Русская Доктрина - Андрей Кобяков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Крах СССР как сверхнационального образования произошел не потому, что “нацменьшинства” чувствовали переизбыток давления со стороны великорусского этнического ядра, – напротив, фоном краха советского миропорядка было практическое отсутствие такого давления. Однако у сепаратистов были другие лозунги: оказывается, их угнетали русские. При этом никто не задавался вопросом: а когда прекратился этот гнет? Ведь если бы угнетатели хоть в какой-то мере продолжали его осуществлять, то где бы оказались тогда пресловутые сепаратисты?
Советская власть в последние годы своего существования навязала Российской Федерации двухпалатный парламент. Этого советская власть, почему-то, другим республикам не предложила, а ведь кроме Российской Федерации внутреннее деление с автономиями имели также Грузия, Азербайджан, Узбекистан, Таджикистан. Не говоря уже о том, что все республики бывшего Союза, кроме Армении и Азербайджана, имели гораздо больше, чем Российская Федерация, оснований считаться многонациональными.
В самом деле, первенствующая по численности нация в Казахстане – русские, в Латвии – тоже русские. Следовательно, Латвия и Казахстан – это русские государства, пусть даже и независимые. На Украине или в Узбекистане так называемый коренной народ в процентном отношении гораздо малочисленнее, чем в Российской Федерации. Русских в России более 80%, славян – более 85%. По официальной методике ООН, это мононациональное государство, в котором есть национальные меньшинства (полиэтничность).
Мы считаем, что Россия как мононациональное государство, как единая нация должна пресекать развитие нездоровых форм этнического и этнократического обособления каких-либо частей нации. Необходимо:
- предотвращать формирование этнократических кланов в системе государственной власти и отдельных секторах общероссийской, региональной и местной экономики;
- всемерно поддерживать малые коренные народы, для которых должны быть созданы условия физического выживания и сохранения их фольклорного своеобразия;
- резко ужесточить контроль за иммиграцией нелегальной или происходящей с нарушением законодательных и административных норм, создать систему регулярного контроля за временными трудовыми мигрантами, включая организацию их компактного проживания (общежития, содержащиеся за счет коммерческих структур, нанимающих иностранцев);
- провести планомерный мониторинг “диаспорных” кланов в российской экономике и разработать адресные меры по антимонопольному (по сути антидиаспорному) регулированию этих сфер; необходимо понять, что подобные клановые отношения опрокидывают Россию в архаичные формы социальной активности и являются средой для процветания различных форм преступности и недобросовестной хозяйственной конкуренции;
- пресекать все виды провокационного раздувания этнической вражды, создать моральные и управленческие условия и механизмы, эффективно побуждающие СМИ и публицистов избегать необоснованных и не подкрепленных фактами рассуждений и спекуляций на тему русской ксенофобии, опасностей религиозной и национальной розни (особенно в тех регионах и областях, где этих опасностей никогда не наблюдалось); подобные спекуляции должны порицаться как в судебном порядке, так и в порядке общественного осуждения “клеветников”, оскорбляющих своими домыслами и провокациями многовековые традиции России, дискредитирующих ее перед другими странами и народами.
В отношении так называемых “русскоязычных” соотечественников необходимо:
- поддержать десятки миллионов лишенных родины как минимум через беспрепятственное предоставление российского гражданства, как оптимум – через дипломатическое, политическое и экономическое воздействие на страны ближнего зарубежья, где они оказались;
- создать масштабную программу переселения и трудоустройства соотечественников, согласованную с концепциями миграционной политики и ресурсного развития России, которые необходимо разработать в соответствии с принципами, изложенными в социальной и экономической частях Доктрины (проблема нехватки трудовых кадров в ряде регионов и отраслей экономики может быть в значительной степени решена путем репатриации членов русской нации и носителей русской сверхнациональной культуры, на сегодняшний день временно отторгнутых от исторической родины);
- дерусификация окраин исторической России (то есть бывшего СССР), происходящая преимущественно через демографический упадок “русскоязычных” групп, должна быть хотя бы частично компенсирована политикой русификации регионов России, требующих квалифицированных трудовых ресурсов, в том числе русификацией ключевых транспортных узлов.
4. Откуда взялся российский федерализм?
