Не искавшие приключений (СИ) - Яблоня Дикая

— А… это… я что-то должна была ожидать?.. — Гортензия беспомощно озиралась по сторонам. Я аккуратно отодвинула подругу, как бы случайно оказавшись между ней и большинством присутствующих.

— Барышня Ронда, не суетитесь — это лишнее, — канцлер даже голову не поднял, он просматривал бумаги, поданные секретарем. Выбрал какой-то мятый листок и поманил Зи к себе. Приблизились мы обе. Мне достался Очень Строгий взгляд канцлера, я в ответ старательно прикинулась дурочкой. Его Сиятельство держал в руках детский рисунок. Самый обычный рисунок цветными карандашами, вот только тема была необычная: пресловутый "эльф" — тварь из куба.

Жук красовался по центру и мог быть просто жуком, если б его не окружало множество человечков: кто — на коленях, кто — лежа. Юный автор извел на свой шедевр весь красный карандаш, а когда тот закончился, дорисовывал кровь оранжевым. Я отметила внимание к деталям: не лень же было ребенку рисовать все эти оторванные ручки, ножки и головы. Госпожа Циник в подобных случаях советовала "умеренно паниковать". Рассмотрев картинку, я наконец отыскала подпись — та была бледно-желтой. Видимо, прочие цвета стали жертвой на алтарь искусства.

ЛУКРЕТСЫR ГОРШКАВИТС

Зи побледнела. Она была в ужасе, и я ее прекрасно понимала. Если "эльфийская" угроза реальна, никто не посмотрит на то, что Луке всего семь.

— Ваша сестра, барышня Горшковиц, — скучноватым лекторским тоном начал канцлер, — принесла это, гм-м, эпическое полотно в школу. Пугала детей рассказом от тварях, которые три века назад сводили людей с ума и теперь пришли снова. Ссылалась на фей, которые много чего ей рассказали. Будучи непонятой, разбила шесть носов и одно окно. У вас есть что добавить?

— Нет, — выдавила Гортензия.

— Да! — рявкнула я.

— Интересно, — улыбнулся мне канцлер.

— Минуточку! — вылез вперед де Стеррэ. — Говорящая с феями? Здесь, в Бергюзе? Впервые за… даже не знаю, какой срок?! О, боги! — господин ректор в очередной раз хлебнул успокоительного.

— За семьдесят лет, — сухо уточнила я. — И она не будет писать для вас диссертацию! Возраст не тот!

— Она вообще еще толком писать не умеет! — опомнилась наконец Гортензия.

— Барышня Ронда, чем я заслужил подобное отношение? — обиделся де Стеррэ.

— Ребенку восьмой год, и такая безграмотность. Ай-яй-яй, — покачал головой канцлер.

— В этом тоже я виновата?! — похоже, Зи решила пойти в разнос.

— В этом — нет, — сухо, не повышая голос, ответил Его Сиятельство. — Присядьте, барышни.

За нашими спинами материализовались стулья. Как мы на них оказались, я не пыталась понять.

— Инцидент нетрудно замять, — продолжил Канцлер как ни в чем не бывало. — У Луки репутация человека с фантазией. Допрашивать семилетнюю девочку я не вижу смысла…

Зи судорожно выдохнула.

— …тем более, что правдовидец уже проверил ее. Может ли она знать что-то еще?

Гортензия развела руками. Я задумчиво почесала нос. Поймала себя на этом и нахмурилась: нос — точка сомнений, а не размышлений.

— В ее доме уже провели обыск, не так ли? — ответила я вопросом на вопрос. — Вся жизнь девочки отражена в рисунках. Ищите информацию в них: если картин с жуками больше нет, значит и феи больше ничего не сказали.

— Звучит разумно.

Кажется, мой ответ удовлетворил канцлера. Несколько мгновений он молчал. Все прочие в зале тоже затихли, не решаясь тревожить его размышления, даже ректор.

Его Сиятельство встал.

— В прошлый раз провокации этих существ привели к ужасной войне, и теперь существа вернулись, — сказал канцлер. — Это очень скверно, но есть и хорошие новости. В прошлый раз люди не поняли, кто стравил их друг с другом. Сейчас мы знаем о так называемых "эльфах". В прошлый раз мир был пресыщен магией. Это привело к страшным последствиям. Сейчас магии мало, зато мы вернули часть технических достижений. Означает ди это, что новая война будет победоносной?

Я открыла рот, чтобы радостно ответить: "Да!" и подавилась воздухом. Судя по дружному кашлю, не я одна поняла, что вопрос был с подвохом. Зи не кашляла и не давилась, вместо этого тихо спросила:

— А можно как-нибудь… ну… обойтись совсем без войны?

