Настоящее напряженное - Дэйв Дункан

Смедли попробовал представить себе, что сказала бы досточтимая леди, узнай она про шрамы и раскраску на лице. Наверное, Экзетер догадывался об этом, поскольку не упомянул о них в рассказе.

– Мне тоже так казалось, миссис Боджли. Но все было не так просто. Во-первых, ни в одной армии не церемонятся с дезертирами. Во-вторых… – Экзетер снова бросил быстрый, загадочный взгляд на Смедли, как бы проверяя его реакцию. – Ну, у меня были там некоторые обязательства. У меня появились друзья, которые приютили меня, так что я не мог так просто удрать, бросив их, не так ли?

– Но ты ведь не сражался в общем строю, нет? – спросила Алиса.

Экзетер слегка скривился.

– Под конец – нет, – признал он.

– Они выбрали тебя вождем?

Он неохотно кивнул.

– Вождем? – Миссис Боджли помолчала, словно обдумывая эту мысль. – Чьим вождем?

– Объединенных армий Джоалии и Нагии. По нашим меркам, ненамного больше бригады, пять или шесть тысяч.

– Правда? Ну, должна признать, это несколько меняет дело.

Действительно меняет, подумал Смедли. Бригадир Экзетер? Фельдмаршал Экзетер! Вот это картинка!

– Конечно, это в духе выпускника Фэллоу, – одобрительно рассуждала миссис Боджли. – Инициатива! Лидерство! Традиции старой школы. Школьный альманах будет… нет, боюсь, что нет.

– О, я здесь совершенно ни при чем, – запротестовал Эдвард. – Это только харизма пришельца.

– Вы скромничаете, Эдвард. Холодает, не правда ли? Но давайте посидим еще немного. Терпеть не могу запаха этих парафиновых ламп. Расскажите нам об этой вашей войне.

Эдвард неловко усмехнулся:

– Она была не слишком благородной. Я ведь начинал простым рядовым. Ко времени, когда меня избрали главнокомандующим, мы оказались взаперти в осажденном городе, и лучшая в Вейлах армия по весне готовилась навалиться на нас – как только перевалы станут проходимыми. Времена года отстают там от наших месяца на три, так что это случилось примерно через год после того, как я оказался в том мире.

– Надеюсь, вы сражались за правое дело?

– Я сражался за то, чтобы спасти наши шеи. У нас не было никакой надежды на победу, решительно никакой. Все, чего мы хотели, – это благополучно вернуться домой.

– Ксенофонт и Десять Тысяч!

– Только в меньших масштабах.

Еще лучше! Смедли всегда нравился старый хитрый Ксенофонт, и его совершенно заинтриговали все эти штуки с харизмой – вот бы ее побольше на Западном фронте!

– Как ты убедил их избрать тебя предводителем? – спросил он.

Эдвард пожал плечами:

– Я ничего не делал. Можно сказать, так вышло. Джоалийцы большие почитатели pour encourager les autres[3]. Они уже обезглавили одного генерала. И как раз собирались укоротить того, кто пришел ему на смену, и поставить вместо него меня. Я сказал, что помогу им при одном условии: если они просто понизят Колгана до должности моего помощника… Я же говорил вам, пришельцы обладают харизмой.

– Но до этого ты благополучно провел их в город, – негромко напомнила Алиса.

– Правильно. Но это был волшебный трюк.

– И как ты их оттуда вывел?

Экзетер почесал подбородок.

– Прежде всего с помощью книг, – неохотно ответил он. – В нашем распоряжении была целая зима, и в Лемоде нашлись книги… Лемод – так назывался город. Я много читал. И потом у меня была помощь в лице Исиан.

– Кто такой Исиан? – спросила Алиса.

– Э-э… друг. Я имею в виду, местный. Лемодианец. Очень помог.

– Расскажи об этом друге!

Даже при лунном свете было видно, как не хочется ему отвечать.

– Девушка. Я… я, собственно, нашел ее под кроватью.

Часть шестая

Пешка проходит в ферзи

32

Западная часть Лемодвейла располагалась значительно выше, поэтому и климат здесь был более суровым, но и сюда наконец пришла весна. Снег с холмов еще не сошел, хотя за последние несколько дней заметно потеплело, а теперь пошел и мелкий дождь. Мир вот-вот собирался зазеленеть.

Тяжело дыша, разбрызгивая башмаками воду из луж, Дош Вестовой спешил по улице. За спиной он слышал тяжелое топанье и ровное дыхание Прат’ана Сотника. Конечно, Прат’ан сильнее, но зато Дошу не нужно тащить палицу и щит. И кроме того, работая посыльным Д’варда, Дош натренировался так, что теперь у него были самые крепкие ноги в армии. Прекрасно понимая, что запросто победит в этой гонке, но что для сотника выигрыш значит гораздо больше, он слегка сбавил ход. Прат’ан поравнялся с ним. Его лицо покраснело от усилия, и по нему струился пот. Этот идиот носил меховую куртку, которую украл где-то еще осенью и не догадался снять по весне.

Наконец показалось место назначения; двое часовых у входа с интересом наблюдали за их состязанием. Прат’ан наддал из последних сил. Дош позволил ему уйти вперед. Прат’ан первым добежал до дверей и остановился, задыхаясь. Оба прислонились к стене, приходя в себя. Часовые ухмылялись и хлопали победителя по спине, но Дош тоже заработал одобрительные улыбки.

Теперь он уже стал своим парнем. Они разговаривали с ним, шутили, приняли его. Если они не были уверены в том, чего хочет Д’вард, они обращались за советом к Дошу. Он находил это положение новым, занятным и весьма приятным. Он никогда не стремился завоевать их симпатии – почему же тогда ему это так нравится?

Ему простили все грехи в ту ночь, когда он помог Освободителю взять город, почти полгода назад. И вообще забыли, когда стало заметно, что Ангуан беременна. Конечно, время от времени кто-нибудь из мужиков ехидно осведомлялся, кто ему в этом помог, но уже одно то, что это стало предметом пусть сальных, но шуток, свидетельствовало, что бывший изгой воспринимается теперь как настоящий мужчина. Дош обычно отвечал на это, что он весьма разнообразен. Это соответствовало истине и неизменно обезоруживало любопытного.

– Все собрались? – спросил Дош, отдышавшись. Часовые кивнули. – Тогда пошли! – сказал он Прат’ану и сам шагнул первым. Ему отчаянно хотелось знать, что собирался объявить Освободитель на этом совете. Он надеялся, что пока не пропустил ничего важного.

Вывеска над дверью гласила, что это дом Тимбица Каретника, но теперь он принадлежал Д’варду. После взятия Лемода каждый выбрал себе дом и женщину для ухода за домом – и за ним самим тоже. Оставшуюся часть населения убили или изгнали из города для экономии съестных припасов. Все джоалийские офицеры поселились во дворце, но Д’вард предпочел остаться со своими солдатами. Правда, дом он себе выбрал больше, чем у остальных, но он использовал его для военных советов, так что никто не брюзжал по этому поводу. В конце концов кто, как не он, взял город.