Отношения русского народа с другими народами России традиционно строились по модели союза. Идея союзнических отношений пронизывает всю историю национального расширения России, причем она настолько прочна, что даже отношения завоевания сразу же переоформлялись как союз и покровительство. Одним из недостатков нынешней системы национально-государственного устройства России стала унаследованная от РСФСР идея “федерации”. “Союзная модель” воспринималась народом как органичная форма объединения, “федерализм” же понимается как нечто чуждое, поскольку оформлен как договорное содружество территорий, а не как объединение народов.
“Союзная модель” воспринималась народом как органичная форма объединения, “федерализм” же понимается как нечто чуждое, поскольку оформлен как договорное содружество территорий, а не как объединение народов.
“Своим” федерализм сделался только для местных “этнократических” политиков и их окружений. Так было в 1922 году, когда вопреки сталинскому плану коммунисты-ленинцы настояли на украинском, белорусском и кавказском суверенитете в составе советского государства. Так было и в начале 90-х годов, когда Ельцин пытался выстроить политическое равновесие в опоре на удельных “князьков”, предложив им “суверенитета, сколько они могут взять”, как будто государственный суверенитет допустимо разменивать.
Реформы территориального устройства никогда не имели в России федералистского смысла. Веками складывалось деление государства на уезды, станы и волости, новые племена и земли могли получать дарованный царем особый статус, с особым набором прав и особыми обязанностями. Такой особый статус имело кольцо казачьих воинств с очень большой степенью дарованных им Москвой свобод. Последнее нельзя путать с федерализмом, поскольку унитарные государства часто включают в себя особые образования (как, например, особый статус имеет Северная Ирландия в составе Великобритании – исключения в данном случае служат подтверждением правила). Унитарная модель с особым статусом приграничных территорий – вот исторически обусловленная форма Русского государства.
Петр Великий решил унифицировать систему местного управления, в результате чего появились восемь губерний, сильно различавшихся по размерам и численности населения. Так, например, Ингерманландская губерния, включавшая в себя побережье Финского залива вместе с новой столицей, была по размерам в сотни раз меньше Архангельской губернии, а по населенности – во столько же раз меньше губернии Московской. Проявившиеся недостатки такого деления Петр I впоследствии пытался устранить, создавая внутри губерний новые подразделения – провинции, дистрикты и т.п. До конца XVIII века организация территориальной системы местного управления двигалась методом проб и ошибок, пока наконец при Екатерине II ей не был придан некий устойчивый вид. В основу деления государства на наместничества (при Павле I им вернули название губерний) был положен принцип одинаковой численности населения: одно наместничество должно было насчитывать от 300 до 400 тыс. податных душ. Установившаяся в конце XVIII века структура губернского деления России продержалась, за немногими исключениями, до 1917 года, а местами и дольше.
Февральская революция положила начало процессу обсуждения федеративных интересов областей и народностей. Однако реальных плодов эти обсуждения не дали, да и не могли дать, ибо страна погружалась в пучину братоубийственной войны, в которой представители не только одной народности, но и зачастую одной семьи, оказались по разные стороны фронта. Созданная в 1918 году конституция РСФСР накладывала сетку “федерации” на фактическую территорию бывшей Империи. В 1922–1923 гг. И.В. Сталин, занимавший пост наркома по делам национальностей, предложил включить Украинскую, Белорусскую, закавказские и другие национальные советские республики в РСФСР в качестве автономий, то есть на тех же правах, на каких в Российской Федерации уже состояли Татарская, Башкирская, Крымская, Якутская и т.п. республики. Ленин выступил тогда с резкой критикой этого “плана автономизации”, не преминув упрекнуть Сталина в “великорусском шовинизме”. В результате Договор об образовании СССР признавал, что из гражданской войны вышло не единое государство, а по крайней мере четыре государства. Фактически большевики вступили на путь конфедерализации бывшей Российской империи. Однако реальное развитие советской модели пошло скорее по пути, предложенному Сталиным, – устанавливались обширнейшие полномочия союзного центра. Как отмечал, находясь в эмиграции, государствовед Н.Н. Алексеев, анализируя тогдашнюю систему власти, “нет такого государственного вопроса, в котором бы в порядке законодательства и в порядке управления не были компетентны верховные органы Союза”. При том что республики были вправе решать очень многое, союзные органы власти обладали полномочием вмешиваться практически во все области республиканского законодательства и управления, контролировать и поправлять их.
