И опять Пожарский - Андрей Готлибович Шопперт

Событие семьдесят шестое

Галилео Галилей сидел перед конторкой в своём доме во Флоренции и читал письмо маркиза Пожарского из далёкой, утонувшей в снегах Московии.

Этот юноша издевался над ним, великим Галилеем, обзывая маленькой масайской девочкой, не умеющей считать дальше десяти. Ведь у неё только десять пальцев. Европу и всех учёных в ней он называл варварами. Письмо изобиловало понятиями и цифрами, которые нельзя проверить. Изложенная же там система мира вообще была чёрт-те чем. Мир не мог так выглядеть.

Правда, были в нём и свежие мысли, но как-то высказанные вскользь. Например, про силу притяжения между планетами, объяснение приливов на Земле и кратеров на Луне. О конечной скорости света. Но были и просто смешные вещи. Например, то, что Земля имеет форму яйца, потому что на Южном полюсе лежит ледяная шапка, и эта шапка сплющила Землю. Смех один. А то, что Солнце на экваторе и у полюсов вращается с разной скоростью… Разве может твёрдое тело вращаться с разной скоростью? Где набрался этих глупых идей этот напыщенный юноша?

Но самым главным оскорблением для себя Галилей посчитал предложение поехать в деревню, чтобы преподавать крестьянским детям. Его, советника при тосканском дворе, воспитателя сыновей герцога Козимо Второго Медичи и профессора Пизанского университета зовут в Тартарию учить крестьянских детей астрономии. Этот маркиз сошёл с ума.

Поразила интересная вещица, вложенная в письмо. Перьевая ручка. Галилео попробовал ею писать, и это было просто чудо. Ручка не оставляла клякс, не тупилась, её не надо было затачивать. Смотри, подумал учёный, какую замечательную вещицу смогли придумать в этой Тартарии.

И ещё одна вещь поразила астронома до глубины души. Бумага, на которой было написано письмо сумасшедшего маркиза. Она была настолько белой и гладкой, что превосходила даже знаменитую китайскую бумагу. Более того, Галилей случайно отставил её на отстранённых руках против света и тут же выронил письмо от испуга. На нем проступила прозрачная надпись на незнакомом астроному языке. Некоторые буквы напоминали латинские, но в целом надпись не читалась. И это точно были не китайские иероглифы. Опять выдумка из неведомой Тартарии. Тогда, может, и всё, что написано в письме, истинная правда? Просто там, в снегах, отрезанные от всего мира, они смогли так развить науку, что действительно опередили всю Европу?

Нет. Две непонятные диковины не могут изменить картины мира. Он, великий Галилео Галилей, автор множества книг и признанный авторитет в астрономии, не поверит в чушь, написанную этим подростком. Он никуда не поедет. Маркиз Пожарский написал, что подобное письмо отправил и Кеплеру. Вот пусть этот шут и едет учить сопливых крестьянских детей астрономии или астрологии. У него же есть имя, есть деньги и есть ученики. Вот Фердинанд, одиннадцатилетний сын герцога Козимо Медичи, очень смышлёный парнишка. Вот его-то он и будет учить. А не варварских детей в варварской Тартарии.

Галилео хотел бросить раздражающее его письмо в камин, но передумал и, аккуратно свернув, убрал его в секретер.

Событие семьдесят седьмое

Симон Стивен, фламандский математик, прибыл в Ригу на один день раньше семейства ван Бодлей. Корабль «Ласточка» из Гааги, на котором отправился старый математик, не заходил ни в какие порты. Его целью была именно Рига.

Когда Симон получил письмо от астронома Майра с вложенными в него двумя копиями писем маркиза Пожарского из далёкой Московии, он даже не сомневался, ехать или не ехать. Он поедет. Да, его не приглашали. Так что с того? Неужели он, один из лучших математиков в мире, не найдёт себе союзника в лице этого загадочного маркиза?

Будем преподавать математику крестьянским детям. Если и вправду там известен секрет долголетия, то хотелось бы воспользоваться этим и прожить ещё десяток лет. Жена у мэтра Симона давно умерла, дети тоже умерли при эпидемии оспы. Оказывается, это мелкие, невидимые глазу твари заставляют человека болеть. Если бы Стивен знал это раньше, может, и дети были бы живы. Хотя мало знать причину болезни, нужно ещё знать, как бороться с этими мелкими тварями.

Математик взял с собой только книги, свои и чужие, по математике и механике. Как можно жить без книг? В море его даже не мучила морская болезнь. Все пассажиры ходили зелёные и блевали в море, отказывались от еды, а Симон сидел в каюте и читал книги. Или прогуливался по палубе, подставляя лицо летнему солнцу и солёному ветру.

В Риге он без труда нашёл купца, который объяснил ему, как добраться до Москвы. Нужно было нанять повозку в сторону Динабурга или примкнуть к каравану купцов, но первое предпочтительнее, так как почтовые станции работают отменно, знай только деньги плати. Что ж, деньги у математика были, он продал свой дом в Гааге и несколько не влезших в сундук книг. Набралась приличная сумма.

На почтовой станции, куда он пришёл после завтрака в гостинице «Пристань моряка», в которой он снял комнату на ночь, было многолюдно. Слышалась голландская и немецкая речь, выделялись своими азиатскими одеждами польские шляхтичи. Симон поинтересовался, где нанять повозку до Динабурга или, вернее, в сторону Динабурга, и был отправлен в левый край большой площади, на которой уже собирались ямщики.

Вдруг один из будущих пассажиров заговорил с юношей, скорее всего сыном, по-голландски, и Симон подошёл поздороваться с земляками.

– Добрый день, господа. Приятно встретить земляков на чужбине. Я математик Симон Стивен из Гааги, еду в Московию. Вы не знаете, где здесь договариваться с извозчиком? – поприветствовал он земляков.

– Мы сами едем в Московию, в Вершилово, – обрадовался старший.

– В Вершилово? Уж не к маркизу ли Пожарскому? – заинтересовался мэтр Стивен.

– К нему. Позвольте представиться. Антуан ван Бодль, доктор из Антверпена, а это мой сын Томас. Я так понимаю, вы тоже прочитали письма этого маркиза, – улыбнулся доктор.

– Да, мне переслал их Симон Майр, астроном из Ансбаха, – подтвердил математик.

– Это я переслал ему письмо маркиза Пожарского художнику Рубенсу. Ага, а вот и наши молодые друзья из Риги. Они тоже собираются ехать в Вершилово. – И Антуан раскланялся с подошедшими Генрихом Таммом и Изольдой Тубе. – Что ж, пора нам найти желающего отвезти нас подальше от Риги и поближе к вратам рая.

Событие семьдесят восьмое

Князь Дмитрий Михайлович Пожарский уехал из Вершилова через два дня. Перед этим он целый день объезжал производства. У Дуняши Фоминой были заготовлены к приезду купца Ерёмина из Владимира десять горшочков с ореховым маслом, десять – с селёдочным и