Музыка джунглей - Павел Марушкин

Каюкер стремительно обернулся. Как раз в этот момент дуновение ветра всколыхнуло туман, раздвинув его завесу, и перед его глазами предстали четверо обезьянцев. Их предводитель, здоровенный гривастый бабуин, лениво скалил внушительных размеров клыки и похлопывал по ладони короткой тяжелой дубинкой.

– Ой-ёй-ёй-ёй! – тихонько сказал Иннот, отступая к краю скалы. – А может, разойдёмся миром, господа?

Бабуин карикатурно выпятил губы и приставил к виску палец, как бы всерьёз задумавшись.

– Не-а, мистер Передоз, или как тебя там, – покачал он головой. – Ты слишком много знаешь, типа того. Мочи его, парни.

Иннот взял трость на изготовку. Пираты довольно заржали – предстояла потеха. Бабуин сделал ленивый шаг навстречу, поднимая дубинку, и тут каюкер нанёс стремительный двойной удар – по пальцам, сжимающим рукоять, а потом, вывернув кисть руки, по локтю противника. Громко свистнул рассечённый воздух. Дубинка выпала из руки пирата, звучно брякнув о камни. Ошеломлённый бабуин схватился здоровой рукой за локоть – и в тот же миг Иннот сделал фехтовальный выпад, целясь кончиком трости пирату в кадык. Бабуин отпрянул, поскользнулся на влажных камнях и рухнул на спину. Остальные пираты, подбадривая друг друга громкими воплями, ринулись вперёд. Трость в руках каюкера вновь пришла в движение, и несколько секунд спустя вся троица уже валялась на земле. Одному из них тонкая стоеросина подрубила ахиллово сухожилие, другой получил костяным набалдашником в лоб, а третий имел неосторожность схватить Иннота за руку, за что немедленно поплатился: электрический разряд был не смертельным, но достаточно сильным, чтобы отбить у обезьянца охоту к приключениям, по крайней мере на несколько ближайших минут.

Иннот нашарил наконец ножик и принялся перепиливать канаты. Толстая пенька поддавалась с трудом. Покончив с этим делом, он быстро выпрямился, и вовремя. Бабуин, судя по всему, уже пришёл в себя и теперь стоял, чуть сгорбившись, в двух шагах напротив. Руки его были пусты.

– Я рад, что ты не хватаешься за дубинку, – миролюбиво сказал Иннот. – Впрочем, поди найди её в этом тумане-то!

– Ты хороший боец, парень, – медленно сказал бабуин. – Но недостаточно хороший, чтобы справиться с нами, если мы нападём на тебя одновременно.

– Я так не думаю, – Иннот покачал головой.

– Теперь мы знаем, на что ты способен.

– Ты в этом уверен?

Пират потихоньку придвигался всё ближе; Иннот соответственно отступал. В какой-то момент каюкер почувствовал пятками пустоту – сзади был обрыв.

– Давай, – кивнул бабуин. – Ещё один шаг. Ты спас своих друзей, это был благородный поступок. Я его ценю. Но за всё надо платить, знаешь ли. В том числе и за благородство.

Он вдруг подбросил ногой небольшой камень и ловко перехватил его ладонью.

– Я даже не буду к тебе приближаться. Просто зафиндилю этой штукой в лоб. Либо – прыгай сам. Выбирай.

– Как это мило с твоей стороны, – ехидно отозвался каюкер. – Ну что же…

Он повернулся лицом к обрыву, чуть присел – и ласточкой ринулся вниз.

– У меня просто сердце ёкает, когда он так делает, – сказала, задрав голову, Джихад.

Иннот, сияя улыбкой, описывал в воздухе пологую спираль, постепенно снижаясь.

– Позёр хренов, – проворчал Громила, улыбаясь.

– Ага… Если бы ты умел летать, ты бы ещё не так выпендривался, – ехидно подначил друга Кактус.

– Я?! Да ни в жисть! Не в моих правилах ради дешёвых театральных эффектов…

– О чем спор? – спросил, приземляясь, каюкер.

Он рассчитал всё точно и коснулся земли всего в нескольких метрах от друзей.

– Громилу завидки берут, – коротко пояснила Джихад.

– А… Ну это можно. Завидуй, – милостиво разрешил Иннот и, обернувшись, взглянул на столовую гору.

Выглядела она просто фантастически: исполинская каменная стена, освещенная ярким солнцем и увенчанная седой шапкой тумана, тонкими струйками стекающего в бездну. Над туманом дрожали бледные радуги.

– Больше всего в этой истории меня радует то, что я успел-таки обрезать верёвки, – заметил каюкер, переводя взгляд на обломки клети.

Рухнув с высоты больше сотни метров, она разлетелась вдребезги. Упавшие канаты многочисленными петлями покрывали обломки.

– Теперь им не так-то просто будет спуститься отсюда!

– А я рад, что мы уходим не с пустыми руками, – откликнулся Кактус, похлопывая себя по груди. – Хотя лично я не возражал бы против того, чтобы тащить не одинокий изумруд, а пару-тройку килограммов чистого золота!

– А знаете, чему больше всего радуюсь я? – задумчиво вздохнул Громила.

– Нет, и чему же? – лукаво спросила Джихад.

– Тому, что мне больше не придётся переть на своём горбу этот проклятый растафарианский барабан! Знали бы вы, КАК ОН МНЕ НАДОЕЛ!!!

Нельзя стать пиратом, не имея хотя бы толики хладнокровия. Изенгрим Фракомбрасс повидал за свою жизнь всякое. Ему приходилось задыхаться в заваленной шахте, переправляться через бурные горные реки, гореть в огне и бросаться с голыми руками на вооружённого неприятеля. Поэтому, вырвав пробившую его руку стрелку, он с рычанием кинулся туда, где заметил движение. Однако уже на втором шаге ноги его стали заплетаться, в ушах послышался противный писк, а всё тело наполнила тошнотворная слабость. Яд, понял Ёкарный Глаз. Стрелка была отравлена. Собрав последние силы, он сделал ещё несколько шагов по направлению к невидимому врагу и рухнул в опавшую листву. Пальцы с обгрызенными ногтями судорожно сжались, загребая землю; потом пират затих. Широкие листья росшего неподалёку куста всколыхнулись. Маленькая фигурка выскользнула из тени и, держа короткую духовую трубку наготове, подкралась к Фракомбрассу.

Усевшись ему на спину, Адирроза ловко завернула руки пирата за спину и тщательно связала. Ещё одна верёвка спутала ноги обезьянца повыше лодыжек – так, чтобы он мог ходить, но не слишком быстро. После чего девушка с трудом привела свою добычу в сидячее положение, прислонив его к стволу дерева, уселась напротив и стала ждать. Примерно через час пират застонал и пошевелился.

– Да ладно тебе! – фыркнула Адирроза. – Ты пришёл в сознание по крайней мере десять минут назад. Движения глаз – верный признак. А ещё я заметила, как ты пробуешь прочность верёвок на руках. Я вяжу надёжно, так что не старайся понапрасну.

Ёкарный Глаз приоткрыл один глаз.

– За что мне это наказание… – прохрипел он, сфокусировав взгляд на фигурке своей пленительницы.

– За несоблюдение режима дня и общий застарелый цинизм, – хмыкнула Адирроза. – Ну как, ты готов к путешествию?

– К-какого… Чтоб ты… Какое ещё путешествие?!

– В Вавилон, естественно. Там, знаешь, много всякого народу желает с тобой побеседовать по душам.