такой премиальный расклад, такая феерическая победа Мура — были очевидны!!

Итак, на Западе он — мальчик по вызову: “Сынок, принеси пепельницу!” Или: “Сынок, мама не велела ковыряться в носу!” У нас же в России — царь и бог. Сразу несколько человек исповедались мне после весенней премьеры первого killbill’a: “Это лучший фильм, который я видел в своей жизни!” Люди-то насмотренные! Насмотренные, да, видать, расслабленные. А у расслабленных плавятся мозги, атрофируются вкус и здравый смысл.

Я против Тарантино во всех его проявлениях, но разговор еще не окончен.

(9) Когда я учился на сценариста и наивно полагал, что рано или поздно буду допущен к кинопроизводству и сопутствующим деньгам за красивые глаза, сообразительность и талант, среди сотен других заявок у меня была и вот такая, страшноватая. Сейчас мне не ясно, откуда идея явилась в мою голову, кто ее инспирировал. Однако, припомнив заявку в связи с новым опусом Тарантино, испытал к ней удвоенную симпатию.

Итак, семья: бизнесмен лет тридцати пяти, жена-ровесница и пятнадцатилетняя дочь. Бизнесмен успешный, но не вор (иллюзия начала 90-х или так взаправду бывает? — честно, не знаю! ). Дела идут отлично, друзья искренни, любовница не мешает ни бизнесу, ни семейному очагу. В один прекрасный день у дочери случаются первые месячные, с этого момента дела у папаши идут вкривь и вкось, вконец расстраиваются. Мужчина, бизнесмен физически гибнет в ту самую ночь, когда дочка теряет девственность и становится женщиной.

Хорошо помню (правда, правда!) видение финала: две женщины, юная и постарше, сидят на кухне сразу после похорон мужа и отца. Пьют чай с коньяком, думают о своем. Их красивые руки поправляют прически. Их лица светятся, а глаза посверкивают.

Нечто подобное предложил мне финал второго killbill’a, и я в который раз пожалел, что родился не в Америке, а в России. Да, с патриотизмом все хуже. С некоторых пор патриотизм — проблема.

(10) Еще одна, совершенно необходимая, история в жанре non-fiction. Когда-то давно, в прошлой жизни, я состоял в официальном браке, вдобавок венчанном. Мы с тогдашней женой снимали однокомнатную квартиру на окраине Москвы. И вот однажды к нам в гости приехала мама жены. Ничего особенного: выпили чаю, поболтали на кухне, после чего мама с дочкой легли спать на большом новом диване.

Как это случилось, почему мама дерзко забралась на мое место? Не помню. Может, такое решение было принято из уважения к маминым годам и позвоночнику? Может, нужно было подарить маме пару подзатыльников? Наверное. Так или иначе, я приготовил себе раскладушку, но в результате не спал ночь напролет. Я сидел на кухне, бродил длинным коридором, я чувствовал, что осуществляется некий метафизический процесс, своего рода мистерия.

Всего, что узнал и почувствовал в ту ночь, не расскажу. Я вообще не буду комментировать ситуацию. Лишь напомню слова живого Бога о том, что, вступая в брак, следует отринуть мать с отцом и денонсировать любые другие кровно-родственные обязательства. Во имя новой жизни — преодолеть старую кровь. Квентин Тарантино вышел на предельно важную тему, на бесконечно актуальный материал, но решил тему и обработал материал — отвратительно.

Почему это случилось? Прежде всего потому, что психологически он — вечный сын, выбирающий сторону матери. Верящий в кровь, а не в любовь. Потому что кровь надежнее. Потому что любовь — всегда риск. Смертельный.

Вот о чем его нашумевшие killbill’ы.

(11) Итак, сюжет. Некий криминальный авторитет по имени Билл сколотил банду и претенциозно назвал ее “Отделение убийств „Смертельные гадюки””. Название мне не нравится, оно на уровне изрядно преувеличенных Ильфа и Петрова, но ладно, Билл не эстет, а криминальный авторитет, имеет право на безвкусицу.

В банде несколько человек разных национальностей, среди них молодая женщина по кличке Черная Мамба, то бишь Ума Турман. Билл любит Черную Мамбу и спит с ней. Мамба выполняет опасные задания, чаще всего это заказные убийства. Однажды Мамба беременеет. Она боится, что Билл потребует аборта или отберет у нее родившегося ребенка, короче, обыкновенный беременный психоз. Тогда Мамба бежит куда глядят глаза и выходит замуж за первого попавшегося чудака. На репетицию свадьбы являются “Гадюки” во главе с Биллом. Они в упор расстреливают всех участников церемонии включая беременную Мамбу.