Переплёт - Коллинз Бриджет

Снова открывается дверь; входят кучер и конюх, неуверенно ступая в грязных сапогах. Увидев Нелл на полу, кучер вздрагивает, но, выслушав отцовский приказ, послушно кивает. Они с конюхом подхватывают тело и выносят прочь. Уже второе тело на каменной плите перед очагом в этом самом кабинете, но на этот раз мертвое, а не без сознания. Я представляю, как они кладут ее на кухонный стол; как разваливаются в стороны ее стопы и моча, пропитавшая мокрые юбки, въедается в деревянную столешницу. Ноги больше не держат меня. Я отодвигаю стул и сажусь.

Отец берет меня за руку и разжимает мои пальцы. Проводит мокрым лоскутом по окровавленной ладони, обнажая ровный прямой порез. Выжимает лоскут в белый эмалированный таз. В воде расцветает розовое облачко. — Мой бедный мальчик, — произносит он. — Больно? Я молчу. Меня трясет. Я позволяю ему держать себя за руку. — А теперь слушай. Ты не будешь делать глупостей. Верно ведь, мой дорогой?

Не слышюэ ни звука, лишь всплеск воды. Наконец он берет сухой лоскут и складывает его вдоль, изготавливая повязку.

— Тебя переплели чуть больше двух месяцев назад, — говорит он. — Не надо так смотреть на меня, я тут ни при чем. Я бы никогда не позволил этому случиться, если бы знал.

— Но тогда... — Я осекаюсь. В ушах звучит далекий гул, мешающий думать.

— Что ты, помнится, говорил? «Я не настолько труслив, чтобы стереть себе память»? Что ж, учитывая, что тебе пришлось пережить... — Он накладывает на порез сложенный вдвое лоскут и фиксирует его длинной полоской ткани.

. >= = — = = «• r O • » = — = <•

я поднимаю голову и заглядываю ему в глаза. — О да, я знаю, о чем ты хотел забыть, — говорит он. — Но, увы, не знаю, к какому переплетчику ты ходил. Это мог быть кто угодно. — Затянув узел, он аккуратно прячет концы.

— Я... — Мысли по-прежнему не идут. Это был не я. Я не мог так поступить.

— Позволь дать тебе совет, мой мальчик. — Он гладит меня по щеке. — Не вороши прошлое.

Я отстраняюсь.

— Что?

— Этот неприятный эпизод — пусть он станет тебе уроком. — Отец показывает на обтрепанный кусочек ткани, все еще свисающий с закругленной стенки шкафа. — Не вздумай наделать глупостей. Тебе нужна моя защита — сейчас, как никогда прежде. Со мной ты в безопасности. Не ставь все под угрозу.

— Ты имеешь в виду мою книгу.

— Ты знаешь, что я не могу рассказать тебе, что в ней. — Он трет глаза. — И мне бы этого не хотелось. Если бы ты знал... Я закрываю глаза. Запах лилий возникает ниоткуда. — Там что-то плохое, — отвечаю я. — Что-то плохое, да? Он шевелится в кресле. Проходит немало времени, прежде чем он отвечает.

— Прости, Люциан. Ты даже не представляеиаь, насколько. Я поднимаюсь. Дыра в стекле зияет, как разинутый рот. На полу лужа мочи, смешанная с кровью. Я оставил на ковре окровавленный след ноги. Да и старые пятна толком не отчистились. Ковер уже не спасти, придется выбросить.

— Может, это и к лучшему. С мисс Ормонд ты начнешь новую жизнь. я оглядываюсь на него через плечо. Сидя на этом самом месте, он грозился отправить меня в приют для умалишенных, случись мне еще раз не подчиниться ему. Но сейчас у него такой же усталый вид, как у меня.

— Да, — отвечаю я. Сказать мне больше нечего. Остается лишь пойти наверх и переодеться. Потом подождать до полудня, когда можно будет выпить. Представить серую стену. Попытаться не сойти с ума.

Я уже ухожу, когда он добавляет:

— Уверен, твоя книга не попадет в плохие руки.

XXIII

Элдерни-стрит длиннее, чем мне помнится: узкие белые дома, перила, тротуары в снегу после вчерашнего снегопада. Рядом с каждой второй дверью — медная табличка. Когда я наконец нахожу двенадцатый дом, ноги сводит от холода, а глзза слезятся от ослепительного блеска зимнего солнца. У крыльца я останавливаюсь. Из дома выходит женщина в траурном платье. Поймав мой взгляд, она опускает вуаль.

