Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Любовные романы » Современные любовные романы » Четыре четверти. Взрослая хроника школьной любви - Александр Юк

Четыре четверти. Взрослая хроника школьной любви - Александр Юк

Читать онлайн Четыре четверти. Взрослая хроника школьной любви - Александр Юк

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 84
Перейти на страницу:

Еще два мучительных часа она прошастала под нудным дождиком в ожидании открытия ближайшего приличного салона красоты. И здесь ее ждало первое разочарование. Парикмахерша с любопытством осмотрела косу, подивилась ее длине, но вернула Маше:

– Мы шиньонами не занимаемся. Если хочешь, могу тебя постричь. А то вон как неровно обкорналась.

Маша отказалась и убрала свое сокровище обратно в сумку. В следующем салоне история повторилась. Только здесь пожилая заведующая вдобавок обругала Машу, что та состригла такие роскошные волосы. Лишь в четвертом месте немолодой армянин пошел взвешивать принесенную Машей черную неожиданно оказавшуюся такой никому не нужной косу.

– Что, дэнэг нэт? Панятно, сам в таком палажэнии был. Всо, всо было – дом, уважэние, рработа. Сад был под Сумгаитом – палтора гэкта-ра. Мандарины, чэрэшня, лямон. И за рраз ничэго нэ стало, – он почесал поросший такими же черными, как Машины, волосами затылок. – Магу прэдлажит пятсот ррублэй. Это харошая цена, павэр. Нигде тэбэ болше нэ дадут.

– Так мало?.. – у Маши на глаза навернулись слезы.

– Извини. Болше нэ магу. Была бы бландинка, еще бы сотню прибавил.

– Нет. Не надо.

– Эх, и то вэрно: лучшэ косу, чэм сэбя прадават. Падажди. Не ухади. Идом со мной.

Он усадил ее в кресло в пустующем зале и набросил ей на плечи голубую клеенчатую накидку.

– Куда ж ты с такой нэприличной галавой пойдешь? Нэ надо было самой ррэзат. Пришла бы, я б тэбэ пасавэтавал. Сам бы, если надо, састриг. Нэ бойся. Я с тэбя дэнэг нэ вазму. Если косу прадаешь, какие у тэбя дэнги.

Она вернулась домой. Натянув на голову капюшон мокрого плаща, прошла в свою комнату. Бабушка подозрительно смотрела, как Маша снимала с вешалки и аккуратно складывала джинсовый костюм.

– Ты куда собралась?

– Надо, ба, – Маша чмокнула ее в щеку и выбежала на улицу, чтобы не нарваться на новые расспросы.

Она повернулась, чтобы пройти к себе, но папа остановил ее уже в дверях.

– Маша, подожди. Разговор к тебе.

Она обернулась:

– Да, и у меня к тебе тоже.

– Ну-ка, садись. Ты знала, что твой Женя ушел из дома?

– Конечно.

Мама возмутилась именно этому «конечно».

– А почему мы ничего не знали? Если б я не позвонила его родителям… Собственно, я хотела поговорить с самим Женей, а узнала такие новости.

– Вы еще много чего не знаете. Разве я вас интересую? У вас своя жизнь, у меня своя.

– Не рано ли в самостоятельность играть?

– Мам, а я с шести лет самостоятельная. Кроме бабушки, мной никто никогда не занимался. А вы только сейчас заметили.

– Вот я и вижу, к чему приводит твоя самостоятельность. Ты знаешь, что Ольга Николаевна считает, что твоя медаль висит на волоске. Что ты совершенно перестала готовиться к занятиям, к поступлению. Ты не была ни на одном предварительном экзамене, ни в университете, да вообще нигде. Ты даже на тестирование не ходила.

– Вы только сейчас это обнаружили? А зачем ходить? Если будет медаль, буду поступать как медалистка. А не будет, я и так сдам.

– Что значит не будет? – папа швырнул очки на стол, и они жалобно стеклянно звякнули. – Ты давай вспоминай, как это учиться на пятерки, а не «будет – не будет». Ишь, любовь закрутила – учеба побоку. А если, говоришь, мы тобой недостаточно занимались, что ж, значит, сейчас и займемся.