— Нужно приложить для этого все силы! — ответил канцлер.

Нас отправили домой в карете с охраной. Из того, что я разобрала, подслушивая инструкции Тервюрена подчиненным, стало ясно: охранять теперь будут везде, кроме, разве что, квартиры. По крайней мере, внутри нее.

— Вот и ладно, — сказала Зи. — А то мой за ними полы целый день. Небось, еще и чаю бы захотели…

Мы переглянулись и рассмеялись этим словам — совсем без веселья, скорее — на нервной почве. Позади остался невыносимо долгий день, полный страха, смертей и жутких открытий. Даже не верилось, что мы наконец можем вернуться домой. Запереть дверь. Попытаться сделать вид, что все хорошо.

— Как все плохо… — вздохнула Гортензия. — Я ж забыла: еды дома нет никакой.

— Вам купят, — сухо сказал человек, сидевший рядом с кучером. — Напишете список.

— Ух, ты… — протянула Зи без признаков энтузиазма. — Ваш человек торговаться-то хоть умеет?

Полицейский, кажется, поперхнулся.

В холле родного дома старик ванЛюп обнял нас и расплакался. Это была бы невероятно трогательная сцена, если б из квартиры консьержа не выскочил Ёршик. Громкое возмущение Зи плохо сочеталось с тем, что часы показывали половину второго ночи. Полицейский пресек скандал, сгреб Мило в охапку, запихнул в экипаж и увез домой на правый берег. Другой полицейский обошел всю квартиру в поисках чего-нибудь подозрительного. Не найдя ничего, сбежал, подгоняемый шваброй и злобным бурчанием Зи: "Наследил-таки, пакостник!"

Оставался последний день зимних праздников. Единственное, чего мы хотели — чтобы он скорее закончился.

В восемь утра нас поднял бодрый стук в дверь. Курьер дилижансовой компании, мило улыбаясь, вручил нам страховку и компенсацию за сорванную поездку. Мы улыбнулись курьеру и упали обратно в кровати.

Через полчаса нас снова поднял стук в дверь. Хмурый тип ничего не ответил на мой вопль: "Да сколько же можно?!" — просто занес в квартиру два мешка и коробку.

Торф. Нам вернули проклятые мешки с торфом.

— Смотри, Аль! — радостно воскликнула Гортензия. — Наверное, это сделал тот симпатичный молодой ликвидатор — без скобок, зато в очках: я пожаловалась ему, что нас ограбили. Тут, в коробочке, — семена роз! Плетистых, разных сортов. Но как он догадался?

— Он же маг, Зи! Маги — умные, а все девушки любят розы…

Я вернулась в комнату и уткнулась лицом в подушку.

Только один человек знал о розах, и это точно не ликвидатор.

Да, я посажу весной чертовы розы.

Нет, я НИКОГДА не забуду того, благодаря кому выжила и могу растить чертовы розы.

Зачем нужно было так поступать со мной? Чтобы я лучше старалась искать жуков? Но разве я не стараюсь? Кто же поймет замыслы этих политиков....

Интерлюдия 6

— Дружба. Любовь. Ненависть. Для должного действия двуединого дара подходит любая форма эмоциональной связи, как положительная, так и отрицательная, главное — достаточно крепкая.

— Разумеется. Но положительная все-таки предпочтительнее: ведь им предстоит работать в парах. Вероятность конфликтов следует свести к минимуму.

— Сколько у нас на сегодняшний день полноценных пар?

— Пять.

— Этого недостаточно.

В княжестве Габришском любят говорить, что преступления у них случаются много реже, чем цветочные выставки. А выставки случаются раз в месяц, по расписанию, ведь главный цветовод в стране не кто иной, как сам старый князь. Кто опознает здесь матерого медвежатника, если даже на центральной улице столицы не запирают двери на ночь? Энди Бруно по прозвищу Кувалда считал это место раем непуганых идиотов и вполне серьезно решил поселиться среди них. Пришло время отойти от дел, пропускать каждый день в таверне рюмочку медовой настойки, не опасаясь ареста, а в будущем — чего уж там — можно и цветочки выращивать. Тем обиднее было оказаться арестованным среди бела дня, с рюмочкой в руке, ощущая себя законченным идиотом. Двадцать лет, как по расписанию. Двадцать чертовых лет чертов детектив преследовал его. Смотри-ка, с подкреплением пришел, чтобы наверняка. Но позлорадствовать ему не удастся.