Я касаюсь шляпы в знак приветствия и иду дальше. Лишь когда она отходит достаточно далеко, разворачиваюсь, возвращаюсь к дому и звоню в колокольчик.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дверь открывает блеклая худощавая дама. Не служанка: на ней бумазейное платье в фиолетово-желтую полоску. Она смотрит на меня через пенсне.

— Доброго дня. Чем могу служить?

— Я пришел к Эмметту Фармеру.

— К кому?

— к Эмметту Фармеру. — Холодный воздух обжигает горло, и я закашливаюсь. Дама переминается с ноги на ногу, насмешливо глядя мне через плечо, и постукивает пальцем по дверному косяку, пока я не прекращаю кашлять. — К ученику де Хэвиленда. Высокий, волосы светло-каштановые, чисто выбрит.

Она вскидывает брови.

— А, новенький.

— Совсем юный, да.

— Боюсь, его нет дома.

— А когда он вернется?

— Он не вернется.

Я таращусь на нее.

— Что?

Она наклоняет голову, и солнце попадает на стекла пенсне; я больше не вижу ее глаза.

— Могу я поинтересоваться, зачем он вам? Если вы хотите записаться на прием к переплетчику, мистер де Хэвиленд принимает только по предварительной договоренности.

— Простите, — я делаю шаг вперед. Она вздрагивает и вытягивает руку, преграждая мне путь. Ткань в ярко-фиолетовую полоску шуршит; я чувствую запах фиалковой воды и камфоры. Стараясь не повышать голос, я прошу; — Пустите меня, пожалуйста.

— У мистера де Хэвиленда лист ожидания! Запись за две недели.

Я отталкиваю ее с прохода. Она возмущенно вскрикивает, но я уже в доме и останавливаться не намерен.

— Де Хэвиленд? — Дверь слева от меня приоткрыта. Толкаю ее и захожу. Краем глаза замечаю светлые зелено-голубые стены, стулья с изогнутыми ножками и орхидеи. В глубине комнаты еще одна дверь с табличкой «Комната для консультаций». — Де Хэвиленд!

Дверь распахивается, и на пороге возникает де Хэвиленд. — Что происходит? Мисс Бреттингэм, я же просил меня не беспокоить. — Увидев меня, он поправляет галстук. Поблескивает бриллиантовая булавка. — Любезный господин Дарне, я не ожидал... Какой приятный сюрприз! Чем могу служить? — Я хочу увидеться с Эмметтом Фармером.

Де Хэвиленд молчит. Глядя поверх моего плеча, он резко мотает головой. Я оглядываюсь и вижу мисс Бреттингэм, которая ретируется в комнату на противоположном конце коридора; в тени кричащие желто-фиолетовые полоски на ее платье кажутся кремово-лиловыми. Углы рта де Хэвиленда ползут вниз.

— Прошу прощения, мистер Дарне. К моему сожалению, Эмметт Фармер нас покинул. Быть может, я смогу помочь? — Куд£> он ушел?

Де Хэвиленд откашливается и показывает на стул. Я не сажусь, и его улыбка меркнет; он разглаживает усы.

— У моей мастерской превосходная репутация и высочайшие стандарты качества. Я не могу держать в работниках человека, проявляющего малейшие признаки... аморальности. — Рука, поглаживающая усы, замирает. Видимо, я изменился в лице, и это не прошло незамеченным. — Я был вынужден отослать его.

— Где он сейчас?

— Не имею ни малейшего понятия. — Он наклоняет голову и смотрит на меня. — Могу я спросить, зачем он вам? Я бы с радостью сам вам помог.

Я потираю лоб. Солнечные блики на снегу ослепили меня, и темные точки пляшут перед глазами.

— Я хотел спросить его о книге, — отвечаю я. — О книге, значит.

В комнате слишком тепло. Меня начинает подташнивать. Делаю несколько шагов вперед и стараюсь глубоко дышать. Взмокшая рубашка прилипла к ребрам.

— Речь о моей книге. Оказывается, я... — На пьедестале передо мной стоит ваза с орхидеями; протягиваю руку и дотрагиваюсь до кремового лепестка. Цветок оказывается искусственным. Поворачиваюсь к де Хэвиленду. — Меня переплетали. Эмметт Фармер рассказал мне об этом. Прежде чем начать работать у вас, он служил учеником в другой мастерской. Вы об этом знали? Знали о моей книге?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он одергивает жилет.

— Нет, боюсь, я слышу об этом впервые, — отвечает он. — Откуда я мог знать?

— Но Эмметт Фармер знал. И я должен найти эту книгу. Я скоро женюсь. — Разумеется, де Хэвиленд осведомлен о моих планах. Я тереблю перчатки.