– Поздно. Поздно мной заниматься.

– Никогда не поздно. Гулянки твои и шатания до ночи закончились. Будешь сидеть и к вступительным готовиться. Вон, половина класса уже поступили – они могут себе разгильдяйство позволить. А ты еще пока не заработала. Вот и отрабатывай.

– Ох, что-то подобное я от кого-то уже слышала. Я свободна? Позвольте откланяться? Один мой знакомый от этих разговоров из дома сбежал…

Молчавшая до последнего момента бабушка взяла ее за руку:

– Помнишь, еще в Ленинграде я просила тебя не делать глупостей? По-моему, сейчас ты их делаешь.

Маша вспыхнула, но не нашлась, что возразить.

– Ты потеряла голову. Забыла себя. Ты вся отдалась своей любви, но почему, с какой стати ты должна жертвовать своей жизнью ради его? Почему не наоборот? А он тоже жертвует ради тебя всем? Ведь и жизнь у тебя еще толком не началась, а ты уже махнула на себя рукой. Почему вообще кто-то должен жертвовать собой ради другого? Неужели нельзя помогать друг другу подниматься вверх вместе? Разве обязательно строить свое будущее на фундаменте из чьей-то загубленной жизни?

– Ба, слишком много вопросов сразу. Вы с Ингой, часом, не сговаривались? И потом, почему ты решила, что я – жертва? Я себя жертвой не ощущаю.

– Вот это и страшно. Ты не видишь, что он тебя использует. Где твои волосы? Куда ты унесла джинсовый костюм?

– Что с костюмом? – насторожилась мама.

– Ничего. Это мой костюм, и я могу делать с ним, что захочу.

– Он куплен не на твои деньги и даже не тобой. Ты что, уже начала таскать вещи из дома? Докатилась дочка! Может, мне теперь сумку с кошельком от тебя прятать?

– Прячь. Только подальше, чтобы я не нашла.

Маша выдернула руку из бабушкиных слабых ладоней.

– Папа. Мне нужна твоя помощь, – она понимала, что сейчас, пожалуй, самый неподходящий момент просить его о чем бы то ни было, но она все же делала это вопреки, назло всему. Чем хуже, тем лучше! – Очень нужно, чтобы ты восстановил Каца в Союзе художников.

– Что такое кац? Ничего не понимаю. И какое я имею отношение к Союзу художников? Я экономист, а не министр культуры.

– Кац – это руководитель Жениной студии, его выгнали нечестно из Союза художников, и студию теперь закрывают. А ты должен восстановить справедливость. Ну, есть же у тебя связи, знакомые… ну, я не знаю, как это у вас делается. Позвони кому-нибудь.

– Я тоже не знаю, как это у них делается. И у меня нет связей и знакомых в Союзе художников. А если б и были, я не стал бы лезть в то, о чем понятия не имею.

– А я думала, ты все можешь. А ты даже хорошего человека и хорошее дело спасти не хочешь.

– Я, прежде всего, хочу спасти собственную дочь. И для начала прекратить ее встречи с парнем, ушедшим из дома. Пока не поздно.

– Не, пап. Я же сказала: уже поздно.

Маша развернулась и вышла в свою комнату.

Никто не слышал, когда за ней тихо закрылась тяжелая входная дверь.

Маша еле доволокла сумку, набитую вещами, которые она в спешке побросала, особо не выбирая. Дверь была заперта, и ей пришлось рыться среди кроссовок и белья, разыскивая сумочку с ключами. Свет во всем доме был погашен. Жени не было. Ей было уже не под силу затащить сумку наверх. Она так и оставила ее у самой лестницы. Затем, щелкнув выключателем, подошла к большому, во весь рост зеркалу. На нее смотрело незнакомое, вымученное лицо, с некрасиво заострившимися, проступившими скулами, с тяжелыми кругами под глазами. От утренней прически к вечеру остались лишь мокрые слипшиеся черные сосульки, прилизанные и плоские. Она попробовала улыбнуться. Улыбка получилась, и это ее немного ободрило. Маша снова погасила свет.

1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 84
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Четыре четверти. Взрослая хроника школьной любви - Александр Юк торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться